Каждая из этих женщин могла вольно или невольно вводить меня в заблуждение. Фрау Штоль была моей клиенткой, и мне по логике вещей следовало доверять именно ей. Ольга Дмитриевна в силу своего возраста могла что-то неправильно понять или просто быть не в курсе реальных планов своего сына. Андрей и раньше не всегда информировал ее о них, например, о его женитьбе на Эльзе она узнала уже постфактум. Что касается Саши, то этой женщине мне не стоило безоговорочно доверять. Разве кто-то на ее месте признался бы: «Да, я изменяла мужу, и у него был повод меня ревновать». Собственно, мне нет никакого дела до того, была ли она верна Андрею. Гораздо важнее другое, говорил ли он ей о том, что хочет забрать сына. Зоя, насколько я поняла, не слышала полностью их разговор, так как отошла в сторону. Ее мнение о его содержании основано на рассказе Саши.
Допустим, речь все-таки шла о том, чтобы забрать Арнольда в Кельн, и Александра рассказала об этом своему нынешнему мужу, который собирался усыновить Арно. Через два дня Анатолий поехал в Трущелиху, чтобы забрать пасынка из лагеря, и, предположим, встретился там с Андреем. Между мужчинами произошел серьезный разговор, который перешел в выяснение отношений на кулаках, и сила оказалась на стороне Анатолия. События вполне могли развиваться подобным образом, если, конечно, мужья Александры, бывший и настоящий, знали друг друга в лицо. Могли и не знать. Допустим, Толя увидел, что Арно общается с каким-то мужчиной, и догадался, что это его родной отец. Или как раз-таки не родной, а являющийся таковым по документам.
Подключившись к Интернету, я открыла на планшете карту дачного поселка Трущелиха. Когда я сидела в кабинете у Кирьянова, он мне достаточно точно обрисовал место, где был найден труп Штоля. Детский лагерь «Дубок» находился совершенно в другой стороне. Пока ничто не указывало прямо на то, что Андрея убили из-за сына, которого он хотел отобрать у матери. Мне следовало подумать и о других версиях.
Что еще могло привести Штоля в Трущелиху? Там была дача у Захаровых. Андрей с беременной Сашей когда-то приезжали туда на выходные, то есть Штоль знал, где именно она находится. Я укрупнила карту и нашла дачный кооператив «Вымпел». Он располагался скорее ближе к лагерю, нежели к тому месту, где был убит Штоль. Это было на отшибе поселка. Что он там забыл? Неужели заблудился? Скорее всего, что так, ведь захаровская машина, на которой он приехал, стояла в лесочке, который был отделен от места преступления небольшим ручьем.
С «Фордом» действительно все было не так ясно. Почему в его салоне не было обнаружено ничьих отпечатков пальцев? Если за рулем сидел Андрей, то ни он сам, ни кто-то другой не должны были стирать «пальчики». Разве что он приехал туда не один. Возможно, тот, с кем он ехал в «Форде», его и убил, а затем стер все отпечатки – и свои, и Штоля. Но кто это был? Захаров? Не исключено. Но какой у него мотив? Какие-то старые счеты? Новые разногласия? А может, это было убийство по неосторожности?
Мои размышления нарушил телефонный звонок.
– Да, Володя, я тебя слушаю, – ответила я Кирьянову.
– Ты просила информацию о Луганской, слушай, – Володька перевел дыхание. – Никакой Кристины Луганской на самом деле никогда не существовало. Это творческий псевдоним Екатерины Сидоровой. Но и Сидоровой уже тоже нет. Катя сменила фамилию, и сейчас она Куприянова по мужу. Записывай адрес!
– Говори! – я взяла со стола блокнот и ручку.
Оказалось, что журналистка, расставание с которой очень тяжело переживал Андрей, жила через несколько домов от меня. Я решила сразу же наведаться к ней в гости.
