Ни пророком, ни провидцем он, конечно, не был. Ни себе, ни близким своим не предсказал ни жизни, ни смерти. Не разглядел в будущем, как в 1978 году его сестра Эврил, хлопоча по дому, вдруг рухнет у плиты с сердечным приступом и скончается раньше, чем ее муж, одноногий Билл, накачавшийся накануне пивом, найдет ее на полу. Ричард, приемный сын, к тому времени окончивший сельскохозяйственный колледж и успевший жениться, на похороны любимой тетки опоздает – застанет лишь Билла в обнимку с бутылкой. Билл, впрочем, недолго будет горевать и, ища помощницу по ферме, сойдется с Джейн, племянницей Оруэлла. Это тоже было бы неожиданностью для «провидца». А Ричард, окончив колледж, став инженером по сельхозоборудованию, впоследствии выше агента при правительстве по «сельским делам» в карьере не поднимется. Кстати, вступив в права наследования после смерти Сони, тут же передаст все полномочия на «использование и публикацию документов и произведений» отца основанному тогда же «Мемориальному фонду Дж.Оруэлла». Фонд возглавит Б.Крик, официальный биограф Оруэлла, а в правление войдут и Д.Астор, и Ф.Варбург. А вообще сын Оруэлла проживет жизнь тихо и первое интервью об отце даст лишь в 2009-м.
Жизнь Сони, жены, Оруэлл, кажется, тоже не угадал. «Ее дальнейшее существование, – напишет один поэт, – нельзя читать без грусти». Она по-прежнему вела жизнь богемную, вступала в недолгие связи и уже через пару месяцев после похорон мужа, бросив Люсьена Фрейда, отправилась на южное побережье Франции с давней любовью своей – с Мерло-Понти. Была «трудной женщиной». Влюблялась еще, например, в Марка Питт-Риверса, богатого правнука знаменитого антрополога, за кого даже вышла замуж, но он, как и первый любовник Джасинты Баддиком, оказался гомосексуалистом. В 1960-е жила в Париже, редактировала какой-то журнал литературы и искусства. «Излишне увлекалась алкоголем», как мягко заметят биографы, но в последние годы в одном из издательств курировала выход книг и Сола Беллоу, и Нормана Мейлера…
Явную глупость совершила одну: в 1953-м еще на благотворительном аукционе продала единственный экземпляр рукописи романа «1984». За пятьдесят фунтов. «Сегодня, – пишет Гордон Боукер, – это стоило бы многие тысячи». Но жадной не была, с присущей ей щедростью до конца помогала, например, вдове Тима – Сирила Коннолли – и его детям. В одном никто не мог упрекнуть ее: она деятельно и со страстью занималась наследием мужа. В бумагах Оруэлла был полный беспорядок, он небрежно относился к ним. Переписка его была обширной, но он не оставлял себе копий писем, даже когда писал их на машинке. Так что Соня собирала их по всему свету. Потом совместно с Д.Астором и Р.Рисом, литературным душеприказчиком писателя, стала инициатором создания Доверительной группы архива Джорджа Оруэлла в Отделе специальных коллекций научной библиотеки университетского колледжа – одного из авторитетных исследовательских центров. Там же, в 1960-м, основала Фонд и архив Оруэлла и с Яном Энгусом, замом главного библиотекаря, взялась за обработку наследия мужа и запись свидетельств знавших его. Наконец, блюдя завет Оруэлла не писать его биографии (он опасался, что жизнеописание будет «экстравагантно или мрачно»), долго никого не подпускала к бумагам покойного. Лишь когда процесс стал выходить из-под ее контроля
[87], попыталась сначала уговорить написать «правильную» биографию Малькольма Маггериджа, друга Оруэлла, а когда тот отказался, поручила это Бернарду Крику. Поставила жесткое условие, что лично будет иметь право сокращения и внесения правок, но на деле почти не вмешивалась в его работу, ибо в то время, в начале 1970-х, уже много пила, и у нее возникали проблемы со здоровьем. Когда Крик закончит работу, здоровье Сони находилось уже в критическом состоянии и она «не внесла в работу профессора ни одной поправки». К тому времени она вообще рассорилась почти со всеми…
Соня не доживет до 1984 года – умрет в Лондоне в 1980-м. Богатейшая, казалось бы, вдова умрет без копейки в кармане; даже похороны оплатят чужие люди. Джек Харрисон, финансовый распорядитель компании «George Orwell Productions Ltd.», ее, конечно, обманет. Соня успеет подать иск на него в Высокий суд Лондона, и у нее были основания выиграть дело, но, чувствуя себя всё хуже, даст уговорить себя решить спор во внесудебном порядке. Не успеет и этого – скончается от злокачественной опухоли мозга… Не дожила до открытия музеев Оруэлла, до самой знаменитой ежегодной премии Британии его имени «за выдающиеся произведения в области литературы, связанные с политической жизнью» – премию в 1994 году учредят по инициативе Б.Крика. Но еще одну волю мужа – финансирование издания его последнего романа на русском языке – выполнить успеет. Роман «1984» выйдет в 1956 году во Франкфурте-на-Майне, там же, где ранее вышел на русском и «Скотный двор». Книгу напечатает сначала журнал «Грани», а через год она выйдет в «Посеве».
«Современному российскому читателю, – пишет разбиравшийся в этом вопросе Павел Матвеев, – роман Оруэлла “1984” известен в двух основных переводах – Виктора Голышева и Вячеслава Недошивина. Впервые опубликованные еще в СССР в конце восьмидесятых, когда за чтение и хранение этой книги перестали давать сроки, книги эти неоднократно переиздавались. Русский текст В.Голышева, – пишет П.Матвеев, – довольно быстро вытеснил из печати работу В.Недошивина и ныне считается “каноническим”; хотя при внимательном филологическом анализе обоих текстов оба выглядят совершенно равноценными по качеству. Однако мало кому известно, что ни тот, ни другой не были первыми. И Голышев, и Недошивин, чьи переводы были опубликованы с очень небольшим временным зазором в 1988–1989 годах, делят второе и третье место
[88]. Первое – если и не по качеству, то по времени появления – безоговорочно занимает… перевод В.Андреева и Н.Витова, где в обоих случаях – псевдонимы вместо подлинных фамилий…»
Разбираясь, кто скрывался под псевдонимами, П.Матвеев пишет, что В.Андреев – это, скорее всего, Николай Ефремович Андреев (1908–1982), историк и литературовед, уроженец Петербурга, эмигрант еще первой волны, завершивший ученую карьеру в звании профессора Кембриджского университета. Андреев – автор интереснейшей мемуарной книги «То, что вспоминается», которую он не успел завершить. А что касается второго переводчика, обозначенного как «Н.Витов», то под этим псевдонимом укрылся Николай Пашин (урожд. Пасхин; 1908–1976) – эмигрант-невозвращенец, известный также как старший брат писателя С.С.Максимова (Пасхина; 1916–1967).
