– Вы с ней стоите друг друга! – рассмеялась Аманда. – Знаешь, я начинаю беспокоиться… А хватит ли места на Виндсонге для двух таких, как вы с Мирандой?..
– Джаред, Миранда, где же вы?! Идемте быстрее! – крикнул из прихожей Адриан. – После маскарада у вас будет достаточно времени, чтобы полюбезничать наедине! – Аманда хмыкнула, представив, как напомнит мужу эти ее слова, после того как они с Мирандой раскроют свой розыгрыш.
Гости ехали в Карлтон-Хаус со всех сторон Лондона. Однако мероприятие было организовано прекрасно. Риджент-стрит от Оксфордского цирка до Пикадилли была перекрыта для всех, за исключением экипажей лиц, приглашенных на бал-маскарад. По боковым улицам, ведущим на Риджент-стрит, проезд также был разрешен только гостям принца-регента. Гвардейцы останавливали все кареты, въезжавшие на Риджент, и проверяли соответствие числа пассажиров количеству имевшихся пригласительных билетов. Благодаря этим мерам гости подъезжали к Карлтон-Хаусу без какой-либо задержки. У дворца всех прибывавших встречали факельщики, и гости, оставив экипажи на их попечение, следовали в резиденцию принца-регента. У входа во дворец вновь проверяли пригласительные билеты. Прошедших внутрь встречали лакеи во главе с мажордомом, но имена и титулы прибывших, естественно, не объявлялись, дабы не испортить эффект маскарада. В бальном зале оркестр исполнял камерную музыку. Все ждали появления принца-регента. Он, как и предполагалось, вышел к гостям ровно в четверть одиннадцатого. Проходя по коридору, образованному почтительно склонившимися кавалерами и присевшими в реверансе дамами, принц время от время обменивался короткими игривыми фразами с некоторыми из них.
– Кто же это под камзолом даблите? Не вы ли Альвани? Да-да, конечно, вы! Ваш новый портной не очень-то разбирается в старинных камзолах. Он скроил ваш даблите точно так же, как современный сюртук-визитку.
Последовал в меру сдержанный смех, и лорд Альвани грациозно поклонился, признавая свое поражение и восхищаясь необычайной проницательностью принца-регента.
– А это, как я понимаю, леди Джерси!
– Ах, как вам удалось догадаться, ваше высочество? – с восторженным удивлением проговорила леди Джерси.
– Это не так уж сложно, мадам. В следующий раз, когда захотите провести меня, изменив внешность, подумайте над тем, как спрятать вашу необыкновенную красоту, которая выдает вас в любом наряде.
– О, сир, у вас необыкновенно острое зрение!
Принц-регент самодовольно хмыкнул и прошествовал дальше – уже непосредственно в бальный зал. Там он остановился перед красавицей цыганкой.
– Не согласитесь ли вы открыть бал первым танцем со мной, княгиня де Ливен? – спросил он, галантно поклонившись.
Дарья Ливен была слишком умна и независима, чтобы играть в затеянную Принни игру, поэтому удивляться не стала.
– Почту за честь, ваше высочество, – ответила она, присев в глубоком реверансе.
Оркестр заиграл вальс, и принц-регент, одетый в костюм своего знаменитого предка Генриха Восьмого, открыл костюмированный бал, закружив в танце очаровательную цыганку, в образе которой предстала жена русского посла.
После положенной по этикету паузы к ним стали присоединятся гости, и вскоре весь огромный зал заполнился вальсирующими парами. Примерно через час в зале стало душновато, и разгоряченные гости начали постепенно перемещаться в роскошный сад Карлтон-Хауса. Там, в оранжерее, был накрыт огромный фуршетный стол в сто пятьдесят футов длиной, и на столе этом через каждые десять футов стояли вазоны из вотерфордского хрусталя, заполненные всевозможными цветами, источавшими чудеснейшие ароматы. А в центре вазонов были установлены канделябры, каждый – с шестью ярко горевшими кремовыми свечами из натурального воска. Подготовленные для трапезы приборы представляли собой великолепные образцы столового серебра. Хотя предполагалось, что за ужин начнут усаживаться после полуночи, стол был уже полностью накрыт и блюда поджидали гостей.
По задумке организаторов гости вначале должны были подогреть аппетит разнообразными салатами и закусками, затем отдать должное сравнительно легким рыбным блюдам, а уже после этого перейти к сложным произведениям поварского искусства из дичи и мяса. Дары моря были представлены лежавшими в огромных серебряных и фарфоровых блюдах креветками нескольких видов, устрицами, а также самыми разнообразными моллюсками. Рядом стояла целая армия соусников с изысканными соусами, далее следовали супницы с лобстерами и крабами, сваренными в масле с добавлением пряных трав. В огромных продолговатых тарелках были красиво уложены ломти морского языка, приготовленного по-дуврски, и присыпанная пряными травами форель, приготовленная на пару. А чуть дальше расположилось блюдо с заливным лососем. Причем все рыбные деликатесы были украшены лимонами, нарезанными самым замысловатым образом, а также всевозможной зеленью.
Впрочем, для того чтобы по достоинству оценить искусство кулинаров, за дюжиной блюд с перепелами и куропатками стояло три подноса, на каждом из которых восседал целиком запеченный лебедь – и все они выглядели почти как живые. Манившие золотистой хрустящей корочкой жареные утки предлагались на выбор: либо в вишневом, либо в апельсиновом соусе. Голубиный паштет покоился на ложе из свежего кресс-салата. В глубоких серебряных блюдах на ножках был представлен десяток целиком зажаренных фаршированных индеек. В таких же блюдах поменьше подали тридцать дюжин цыплят, запеченных по-итальянски. Но подлинная диковина возвышалась в самом центре стола – то был зажаренный на вертеле кабан потрясающих даже для бывалых охотников размеров. Громадная туша была обложена бараньими окороками, а также ломтями жареной говядины и оленины; вокруг же стояли блюда с копченой ветчиной, с тушеной в шампанском и в меде олениной и с другими мясными деликатесами.
Серебряные чаны с салатами, овощными закусками и гарнирами были расставлены по всему столу. Гости имели возможность полакомиться зелеными бобами, запеченном в сухарях и сырной крошке сельдереем, приготовленной разными способами цветной капустой, покорившим в этом сезоне весь Лондон зеленым горошком в изысканном соусе из сливочного масла и, естественно, картофелем; последний был представлен в семи видах – от обычного жареного до тушеного во всевозможных соусах.
На обоих торцах стола имелись подносы с разнообразными произведениями хлебопеков: маленькими белыми булочками и длинными ржаными караваями, покрытыми яичной глазурью бриошами, круглыми роллами, а также изогнутыми рогаликами, среди которых были и мягкие, и сухие, и соленые, и сладкие… А на подносе, перед каждым видом хлеба, стояла небольшая тарелочка с замороженным сливочным маслом, наиболее подходящим именно для данного изделия.
Всех этих (и многих других блюд) оказалось настолько много, что даже на таком огромном столе не оставалось места для десерта, поэтому рядом с основным был установлен стол поменьше из красного дерева. На нем стояли изящные блюда с суфле лимонным, абрикосовым, малиновым и из кофе мокко. А рядом расположились пироги с разнообразной начинкой, около двадцати видов фруктового льда и фруктовые пирожные, которые, как было известно, являлись наряду со всевозможными фруктовыми желе любимыми лакомствами принца-регента. Он и его друзья постоянно состязались в изобретении самых странных и необычных рецептов желе, и победа в этом соревновании почти всегда оставалась за Принни.
