— Как же мне пообщаться с богами? — спросил я его.
Целитель защебетал, как птица:
— Ты должен отправиться туда, где они обитают, и открыть им своё сознание. Я отведу тебя в обитель богов.
Мы вошли в долину Мешико, обширную равнину между высокими горами, где лежали лучшие земли Новой Испании. Когда-то она была сердцем и душой мира ацтеков, а теперь стала тем же самым для испанцев Нового Света. Здесь находились Пять-Великих-Озёр-Которые-Были-На-Самом-Деле-Одним, включая озеро Тескоко. Именно там ацтеки построили Теночтитлан — великий город, который испанцы разрушили до основания, чтобы возвести на его руинах Мехико.
Но Целитель повёл меня вовсе не к этому городу-на-воде. По сложившейся привычке, мы избегали всех больших городов. А сейчас мы направлялись в другой город, насчитывавший некогда вдвое больше жителей, чем Теночтитлан. Конечный пункт нашего путешествия находился в двух днях пути от Мехико.
— И большой это город? Много ли там жителей? — допытывался я.
— Больше, чем песчинок вдоль Восточного моря, — ответил старик, имея в виду побережье Веракруса, — но ты никого из них не увидишь. — Он хихикнул.
Я никогда не видел Целителя в таком воодушевлении. Правда, в этом не было ничего удивительного, потому что мы собирались войти в Теотиуакан, обитель богов; название этого города, который был священным для ацтеков, буквально переводится как Место сбора богов.
— Теотиуакан не ацтекский город, — сказал мне Целитель. — Он гораздо старше ацтеков, и построили его не они, а какой-то иной народ, создавший цивилизацию более древнюю и могущественную, чем все известные империи индейцев. То был величайший город Сего Мира.
— А что потом произошло? Почему там больше никто не живёт?
— О, это случилось из-за войны богов между собой. Люди бежали из города, когда боги начали сражаться, потому что смерть обрушивалась с небес подобно дождю. Город по-прежнему находится там, но по его улицам ходят только боги.
Познания Целителя об этом городе основывались не на знаниях, почерпнутых из книг, но на легендах и преданиях старины. Наступит день, когда я узнаю о Теотиуакане больше и ничуть не удивлюсь тому, насколько точны были познания Целителя. Теотиуакан, расположенный примерно в десяти лигах к северо-востоку от Мехико, воистину был одним из чудес света, величайшим городом эпохи расцвета цивилизации индейцев, Афинами и Римом Нового Света. Один лишь его церемониальный центр, раскинувшийся на огромной территории, занимал большее пространство, чем многие из великих городов ацтеков и майя.
По слухам, этот город возник примерно в то же время, когда родился Христос, а опустел, когда Европа погрузилась во мрак Средневековья. Теотиуакан достиг такого великолепия и расцвета, что даже спустя века можно было легко поверить, что он создавался самими богами. Храмы, возведённые древними мастерами, послужили образцами для всех великих индейских культовых сооружений, построенных впоследствии, но ничто из возникшего потом не могло поспорить с изначальными шедеврами.
При виде Теотиуакана у меня захватило дух и ёкнуло сердце. Первым, что ошеломило при вступлении в заброшенный город, были две величайшие, внушавшие ацтекам наибольшее благоговение и трепет пирамиды Сего Мира, монументальные храмы Солнца и Луны. Именно эти великие пирамиды ацтеки старались копировать, создавая свои святилища.
Две основные группы храмов были соединены широкой дорогой — Дорогой мёртвых. В пол-лиги длиной, она была достаточно широкой, чтобы по ней могли бок о бок проехать две дюжины экипажей. На северном конце города, наряду с менее значительными пирамидами, находилась пирамида Луны, а к востоку от неё возвышалось величайшее из всех строений: пирамида Солнца. Сторона её основания имела в длину более семисот футов, в высоту же она достигала двухсот с лишним.
Великая лестница пирамиды Солнца поднималась вверх по пяти уровням храма — эта лестница, ведущая к небесам, являлась продолжением Дороги мёртвых.
Пирамида Луны внешне напоминала пирамиду Солнца, но уступала ей по величине.
Близ центра города, к востоку от Дороги мёртвых, находилась Ciudadela — Цитадель, огромный, врытый в землю двор, со всех четырёх сторон окружённый храмами. Посередине этого ограждённого пространства высился храм Кецалькоатля. Этот храм — ступенчатую пирамиду, подобную пирамидам Солнца и Луны — украшали впечатляющие скульптурные изображения Пернатого Змея Кецалькоатля и Огненного Змея, который переносит солнце в своём ежедневном путешествии через небосвод.
Храм был пугающим и величественным.
Каждый год ацтекские чтимые глашатаи отправлялись в Теотиуакан, чтобы воздать почести богам. Они неспешно шествовали по Дороге мёртвых к храму Солнца среди других храмов и гробниц древних владык, ставших богами. Теперь и мы с Целителем шли по стопам тех ацтекских правителей.
— Солнце и луна, муж и жена, стали богами, когда принесли себя в жертву, чтобы спасти землю от тьмы, и превратились в золотистый огонь дня и серебристый свет ночи, — сказал Целитель.
Мы остановились перед величайшей пирамидой на земле, храмом Солнца, раскинувшемся на десяти акрах площади.
Старик прищёлкнул языком.
— Боги по-прежнему здесь, ты можешь почувствовать их. Они зажали твоё сердце в своём кулаке и могут его вырвать.
Он засучил рукав, обсидиановым ножом надрезал нежную кожу на нижней стороне предплечья, дал крови стечь на землю и вручил нож мне.
Я сделал порез на своей руке и тоже подержал её так, чтобы капли крови упали на землю.
В этот миг из сумрака храма вышли и медленно направились к нам четверо — трое мужчин и одна женщина. Не зная их в лицо, я сразу понял, кто они такие. Колдуны и жрецы, столь же древние и почтенные, как сам Целитель.
Их приветствие состояло из тайных знаков и слов на таинственном языке, ведомом лишь посвящённым в тёмные искусства.
— Эти люди будут проводниками, призванными помочь тебе поговорить с предками, — сказал Целитель. — Они сделают твою кровь ацтекской и отведут тебя туда, куда позволено входить лишь носителям истинной крови.
До сих пор слова Целителя о возможности «говорить с богами» я не воспринимал серьёзно, но суровые лица и непроницаемые глаза жрецов сильно поколебали мой скептицизм.
Но как же, интересно, говорят с богами?
Жрецы повели меня к зеву туннеля великой пирамиды Солнца, скрытому так искусно, что человеку несведущему нипочём бы его не найти. Он вёл в её полое чрево, к каверне, огромной, как зал собраний.
В центре горел костёр, по стенам — я этого не видел, но слышал — журчала вода. Я чувствовал запахи огня и воды.
— Мы пребываем во чреве Земли, — возгласила женщина. — Мы вышли из пещер на свет тысячу поколений тому назад. Эта пещера есть мать всех пещер, святая святых. Она пребывала здесь до того, как была воздвигнута пирамида Солнца.
