Лейли подняла глаза, из которых катились беззвучные слезы.
– У тебя есть мы, – твердо закончила Алиса. – И мы уже знаем, что ты бесценна.
* * *
После этого план более-менее прояснился.
Лейли знала, что должна отозвать мертвецов. Знала, что должна велеть им остановиться.
Оставалась только одна проблема.
– Но как они меня услышат? – спросила девочка. – Они уже по всему городу…
Беньямин откашлялся.
– Ну, – начал он с улыбкой. – Хафтпа с друзьями могут сплести для тебя сеть.
Все в недоумении уставились на мальчика.
– В небе, – пояснил он. – Пауки натянут ее между двумя самыми высокими деревьями. Сеть будет достаточно большой, липкой и прочной, чтобы тебя удержать, и таким образом тебя увидят со всех концов города.
– Ладно, – медленно сказала Лейли. – Но как я заберусь на самый верх?
– Легко, – пожал плечами Оливер. – Попросим кого-нибудь из мертвецов тебя подбросить.
* * *
Чтобы соорудить столь замысловатую конструкцию, понадобилось немало времени, но в конце концов Лейли оказалась там, где не оказывался до нее ни один человек: высоко в небе, посреди гигантской паутины, над головами почти двухсот тысяч людей – живых и мертвых. Только когда первое возбуждение схлынуло, девочка осознала, что ей недостаточно просто болтаться наверху. В такой тьме ее даже не было видно, а горожане были слишком заняты жестокой Олимпиадой, которую устроили сегодня мордешор и ее призраки.
Поэтому Лейли сделала единственную вещь, которая никогда ее не подводила.
Она сняла с пояса с инструментами хлыст и трижды щелкнула им по воздуху. В тучах словно прокатились три громовых раската. Как ни странно, этого оказалось достаточно, чтобы привлечь всеобщее внимание. Люди – чем бы они ни занимались – тут же остановились и задрали головы к девочке, которая висела посреди пустоты, а в руке ее покачивался длинный кожаный хлыст. Убедившись, что теперь ее видят – и слушают, – Лейли резко успокоилась. В этом недавнем помешательстве она чуть не забыла, кем была – но была безусловно.
Она была мордешором.
И прямо сейчас командовала парадом.
– Дорогие мертвые друзья, – начала Лейли, и ее голос звонко разнесся в ночи. – Сегодня вы прервали свой священный сон, чтобы встать на мою защиту, и я всем сердцем благодарна вам за доброту и преданность. Но нынешнему безумию пора положить конец. Не стоит больше мучить этих людей. Пожалуйста, – добавила она мягко, – отпустите их.
– Но мордешор, – возразила Роксана. – Ты хотела извинений, а они до сих пор не извинились. Не пообещали исправиться…
– Так ты хочешь этого? – крикнул один из трясущихся Старейшин. – Хочешь, чтобы мы попросили прощения?
– Она хочет, чтобы вы признали свои ошибки! – закричала мама. – Вы никогда больше не посмеете отнестись к мордешору с неуважением. Никогда не отвергнете ее и ее потомков!
– Да! Вы раскаетесь во всем, что совершили! – воскликнул один из мертвецов.
– Вы будете достойно ей платить! – поддакнул другой.
– Вы больше никогда не взглянете на нее косо! – взвыла вся толпа в едином порыве.
– Мы просим прощения, – послышался новый дрожащий голос. Это был сегодняшний судья. – Нам очень, очень жаль… – Теперь он открыто плакал. – Мы никогда больше не станем недооценивать работу мордешора…
– Прошу вас! – вскричала одна из горожанок. – Мы сделаем все, что захотите! Только не мучайте нас больше…
– Вы вернете труду мордешора былую славу! – торжественно провозгласил папа. – Вы будете относиться к ней с почетом и уважением…
– Клянемся! – хором закричали Старейшины. – Клянемся всем, что нам дорого!
– А если вы солжете, – продолжил папа низким, смертоносным тоном, которого Лейли никогда у него раньше не слышала, – мы за вами вернемся.
Трупы заорали и затопали ногами, заставив весь город содрогнуться.
– Что угодно… Что только захотите…
– Мордешор, – прогремел папа, вскидывая голову к ночному небу.
– Да, папа?
– Ты принимаешь извинения этих чудовищ?
Лейли не смогла удержаться от улыбки. Забавно было видеть, как восковые останки ее отца именуют обычных горожан «чудовищами».
– Принимаю, папа джун.
– И если тебе что-нибудь понадобится, ты ведь позовешь нас снова?
– Конечно, папа, – улыбнулась девочка. – Спасибо тебе.
– Ты точно хочешь, – окликнула ее снизу мама, – чтобы мы ушли?
Лейли кивнула.
– Спасибо вам. Спасибо за все. Не знаю, что бы я делала без вашей помощи.
– Ты не одна, милая, – сказала Роксана. – Доброта никогда не забывается. Даже теми, кто погребен глубоко под землей.
Лейли наблюдала сверху, как толпа мертвецов постепенно рассеивается. Начался тихий снегопад, снежинки запутывались и таяли в шелковых нитях паутины, и те слегка мерцали в лунном свете. Десятки тысяч трупов, в том числе ее друзья и семья, мирно промаршировали по улицам и скрылись в темноте. Дрожащие чаролесцы неотрывно смотрели им вслед, не в силах поверить своему спасению.
А Лейли никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой и могущественной. Не потому что Старейшины теперь стояли перед ней на коленях; а потому что родители наконец-то доказали, что ее любят.
Соловей опустился на плечо девочки, чтобы прочирикать в ухо поздравительную трель.
– Спасибо, – сказала Лейли птичке. – Жизнь – странная штука, правда?
– Да уж, – кивнул он. – Всё вечно не то, чем кажется.
Как я люблю счастливые финалы!
Чаролесцы сдержали слово и больше никогда не сомневались в Лейли.
Одна неделя сменялась другой, а дела у мордешора шли все лучше. Теперь с девочкой обращались, как с особой царских кровей; прежнее отвращение было позабыто – отныне горожане смотрели на нее одновременно с ужасом и благоговением. Вскоре ей начали предлагать несметные сокровища, лишь бы она лично омыла тела их любимых. Простая беседа с Лейли стала считаться подарком судьбы – даже встретить ее на улице уже означало удачу, – но девочке не было дела до подобострастных взглядов незнакомцев, а потому она предпочитала проводить время в компании друзей.
Да-да, друзей. Они остались с ней, разумеется.
Теперь у Лейли было достаточно средств, чтобы нанять столь желанных помощников. А кто подошел бы на эту роль лучше людей, которым она доверяла больше всего? Вот так Алиса, Оливер и Беньямин стали официальными ассистентами мордешора: каждый день работали с ней бок о бок, а по вечерам и выходным… как же там звучало это слово?
Веселились.
