В одну из таких дыр и попыталась нырнуть стремглав улепетывавшая тетёрка, но не тут-то было. Аэлла успела схватить жертву в последний момент, когда та была уже на волосок от спасения. Назад победительница возвращалась галопом, высоко подняв свою добычу, тогда как всё растянувшееся колонной войско, включая не столь удачливых соперниц, приветствовало её хвалебными возгласами.
В голове колонны Аэлла остановилась, вырвала у птицы одно перо для своих волос и одно — для гривы своей лошади и, посвятив свою добычу земле, небу и четырём сторонам света, произнесла следующую молитву:
Птицу проворную, богом вручённую, я возвращаю ему, всемогущему.
Пусть он дарует тебе, о погибшая, жизнь человека для пропитания,
Дабы в степях его царства подземного ты никогда не изведала голода.
С этими словами она рассекла горло жертвы и стала жадно пить брызнувшую на грудь и живот кровь.
В награду за проявленную сноровку Аэлле было доверено отправиться со старшими девушками в передовой дозор, на смену тем, кто ехал в авангарде войска по следам врага.
Когда колонна возобновила движение, я повернулась к Дамону и порадовалась тому, что он больше не присматривался к нашему образу жизни, изучая его со стороны, но, словно претерпев преображение, с восторгом и упоением отдавался во власть этой стихии.
Книга пятая ДИКИЕ ЗЕМЛИ
Глава 16
НАШЕ МОРЕ
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА ДАМОНА
Закончился третий день, начался четвёртый. Теперь амазонки уже не ехали верхом, но бежали лёгкой рысцой рядом с конями, чтобы дать животным передохнуть. Если же всё-таки для скорости они и садились в седло, то меняли усталых лошадей на свежих по пять раз в день.
Плоская степь сменилась изрытым глубокими оврагами плато. Даже не самый опытный взгляд легко определял места, где эти естественные преграды задерживали продвижение скифов. Земля там была вытоптана тысячами копыт. Потом почва стала каменистой, и амазонки, чтобы лошади не сбили копыта, обернули их бычьими кожами, а конские вьюки и седельные сумы взвалили себе на спины. Для человека, знавшего прежде лишь афинянок, таких, как моя мать или сестра, увидеть этих дочерей степи означало познакомиться не просто с новым племенем или народом, но с новым, незнакомым видом живых существ. Может быть, кто-то из вас думает, что если они сильны в верховой езде, то уж по части пеших переходов вы вполне способны с ними сравниться? Выбросьте это из головы, друзья, их выносливость такова, что они будут шагать без оглядки, когда вы свалитесь наземь от усталости.
Что касается их телесной мощи, то приведу в пример Алкиппу, Могучую Кобылицу, к которой я был приставлен в качестве связного. Обнаружив рядом с платаном птенца крапивника, не иначе как вывалившегося из гнезда, она подобрала его правой рукой и, ухватив левой ветку, на которой находилось гнездо, легко подтянула её до уровня глаз и вернула птенчика на место. Всё это она проделала непринуждённо, единым движением, словно на ней и не было закрывавшего грудь и спину кожаного панциря с бронзовыми пластинами, а за плечами не висела тяжёлая секира.
Ну а моя попытка состязаться с Селеной в метании дротиков и вовсе закончилась конфузом: она превзошла меня и по дальности, и по меткости. Тот достопамятный пеший марш был, пожалуй, самым трудным в моей жизни, да и не только в моей. Самому Тесею пришлось напрячь все силы, чтобы не отстать от неутомимых быстроногих амазонок. Амазонки загоняют своих недругов, преследуя их без устали, пересаживаясь на скаку с усталых коней на свежих, которых подгоняют к ним юные девушки-оруженосцы.
На четвёртый день, ближе к полудню, впереди, приблизительно в ста шестидесяти стадиях, показалось облако пыли: то был тыловой отряд Боргеса. Сотня всадниц немедленно поскакала вперёд.
Даже стараясь изо всех сил, я со своим братом и несколькими другими нашими людьми отстал от передового отряда, а когда ближе к сумеркам мы, на наших загнанных лошадях, всё-таки догнали патруль амазонок, то увидели, что сестра Селены Хриса и её подруги уже снимают скальпы с двоих скифов. Для народов степей волосы и кожа головы имеют особое значение, ибо непосредственно связаны с «эдор», или душой. Завладеть скальпом врага означает не просто убить его, но овладеть его душой и не позволить ей обрести покой в следующей жизни.
Хриса предложила окровавленные, засаленные пучки волос нашим людям, а когда мы в ужасе попятились, амазонки воззрились на нас с недоумением. Надо полагать, они решили, что эллины не просто странные, но ещё и не в своём уме.
Между тем мы уже начали понимать особенности амазонского уклада. Сопровождающим амазонок мужчинам «кабар», ремесленникам и гадателям, предоставляется полная свобода во всём, но не даётся права, во-первых, выступать на клановых и племенных Советах и, во-вторых, ездить верхом. Им разрешено запрягать в кибитки мулов и ослов, но искусство верховой езды является исключительно прерогативой воительниц.
Как и их лошади, амазонки не едят хлеба и не пьют вина. Основная их пища — это мясо, а основное питьё — кобылье молоко. Девочками они пьют его парным, а повзрослев — перебродившим, в виде кумыса. Свой рацион они разнообразят козьим молоком и сыром, мёдом, ягодами и тростниковым сахаром. Почувствовав упадок сил, амазонка вскрывает вену своей лошади и пьёт кровь, после чего зашивает рану, как починила бы порванную тунику. Они грызут глину и мел, а добытых на охоте антилоп и зубров обгладывают до костей.
Близость этих всадниц с их лошадьми невозможно переоценить. Любая амазонка легко различает тысячи животных в огромных табунах, а каждая лошадь знает не только свою всадницу, но и своё место, своё положение в табуне. В лошадином сообществе, как и в людском, есть свои предводители, и боевые кони держатся особняком, как аристократы.
В разном возрасте амазонки относятся к лошадям по-разному: старшие — с обычной непринуждённостью, воительницы — с собственнической гордостью, а совсем юные девушки — с самозабвенным обожанием. Всё золото Вавилона не заставило бы их оторваться от своих четвероногих друзей, и эта любовь возвращается им сторицей. Их язык — это язык поз и жестов, к которым порой добавляются звуки, на слух эллина неотличимые от тех, которые производятся и самими лошадьми. Понятие «объездки» в такой среде просто немыслимо, поскольку животные сами ищут общества девушек и их не разлучить ни огнём, ни водой.
По мере того как войско продолжало путь, нам всё более становилось понятным, что для наших покровительниц Дикие Земли и вправду представляют собой не «пустыню», но местность, каждый стадий которой густо населён не только животными и птицами, но также богами и призраками. Бывали моменты, когда войско вдруг словно по команде затягивало священный гимн, хотя поблизости не было ни храма, ни алтаря — вообще ничего, что на цивилизованный взгляд могло бы считаться святилищем.