Глава 8
К дому, в котором жила Катя Куприянова со своей семьей, я отправилась пешком. Ехать туда на машине не имело смысла – наша улица с односторонним движением, чтобы попасть к нужному дому, мне пришлось бы объехать несколько кварталов. К тому же я не была уверена, что найду парковку поблизости. Свободных мест около одноподъездной высотки действительно не было.
Прежде чем позвонить в домофон, я присмотрелась к мамочкам, проходившим мимо меня с колясками. Ольга Дмитриевна говорила мне, что в прошлом году встретила в Тарасове Кристину и поняла, что та беременна, причем на большом сроке. Ее ребенку сейчас был уже, наверное, год. Одна из женщин, проходивших мимо, была узкоглазой, а вторая выглядела лет на сорок. Возможно, это была даже не мама малыша, отчаянно бившего ногами по погремушкам, а его бабушка. Проводив этих женщин своим взглядом, я стала нажимать кнопки домофона. Мне никто не ответил. В голове всплыла фраза, оброненная Александрой: «Обычно я отключаю домофон, когда Ксюша спит». Может быть, и Кристина, а точнее, Катя тоже его отключила?
Вскоре из парадной вышел пожилой мужчина, а я зашла туда, поднялась на третий этаж и тихонько постучалась в нужную дверь. Мне никто не ответил. Я прислонила ухо к косяку – никакого шороха за дверью, скрипа половиц, детского плача и прочих звуков, свидетельствующих, что в квартире кто-то есть, не было. На всякий случай я снова постучалась, но уже громче. Никакой реакции на это по-прежнему не последовало. Тогда я сделала шаг влево и позвонила в соседнюю квартиру. Звонок оказался пронзительным и резким, похожим на вой сирены, но он не заставил никого бросить свои дела и пойти в прихожую, чтобы поинтересоваться, кого это принесла нелегкая. На лестничной площадке было еще две квартиры, и я позвонила в ту, что находилась справа от куприяновской. Стоило мне только легонько прикоснуться к квадратной кнопке звонка, как раздалась прямо-таки соловьиная трель, и под стать ей, высокий, даже можно сказать, писклявый женский голос спросил:
– Девушка, вам кого?
– Я по поводу ваших соседей, Куприяновых.
Дверь незамедлительно отворилась, и передо мной предстала высокая стройная дамочка лет сорока пяти-пятидесяти с чересчур ярким для ее возраста макияжем. Она то ли недавно вернулась домой, то ли куда-то собиралась идти. Ее крашеные, ярко-рыжие волосы были стянуты в высокий хвост, мочки ушей стиснуты круглыми огненно-красными клипсами, оголенную область декольте украшало оригинальное колье из деревянных пластинок, перемежающихся с красными бусинами. Дама была в черном сарафане на узких лямках, а ее осиную талию подчеркивал ремень, составляющий гарнитур с колье.
– Здравствуйте! Я пришла к вашей соседке Катерине, но ее не оказалось дома. Вы не подскажете, когда ее можно застать?
– Боюсь, что не скоро – Куприяновы всем семейством уехали на море.
– Давно? – спросила я. Женщина подумала и назвала следующий день после убийства Андрея. Я уточнила: – Вы уверены?
– Вне всякого сомнения! У меня двадцать первого была генеральная репетиция, я возвращалась домой и встретила Куприяновых на лестничной площадке, они шли мне навстречу с детьми и чемоданами. Да вы проходите, через порог нехорошо разговаривать, – соседка Кристины-Катерины распахнула передо мной свою дверь, и я зашла в прихожую, украшенную охотничьими трофеями – чучелом совы, оленьими рогами и чьими-то шкурками. – Проходите сюда!
Я зашла и поняла, что хозяйка внимательно изучает мою реакцию. Мой взгляд прошелся по кругу и зацепился за огромную картину в позолоченной раме. Это был портрет молоденькой балерины в полный рост. Я нашла внешнее сходство с хозяйкой и спросила:
