Впрочем, и самому не трудно догадаться – не такая уж тут у нас разнообразная жизнь. В тренажерном зале я сегодня уже был. Кровь у меня брали два дня назад. Ужинать еще рано. Значит, меня хочет видеть доктор Карцев. Без вариантов.
– Налево!
Ну что за болван. Тут же всего один поворот. Такие дурацкие команды отдает только Хрипатый. Постоянно задаю себе вопрос, ему нравится командовать или приятно слушать собственный голос?
– На месте!
Я, разумеется, останавливаюсь. Потому что передо мной дверь кабинета. И, как полагается, делаю шаг в сторону.
Хрипатый приоткрывает дверь и заглядывает в кабинет.
– Пациент доставлен!
– Так почему же я его не вижу? – слышу я голос доктора Карцева.
Если он хотел таким образом подколоть Хрипатого, то зря старался – тот все равно ничего не понял.
– Заходи! – махнул он мне рукой.
Я вошел в кабинет.
Здесь пахло сладковатым дымом с примесью какого-то цветочного или фруктового аромата. Как будто доктор жег восточные благовония. Мне так кажется. Я видел, как это делают по телевизору, но никогда не вдыхал настоящий запах восточных благовоний.
Должно быть, то, о чем я думал, как-то отразилось у меня на лице.
– Что-то не так? – спросил доктор.
– Странный запах, – ответил я.
– Вам не нравится?
– Скорее наоборот, – я приподнял голову и, как пес, повел носом из стороны в сторону. – Что это?
– Ароматические палочки, – доктор достал из ящика стола продолговатую коробочку и кинул ее на стол. – Вы никогда не садитесь без приглашения?
– Нет.
– Ну тогда присаживайтесь, – доктор Карцев указал рукой на стул.
Я сел, не сводя взгляда с коробки, в которой лежали загадочные ароматические палочки.
– Возьмите, – доктор подтолкнул коробку ко мне.
Я инстинктивно дернулся назад.
– Что вас напугало?
– Ничего.
– Почему же вы вздрогнули?
– Не знаю… Просто так.
На самом деле я действительно испугался. В первый момент. Вещь, которую я никогда прежде не видел, внушала мне опасение. Наверное, это была нормальная поведенческая реакция. Но мне это совершенно не понравилось. Поэтому я и не признался в этом доктору Карцеву.
– Не хотите посмотреть?
– Да.
Я осторожно взял коробочку, открыл с торца и заглянул в нее. Внутри находилось десятка два, а то и три тоненьких палочек. Я двумя пальцами подцепил одну и вытянул из коробочки. Палочка была длинная, темно-коричневого цвета, покрытая плотным слоем чего-то, похожего на слипшуюся пыль. Я поднес палочку к носу. Запах был необычный, но совсем не такой, как в комнате.
– Для того чтобы почувствовать запах, палочку надо поджечь.
Доктор взял палочку у меня из руки, достал из кармана желтую одноразовую зажигалку, чиркнул и поднес язычок пламени к кончику палочки. Как только палочка занялась огнем, доктор несколько раз резко взмахнул ею, сбивая пламя и одновременно раздувая зардевший красный уголек. Огонь погас, и вверх от палочки потянулась полоска светло-серого ароматного дыма. Она извивалась, закручивалась спиралью, сворачивалась кольцами – вела себя словно живая.
Я наблюдал за ней как завороженный. Потому что никогда в жизни не видел ничего подобного. Должно быть, для тех, кто жил в мире, находящемся за пределами окружающих меня стен, это было что-то вполне обычное. Заурядное, скучное, рутинное, неинтересное. То, на что обычно обращают не больше внимания, чем на крючок, на который, придя домой, вешают шляпу. Но мне это казалось чудом.
Я протянул руку и попытался намотать дым на палец. Мне казалось, что это возможно. Но у меня ничего не получилось.
– Держите, – доктор Карцев протянул мне дымящуюся палочку.
Я взял ее двумя пальцами за тоненький кончик, поднес к носу и осторожно понюхал струящийся из нее дым.
Это был тот самый запах, что наполнял кабинет доктора Карцева, когда я в него вошел. Только более насыщенный и концентрированный.
Дым попал в глаза, и мне пришлось зажмуриться.
– Алексей Алексеевич, вы догадываетесь, почему я вас пригласил?
Не открывая глаз, я молча помотал головой.
Что за дурацкий вопрос? Откуда я могу знать, что взбрело ему в голову на этот раз?
– Вы знаете, как долго вы здесь находитесь?
Я приоткрыл один глаз.
Доктор Карцев сидел, поставив локти на стол и сцепив пальцы в замок. Выражение лица у него было не просто серьезное, но еще и сосредоточенное. Он смотрел на меня так, будто собрался загипнотизировать. Меня никогда прежде не гипнотизировали. Но мне кажется, что у гипнотизера должен быть именно такой взгляд – сосредоточенный и серьезный.
– Где? В этом кабинете? – спросил я.
– Нет. В этом заведении, – уточнил доктор Карцев.
– Приблизительно.
В отличие от доктора меня этот вопрос совершенно не интересовал. Какой смысл считать годы, если я точно знал, что я здесь навсегда? С таким же успехом можно считать выпавшие волосы. Зачем? Да, просто так. Смысла никакого.
Доктор Карцев постучал пальцами по столу. Это был не тот ответ, который он рассчитывал услышать. Ему было нужно, чтобы я назвал какое-то определенное число. А он бы тогда лукаво улыбнулся и сообщил, что я ошибся. Ну да, легко играть в угадайку, когда знаешь точный ответ. Но я не собирался с ним играть. Его игры мне были побоку.
Ну, во что еще сыграем, доктор Карцев?
– Вы знаете, какое сегодня число?
– Я даже год не знаю – мне газеты не приносят. Хотя я оформлял подписку. Наверное, почтальон заболел. Иди даже умер. Я очень давно его не видел.
Доктор Карцев изобразил улыбку. Вроде как оценил мой юмор.
– Вы знаете, когда у вас день рождения?
Вот этот вопрос заставил меня задуматься. Дело в том, что я почти забыл о том, что бывает такой праздник, как день рождения. В детстве мы его отмечали. В смысле, я и мои родители. Как-то очень просто, без изысков, но определенно отмечали. Воспоминания о днях рождения в семье были очень неопределенные и смазанные. Кажется, в этот день мне покупали большую порцию мороженого. И еще что-то сладкое…
Ароматный дым тянулся вверх от палочки, извиваясь тонкой змейкой, из стороны в сторону. Почему так происходило? Я ведь держал палочку крепко, ровно и неподвижно.
Еще я помню шахматы с фарфоровыми фигурками, что стояли под стеклянным колпаком в большом магазине неподалеку от нашего дома. Я часто бегал туда, чтобы посмотреть на шахматы и убедиться, что их еще не купили. Они мне безумно нравились. Я немного умел играть в шахматы, но игра эта меня совершенно не увлекала. Для того чтобы играть в шахматы, требовалось не воображение, а точный математический расчет. Хотя, казалось бы, сам внешний вид фигур и их названия подразумевали обратное. Фарфоровые шахматы были нужны мне не для игры, а просто так, сами по себе, как некий вожделенный объект. И я лелеял надежду, что когда-нибудь мне их купят. Или подарят на день рождения. Хотя и сам прекрасно понимал, что мечта это абсолютно несбыточная.
