– Из тебя плохой сканер, – мрачно изрек Молчун.
– Ну уж какой есть, – живо парировал Макс. – Зато я владею пирокинезом.
Молчун презрительно фыркнул.
– Я бы не стал называть пирокинезом умение зажечь спичку на расстоянии вытянутой руки.
– Я совершенствую свой навык.
– Вот когда доведешь его до совершенства, тогда и будешь называть себя пирокинетиком.
Макс хотел было что-то ответить, но их обоих осадил Димон.
– Кончайте. Сейчас не время.
– Я должен дать отбой информатору, – сказал Макс. – Он очень осторожен и, боюсь, после такого облома не захочет поддерживать с нами контакт.
– Не торопись, – ответил Димон. – У нас в запасе еще три недели.
– Я же не могу сказать ему, что мы отменяем операцию, в последний день.
– Мы не отменяем операцию.
Димон не видел лиц тех, кто шел рядом и позади него. Зато он увидел, как, услышав его слова, едва не споткнулся на ровном месте бегущий впереди Игнат. Парень резко остановился, развернулся на месте да так и замер с удивленным лицом и разведенными в стороны руками.
Раз, два, три, четыре, пять… Медленно считал про себя Димон, пытаясь угадать, кто первый расколет стекло молчания.
Шесть, семь, восемь… Или ему самому придется сделать это?
Девять, десять, одиннадцать… В таком случае, его затея гроша ломаного не стоит.
Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
Самодвижущаяся тележка, груженная мешками с грунтом, удобрением и саженцами, остановилась за спиной Игната и коротко просигналила. Игнат проворно отскочил в сторону. Остальным тоже пришлось отойти к обочине, чтобы позволить тележке проехать.
– В теплицу поехала, – проводил машину взглядом Рушан.
– Может, туда и пойдем? – предложил Сергей.
Теплицей в поселке называли небольшой садово-тепличный комплекс, состоящий из четырех больших теплиц, в которых круглый год выращивали лук, помидоры, огурцы, редиску, кабачки, баклажаны, шпинат, кинзу, укроп, салат и прочую зелень. Заведовал теплицей Денис Дронов, молодой истинный альтер двадцати двух лет от роду, один из первых обратившихся уже здесь, в поселке. Говорили, что Денис умеет разговаривать с растениями, поэтому и урожай у него в теплицах такой, что любой опытный садовод позавидует – впору не на стол, а на выставку отправлять. Травки все ярко-зеленые, без пятен, листочки без дырочек и щербин. А овощи большие, цветастые да сочные. Сам Дронов в ответ на это только улыбался смущенно. Димон слышал, как в разговоре с Соломоном Денис говорил, что он просто чувствует, что нужно тому или иному растению – больше света или больше воды, подкормку какую или грунт другой, – в этом и заключается все его умение. Но такое ведь тоже не каждому дано. И это тоже своего рода искусство.
Лужайку за теплицами Денис превратил в большую площадку для пикников. Вымостил дорожки серым камнем, по краям сделал низенький бордюрчик с водостоками, вместо столов поставил шесть огромных деревянных чурбаков – где он только нашел такие? – а вместо табуретов – чурбаки поменьше. В конце площадки были выставлены семь больших деревянных бочек, выполнявших роль барной стойки. Слева стояли пять больших мангалов. Но самым замечательным было то, что по всей площадке были разбросаны с десяток небольших клумб, на которых вместо цветов росли душистые травы. Так что, для того, чтобы приправить свой бифштекс веточкой укропа или листиком базилика, достаточно было наклониться и сорвать. Несмотря на то что каждый любитель мяса, приготовленного на открытом огне, мог поставить мангал у себя на участке, Денисова площадка – ее все так и называли, – пользовалась неизменной любовью жителей поселка и почти никогда не пустовала. Даже в морозные зимние дни здесь собирались компании, чтобы отметить чей-то день рождения или просто так поболтать, пожарить шашлык и выпить пиво.
– На Денисовой площадке сегодня семейка Аддамсов отдыхает.
– Точно?
– Сам видел, как они туда направлялись.
– Тогда лучше присмотреть другое место.
