Маркуса встретил ассистент хирурга, который узнал капитана, козырнул и провел его в узкую спальню, где разместили Адрехта. Как и говорил Фиц, капитан сидел на низкой кровати и читал. Полевой формы на нем не было, лишь на плечи наброшен синий мундир. Левый рукав его болтался у бока, пустой и безжизненный.
– Адрехт! – воскликнул Маркус. – Прости, что не пришел раньше. Я все утро провел с полковником. Фиц только сейчас сказал мне, что ты пришел в себя.
– Ничего страшного, – отозвался Адрехт, – Раньше я все равно был не в том виде, чтобы принимать посетителей. В конце концов я закатил такой скандал, что мне сделали ванну и принесли из моей комнаты чистую одежду.
Маркус хихикнул. Ответная улыбка Адрехта была натянутой, и неловкое молчание воцарилось в спальне, когда Маркус осознал, что не имеет ни малейшего представления, о чем и как говорить. Он был обязан Адрехту жизнью, но любые слова благодарности казались ничтожными по сравнению с ценой, которую заплатил его друг. Выражать признательность за спасение невыносимо, но притворяться, будто ничего особенного не произошло, – попросту нелепо. Маркус открыл было рот, но тут же захлопнул его и стиснул зубы.
Неожиданно на помощь ему пришел Адрехт.
– Ты это видел? – осведомился он, помахав листком бумаги, который только что читал.
– Что это такое?
– Предписание. Полковник желает, чтобы четвертый батальон готовился выступать.
– Он послал предписание тебе?! – Маркус был потрясен. От злости у него на миг потемнело в глазах.
– Не совсем. Полковник извещает меня, что четвертый батальон отправится в поход со всем полком, и осведомляется, чувствую ли я себя в силах принять командование батальоном. Если нет, он меня поймет.
Адрехт вложил в последнюю фразу изрядную толику яда, но Маркус не мог не признать его правоты. Янус наверняка писал эти слова, когда Адрехт был еще без сознания, так что вряд ли мог ожидать, что получит утвердительный ответ.
– Ты ему что-нибудь ответил? – спросил он.
– Я хотел сначала поговорить с тобой. – Лицо Адрехта вдруг исказилось от боли, и он правой рукой вцепился в культю левой. Записка Януса, вспорхнув, опустилась на пол. – Карис долбаный! – прорычал Адрехт. – Вроде и отпилили эту дрянь, а она все болит и болит.
– Позвать кого-нибудь?
– Нет. – Адрехт закрыл глаза. Маркус заметил, как исхудало его лицо. Щеки ввалились, под глазами темнели круги. – Переживу. Послушай, ты уже говорил с ним об этом?
– О том, чтобы ты принял командование?
– О походе! – выпалил Адрехт. – Ты не хуже меня знаешь, что это безумие. Так вот, полковнику ты это объяснил?
– Я… – Маркус замялся. – Я не уверен, что это решение можно назвать безумием.
– Погнаться за десолтаями в Большой Десол? Как еще это можно назвать? Десол пожирает армии и выплевывает побелевшие кости. Черт возьми, да ты же прекрасно знаешь, как это будет! Ни воды, ни пищи, похищения дозорных, ночные атаки, засады… – Адрехт осекся на полуслове и зашелся кашлем, безудержным и пугающе влажным.
Маркус огляделся, увидел чашу с водой и кружку и налил ему попить.
– Маркус, ты должен его остановить, – отдышавшись, слабым голосом проговорил Адрехт. – Слышишь? Из Десола не возвращаются. Одно дело – искупители и генерал Хтоба, и совсем другое – Стальной Призрак. Говорят, его нельзя убить.
Маркус тоже слышал об этом. И всегда пренебрежительно отмахивался от слухов, но в свете того, что ему довелось увидеть совсем недавно… Он покачал головой:
– Полковнику известно обо всех возможных трудностях. Я изложил ему свое мнение. Фиц занимается проблемой снабжения…
– К чертям твое мнение! – просипел Адрехт. – Скажи ему «нет»! Откажись идти в этот растреклятый поход! Первый батальон тебя поддержит, Вал и Мор – тоже. Солдаты тебя знают. Если ты только объяснишь им, что…
Кто-то резко и шумно втянул воздух, и Маркус не сразу сообразил, что этот «кто-то» – он сам. Адрехт запнулся, сообразив, что зашел слишком далеко.
– Я думаю, – произнес Маркус, – что у тебя еще не спал жар.
– Я думаю, что ты прав, – тусклым голосом отозвался Адрехт.
– Сообщить полковнику, что ты еще не готов принять командование?
– Скажи ему то, что сочтешь нужным. Можете отправляться в Десол и там сдохнуть, если уж так приспичило, а я останусь здесь.
– Не останешься, – сказал Маркус. – С полком отправятся все без исключения, даже раненые. Отношения между полковником и принцем несколько подпортились. Тем, кто не уйдет вместе с полком, не поздоровится.
– Святые, мать их, угодники! – Адрехт схватился оставшейся рукой за голову, лицо перекосилось в новом приступе боли. Дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы.
– Может, я…
– Убирайся, – с трудом выдавил Адрехт. – Просто… уйди, ладно?
Маркус свернул за угол выщербленной стены дворца и увидел Фица, который отдавал приказания роте первого батальона, тащившей батальонное имущество к краю плаца, где в три ряда выстроились повозки и упряжки. Помимо обычных грузов – продовольствия, боеприпасов, пушек, – Маркус без малейшего удивления узрел штабеля винных бочонков.
– Готовитесь к званому ужину, лейтенант?
Фиц козырнул:
– Сэр, разрешите доложить…
Маркус махнул рукой:
– Думаю, я и так понял. Для воды, верно?
– Так точно, сэр. Большинство городских бондарей работало в Нижнем городе. Заготовить запас воды нужно было без промедлений, а потому я избрал самый целесообразный путь.
– Все утро меня осаждала, тыча в нос бумагами, шайка виноторговцев. Я так понимаю, ты, следуя инструкциям, выдал им в качестве компенсации наши долговые расписки?
– Так точно, сэр. Следуя инструкциям. – Лицо лейтенанта оставалось непроницаемо, но в голосе таилось едва уловимое веселье. – Уверен, что министерство возместит им ущерб.
– Безусловно, – сухо отозвался Маркус. – Как дела?
– Все по графику, сэр. Список больных немного длиннее обычного, но в остальном все в порядке.
– Что за болезни?
– Подозреваю, сэр, что по большей части похмелье.
– А-а. – Маркус понизил голос. – Ты был здесь все утро?
– Так точно, сэр, командовал приготовлениями.
– Что бы ты мог сказать о настроении людей? Я имею в виду – касательно этого похода.
– То есть, сэр?
Маркус вздохнул:
– Я разговаривал с Адрехтом. Он… – Капитан помолчал. – Ну да, он не в лучшем состоянии, но это как раз ожидаемо. Тем не менее он убежден, что наш поход закончится катастрофой. Я просто хотел понять, насколько распространено это мнение.
