Наконец настал тот день, когда на горизонте показались стены турецкой столицы. Сердце Миранды застучало быстрее – перед ней возникал древний город, бывший в течение тысячи лет Константинополем – столицей Восточной Римской империи. А потом этот город, захваченный турками, стал Стамбулом, главным городом империи Османской. Они подошли к нему вечером, когда городские ворота уже были заперты, и поэтому расположились лагерем у городских стен. Татары собирались отдохнуть, а на следующий день представить рабов на одном из лучших невольничьих рынков города.
Хан Арык был достаточно умен и прекрасно понимал: дни его беспечной кочевой жизни с лихими набегами ушли в прошлое, так как настала пора купить где-нибудь земли, на которых его люди могли бы осесть и начать жизнь обычных скотоводов и земледельцев. Для этого и требовались деньги, очень много денег. Хан знал, что многие татары не согласятся на новую жизнь и уйдут в азиатские степи, чтобы присоединиться к разбойничавшим там бандам соплеменников. Но как глава клана Бату он считал себя обязанным позаботиться о будущем своих людей, по крайней мере тех, кто послушается его. Великие времена для татар прошли и уже никогда не вернуться. Конечно, легенды о них еще долго будут рассказывать по вечерам у костров, но жить-то придется по-иному.
– Мой господин!
Хан Арык поднял глаза на подошедшего к его костру помощника.
– Слушаю тебя, Бюри.
– Я насчет прекрасной леди, мой господин. Она по-прежнему останется под строгой охраной?
– В этом нет необходимости. Ее светлость рассказала нам о своей печальной судьбе, и, как всякая знатная женщина, теперь думает, что ей поверили и к ее словам прислушались. Она полагает, что я принял ее предложение. Так вот, завтра мы первым делом отведем всех остальных в город и договоримся с Мохамедом Зади о том, где их разместить для продажи. А потом я расскажу ему о прекрасной леди и попрошу устроить закрытый аукцион для самых разборчивых и самых богатых покупателей. Наша красавица будет думать, что в назначенное место ее привезли, чтобы она помылась в настоящей турецкой бане. А участники аукциона тем временем оценят ее прелести. А чтобы она не возмущалась, надо незаметно напоить опием. Таким образом, новый хозяин получит ее быстро и без проблем, как только объявит о готовности заплатить. А заплатят нам, я уверен, немало. За такую красавицу, да еще способную рожать, что подтверждает наличие при ней младенца, мы получим очень много денег.
Выражая полное согласие, Бюри энергично закивал.
Татарские вожди продолжали разговор, а Миранда, услышавшая все, что хотела, скользнула в темноту, благодаря небеса за то, что за время пути научилась понимать татарский язык. Укромное место неподалеку от ханского костра Миранда нашла сразу после заката и просидела там все это время в надежде узнать, каковы дальнейшие планы хана Арыка. Узнать удалось даже больше, чем она надеялась. И вывод из услышанного мог быть только один – бежать надо немедленно. Сегодня воины наверняка постараются как следует выспаться перед входом в Стамбул, а где она окажется завтра, никто не мог сказать. Следовательно, более благоприятного шанса на побег, чем в эту ночь, у нее, скорее всего, не появится.
Подходя к своему костру, Миранда заметила обнимавшихся в тени повозки Тимура и Марфу. В последние несколько дней эти двое явно сблизились, что сейчас было на пользу Миранде. Занятые друг другом этой ночью, они не помешают ее планам. И очень может быть, что и Марфе повезет. Молодой татарин, возможно, выкупит ее и возьмет в жены.
Миранда присела у костра и развернула дочку, чтобы покормить. Ребенок не плакал. Девочка вообще редко плакала, а если и плакала, то очень тихо. Побегу это, безусловно, способствовало. Однако Миранде порой казалось, что ее малютка не только слепая, но и глухая. Она старалась не думать об этом, внушая себе, что все это из-за того, что девочка родилась слабенькой.
Покормив дочку, Миранда заменила ей подгузник, перепеленала, закрепила ее у себя на груди и внимательно осмотрела лагерь. Кругом было тихо. Однако Миранда для полной уверенности заставила себя подождать еще около часа.
Бледная луна вышла из-за туч только наполовину, но и этого было вполне достаточно, чтобы идти в нужном направлении. Миранда довольно долго шла по бездорожью, когда же убедилась, что из лагеря ее уже не смогут заметить, свернула на дорогу, по которой довольно быстро дошла до ворот. Там она села, прислонившись спиной к стене, накрылась с головой накидкой и, закрыв глаза, задремала.
Проснулась Миранда рано утром от стука проезжавших мимо разнообразных повозок. Покормив и перепеленав дочку, она присоединилась к толпе, собравшейся в ожидании у ворот, над которыми висела мраморная плита с надписью, и надпись эта гласила, что назывались ворота Харисийскими
[6].
И вот, наконец, медленно поднимавшееся на востоке солнце позолотило своими лучами вершины минаретов, и протяжные крики муэдзинов, приветствовавших новый день, слились в единый хор, возносивший молитву во славу Аллаха. Все стоявшие в толпе опустились на колени для совершения утреннего намаза, и Миранда, чтобы не привлекать к себе внимания, последовала их примеру. Вскоре со скрипом открылись ворота, и она поспешила пройти через них вместе с другими, старательно, как подобает скромной мусульманке, опуская вниз глаза. Готовясь к побегу, Миранда вырезала из одной из своих галабей небольшой прямоугольник, который теперь и прикрепила заколками к волосам, прикрыв нижнюю часть лица. В сочетании с низко надвинутым на глаза капюшоном эта вуаль очень походила на темную чадру – такие обычно носили мусульманки из небогатых семей. Подобный наряд делал ее неотличимой от сотен других женщин, входивших в ворота Стамбула.
Миранда не знала, в какой части огромного города она находилась, но точно знала, что должна добраться до английского посольства как можно быстрее, пока хан Арык не сообразил, куда она направилась, и не бросился в погоню.
Шагая по улице, Миранда рассматривала находившиеся по обеим ее сторонам магазинчики. Но ее интересовали не те, в которые заходили окрестные жители, – она искала такой, который мог бы заинтересовать иностранца. Расчет делался на то, что хозяин подобной лавки должен был хоть как-то говорить по-французски. Выбор пал на небольшой магазинчик, на витрине которого были выставлены ювелирные изделия. Она вошла, но хозяин тут же закричал:
– Эй, женщина, пошла прочь! Убирайся, пока я не позвал стражу! Здесь не место для попрошаек!
– Пожалуйста, добрый господин, не надо меня ругать, – произнесла Миранда на ломаном французском, подражая нищим, плаксивый речитатив которых неоднократно слышала на лондонских улицах, проезжая в своей карете. – Я не из этого города и только хочу узнать нужный путь. В ваш прекрасный магазин обязательно заходят богачи, которые из неверных, и поэтому вы легко можете подсказать мне, как я должна идти.