Семейка Аддамс была самой многочисленной семьей в поселке. Восемь человек взрослых и пятеро детей в возрасте от шестнадцати до семи лет. И четверо среди них были альтерами. Фамилия у них у всех была действительно Аддамс, а вот имена самые разные, как привычные для слуха, так и не очень. Они все носили одежду темных цветов и строгие прически. Никаких украшений не надевали и никогда не выходили из дома с непокрытыми головами. Со стороны они здорово напоминали членов другой знаменитой семейки Аддамс. Но, кроме чисто внешнего сходства, ничего общего у них больше не было. Аддамсы были добрыми и отзывчивыми людьми. Хотя и не очень общительными. Главным образом, потому, что многие темы, которые живо обсуждали при встречах жители поселка, казались им либо скучными, либо непонятными. Они не смотрели телевизор, не слушали радио, не читали газет и уж подавно не пользовались Интернетом. Поэтому они не имели не малейшего представления о том, что происходит в мире. Да и не хотели этого знать. И вовсе не потому, что были совсем уж глупыми и нелюбопытными, а потому, что считали никчемными те знания, без которых они и так чувствовали себя комфортно. Когда кто-то сообщил дедушке Аддамсу, что на самом деле не Солнце движется по небосклону, а Земля вращается вокруг него, тот только безразлично пожал плечами. В его представлениях о мироздании эта информация ничего не меняла.
Аддамсов нашли Виктор Старопромыслов и Александр Горский во время своей поездки на Алтай. Это был просто отдых, туристическая поездка, которую воплощенные, как и все нормальные люди, могли иногда себе позволить. В одном из маленьких селений на границе с Монголией местные жители рассказали им про Нехоженый перевал. Нехоженый он потому, что туда никто не ходит. А не ходит туда никто потому, что на перевале кто-то живет. Кто там живет, никто точно не знает. Может, зверь, а может, человек. Но только все уверенно твердят, что это что-то нехорошее и недоброе. Поэтому и туристам ходить туда не советуют.
Разумеется, Старопромыслов с Горским сразу туда и отправились. Саша-Геолог потом рассказывал, что они были уверены, что на Нехоженом перевале живет снежный человек. А может, и не один. Потому как по всем законам природы для продолжения рода требуется, по крайней мере, пара разнополых особей. Ну и, конечно, ребята вознамерились не словить, так хотя бы сфотографировать и снять на видео это чудо природы, то, чего никто никогда прежде не видел.
Снежного человека они на Нехоженом перевале не нашли. Зато нашли семейку Аддамс.
Жили Аддамсы в старом, обветшалом доме, буквально вросшем в скалу в устье неглубокой пещеры. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что дом сей давал кров и тепло не одному поколению местных жителей. Крыша была покрыта дранкой, дверь висела на ременных петлях, а вместо стекол окна закрывали тонко выделанные, промасленные шкуры. Когда друзья подошли к дому, они увидели Юфтана – второго по старшинству мужчину среди ныне живущих Аддамсов. Понятное дело, тогда они еще не знали, что его зовут Юфтан и что он второй по старшинству. Они увидели очень худого человека, с большой, вытянутой головой, с большим носом и тяжелой нижней челюстью. Худоба его вовсе не производила впечатления болезненности или изможденности – просто он был таким от природы. Человек был одет в бесформенную хламиду из шкур мехом наружу, голова его была повязана обрывком выцветшей материи на манер банданы. Человек сидел на ступенях дома, поджав ноги так, что его острые колени почти касались подбородка, и буравил взглядом непрошеных гостей. Взгляд у него был пронзительный и острый, как хирургический скальпель. Юфтан был истинным альтером и очень сильным телепатом. Его задача заключалась в том, чтобы вытягивать из подсознания людей, случайно забредших на Нехоженый перевал, их самые глубинные, потаенные страхи и тут же предоставлять им возможность воочию лицезреть то, что им совершенно не хочется видеть. Чтобы они тут же развернулись и дали отсюда деру. Да так, чтобы впредь у них желания не возникло даже близко подходить к Нехоженому перевалу. И чтобы всем знакомым своим они рассказали, что ходить туда не следует.
