Он в ярости пнул меня ногой.
— Теперь ты понял наконец?
Монте-Альбан, высокая гора, венчал холмы, возвышаясь почти на полторы тысячи футов над долиной Оахака и городом с тем же названием. Холмы были лишены растительности, там почти не росли деревья, и ничто не скрывало от взора величие древних каменных сооружений.
Как и многие другие города-храмы Новой Испании, Монте-Альбан строили, взяв за образец легендарный Теотиуакан, Место сбора богов. Древние каменные сооружения были воздвигнуты на прямоугольной площади, на разровненной вершине горы, составлявшей примерно пол-лиги в длину: на этой территории располагались храмы пирамиды, обсерватория, парадный двор и дворцы.
Как и многие из священных городов моих индейских предков, Монте-Альбан был окутан тайной и представлял собой место паломничества, куда приходило гораздо больше почитателей богов, чем там проживало. Правда, то были не ацтеки, а народ, именовавшийся сапотеками. Это племя, населявшее юг долины Мешико, ацтеки победили всего за полвека до прихода Кортеса, но победа не была окончательной, и два народа пребывали в смертельной вражде вплоть до самой Конкисты.
Теперь, когда город и святилище были заброшены и единственными признаками жизни служили следы и помёт следующих через площадь вьючных животных, над призрачными руинами витал дух печали, как будто, оставляя свои святыни змеям и тарантулам, люди оставили вместе с ними и свою тоску.
Конкиста принесла жителям области Оахака нового правителя. После того как Кортес получил титул маркиза дель Валье де Оахака и в придачу более двадцати тысяч плативших ему дань индейцев, его феодальные владения достигли размеров нескольких европейских королевств.
Разбив лагерь, мы с Целителем отправились прогуляться среди руин. Я ощутил на себе знакомый холодный ветерок — точно такой же я почувствовал в пещере под храмом Солнца в Теотиуакане.
— Боги не довольны, — проворчал Целитель. — Ничего хорошего из нашей затеи не выйдет. Эти люди явились сюда не для того, чтобы воздавать богам хвалу, но чтобы оскорбить их.
56
Мы с Целителем расположились в стороне от остальных. На склоне холма наша компания была не единственной. Рядом устроил становище купец, возвращавшийся с ярмарки с необычным товаром: четырьмя проститутками. Он взял их внаём на время ярмарки и теперь возвращался в Оахаку. Я слышал, как Санчо сказал ему, что воспользуется одной из девиц.
Стоя на коленях рядом с костром, где готовился обед, я увидел, как Матео и Санчо направились к огромной храмовой пирамиде, самой большой в городе. В лучах ясного солнца пирамида отливала золотом. Парочка внимательно осмотрела одну сторону сооружения, причём никакой двери там, где они стояли, видно не было. До меня доносились звуки их голосов, но о чём они беседовали, я разобрать не мог. Судя по их жестам и отдельным словам, мне показалось, что испанцы разошлись во мнениях относительно того, как проникнуть в храм. И ещё я расслышал слова «чёрный порох».
Я посмотрел на Целителя, который спокойно сидел, прислонившись к дереву, и курил свою трубку. Его глаза были полузакрыты, а лицо невозмутимо, точно гладь пруда в безветренный день. Мне стало совестно оттого, что я обманул старика, но выбора у меня не было. После прибытия в Монте-Альбан мне стало ясно, какого рода «простое задание» приготовили для меня испанцы.
Похоже, эти двое наконец договорились. Матео жестом велел мне подойти. Я резво подбежал к ним.
Санчо указал на место, которое они рассматривали. Рельеф на стене изображал бога, появляющегося из пасти священного ягуара.
— За этой стеной находится тайный ход, но он запечатан. Мы уже вскрывали коридор в другом месте, но когда вскрыли, оказалось, что там он засыпан обвалом. Теперь мы хотим проделать другое отверстие. Ход ведёт вниз к гробнице правителя сапотеков, который умер примерно в то же время, когда Пилат распял Христа. В гробнице находится его посмертная маска с частью прикреплённого нагрудника. Штуковина из чистого золота, инкрустирована жемчугом и другими драгоценными камнями.
Санчо выдержал паузу, чтобы до меня дошло. Я уже догадался, что он расхититель гробниц.
— А почему вы не забрали сокровище в тот раз, когда пытались проникнуть внутрь?
— Ах, amigo, видно, ты не слишком сообразительный малый. — Санчо обнял меня за плечи и прижал к себе, отчего я едва не задохнулся. — Мы бы непременно заполучили его, не случись гнусного предательства. Мы послали вниз одного человека, чуть покрупнее тебя, а он так и не вернулся.
Я перевёл взгляд с Санчо на Матео.
— Как понять — «он так и не вернулся»? Разве там есть другой выход?
Санчо отрицательно покачал головой.
— Значит, он по-прежнему находится внизу?
— Si, в том-то и заключалось его предательство. Ему настолько понравилась добыча, что наглец решил остаться внизу и не расставаться с ней. Мимо как раз проходили солдаты вице-короля...
— Вы запечатали коридор обратно и сбежали?
Санчо ухмыльнулся и кивнул.
— И как давно это было? — допытывался я.
Санчо сделал вид, что считает в уме.
— Тридцать дней тому назад.
Наступил мой черёд кивнуть и улыбнуться:
— Понятно, понятно.
Матерь Божия, я в руках сумасшедшего!
— Я повстречал на ярмарке своего дорогого друга Матео и заручился его помощью, потому что он умеет обращаться с чёрным порохом. А Матео, в свою очередь, приметил тебя. Нам нужен человек достаточно гибкий, чтобы, протискиваясь, передвигаться по коридору, и ловкий, поскольку там полно острых углов. Остальное, — Санчо воздел руки, как бы подводя итог, — ты знаешь.
Да уж, остальное сводится к тому, что они проделают отверстие в потайном коридоре и спустят меня внутрь. Если мне удастся выбраться с сокровищем наружу, мне перережут горло, в этом и будет состоять моя доля награды. Если же Санчо снова помешают солдаты вице-короля, меня просто обрекут на смерть, запечатав внутри. Но больше всего я боялся за Целителя. Как только Санчо получит желаемое, он не захочет оставлять живых свидетелей. А Целитель слишком стар и медлителен, ему не убежать. В противном случае я бы сам уже давно припустил в лес.
Санчо словно прочёл мои мысли.
— Нет, Чико, не переживай из-за того, что случилось в прошлом. Золота хватит на всех. Когда ты получишь свою долю, то сможешь купить собственную гасиенду.
Может быть, если бы я не прошёл в своё время университеты на улицах Веракруса, где полно людей, которые врут всякий раз, когда открывают рот, я бы ему и поверил. Но я вырос в самой гуще léperos, которые даже в рай изловчатся попасть, наврав с три короба. А Санчо был сам дьявол.
