Некоторое время мне казалось, будто я ползу через обсидиановые острия копий, а затем я очутился в другом коридоре. В темноте почти ничего не было видно, и я был рад тому, что привязан верёвкой. Новое отверстие оказалось, возможно, и не шире проделанного взрывом, но его прорубили в незапамятные времена, и оно имело несравненно более гладкие стенки. Одну свечу я оставил по пути и воспользовался ею, чтобы зажечь вторую. Пламя свечей почти не рассеивало тьму.
Несмотря на юный возраст и хорошую подготовку, мне было нелегко постоянно протаскивать тело вперёд, передвигаясь на локтях. Вскоре мне стало тяжело дышать, не столько из-за сильного физического напряжения, сколько из-за всепоглощающего чувства страха. Холодный, неприятный воздух и кромешная темнота тесного, как гроб, туннеля навевали суеверный ужас. Либо узкий коридор специально предназначался для того, чтобы отбивать охоту у грабителей могил, либо древние сапотеки были тонкими и гибкими, как змеи. Коридор бесконечно петлял и невесть почему изгибался. Если я встречу опасность и мне придётся ползти обратно — задача ещё более трудная, чем мой чрезвычайно мучительно трудный путь вперёд, — храм станет моей могилой, точно так же, как для моего предшест...
Ай! Я наткнулся на пару ног.
Я надеялся, что эти грязные ступни принадлежали тому несчастному, которого Санчо заживо запечатал в коридоре, а не какому-нибудь древнему духу, караулящему грабителей.
В скудном свете свечи мне удалось рассмотреть грязные ноги, которые скорее принадлежали недавно умершему авантюристу, нежели кому-то, закупоренному в гробнице в давние времена.
Я оказался перед дилеммой. Можно ползком проделать весь обратный путь и позволить Санчо перерезать мне горло, а можно попытаться переползти через труп.
Я бы предпочёл переползти через острия копий, лишь бы избежать прикосновения к мёртвому телу. Раскаиваясь во всех своих дурных поступках, которые и привели меня в столь плачевное состояние, и заверяя богов в том, что всю оставшуюся жизнь я проведу в благочестии, я начал переползать через труп.
Я взобрался на тело так, будто собирался совершить ауилнема. Труп уже высох, и места для манёвра не было. Собрав все свои силы, я со стоном толкнулся вперёд, и моя спина прижалась к верху прохода. Дальше было не двинуться. Пришлось податься назад. Ничего не вышло.
Я застрял.
Санта Мария! Неужели меня настигла кара за грехи прошлых жизней, о чём предостерегал старый индус?! Я застрял, находясь на высохшей плоти и костях. Аййя, оййя! Индейцы верят в то, что мужчины, которые занимаются любовью друг с другом, так и отправляются в загробный мир — с реnе одного, засунутым в задний проход другого. Что подумает какой-нибудь будущий грабитель гробниц, обнаружив меня верхом на другом человеке?
Я обещал богам щедрые дары за все дурные деяния, которые совершил в прошлых жизнях — и в настоящей. Я пыхтел и раскачивался на этом трупе с большим рвением, чем когда имел дело с живой женщиной, с которой я повстречался на кладбище в День поминовения усопших. Моя спина скреблась о потолок, а живот — о труп. Лишь почувствовав голову мертвеца где-то под брюхом, я понял, что близок к победе. Голова трупа соскользнула вниз между моими ногами, и я оказался на свободе!
Аййо, ауилнема с мертвецом — ещё та работёнка!
Коридор начал плавно спускаться вниз, и продвигаться вперёд стало гораздо легче. Верёвка закончилась, и мне пришлось отвязать её от пояса. Пространство вокруг меня расширилось, и я уже не видел стены в свете свечи. Я встал на ноги и зажёг от свечи смоляной факел. Когда он вспыхнул, я увидел, что добрался до гробницы.
Белые стены и потолок отражали пламя факела, открыв взору длинное узкое помещение. Вдоль стен, на расстоянии фута от потолка, тянулись картины, запечатлевшие героические подвиги погребённого правителя. Еда, оружие и какао-бобы, предназначавшиеся для путешествия в подземный мир, находились здесь в открытых глиняных плошках.
Вдоль двух стен стояли статуи воинов в полный рост, в боевом облачении. Хорошенько присмотревшись, я понял, что это не каменные изваяния, но люди, которых набальзамировали так, что это придавало плоти твёрдость камня.
В конце ряда воинов я увидел четырёх сидящих женщин, всех возрастов: от девочки-подростка до старухи. Судя по виду, они, как и воины, были отнюдь не в восторге от того, что их превратили в статуи. Я решил, что это были жёны правителя. Сам правитель восседал на троне на плоском возвышении в пяти ступеньках от пола. На нём была золотая маска-нагрудник. Изукрашенный доспех прикрывал лицо, спускаясь примерно до середины груди.
У ног правителя лежала жёлтая собака. Там же обнаружилось гнездо самых больших скорпионов, которых мне доводилось видеть. Они были размером со ступню человека. Один укус, и я присоединюсь к правителю в Миктлане. Мурашки побежали у меня по коже, когда я приблизился к ним.
Мой факел догорал. Я быстро снял с правителя золотую маску и поспешил было назад к выходу в коридор, но остановился, чтобы снять рубашку и с её помощью поймать скорпиона. Я сделал это, повинуясь скорее импульсу. Держа маску и рубашку перед собой, я пополз обратно, протиснувшись над трупом.
Направляясь к отверстию, где ждали меня грабители, я разрабатывал план действий. Если я вылезу наружу с сокровищем, Санчо мигом отберёт его и перережет мне горло. Ну а если сокровища в руках у меня не будет, я, может быть, ещё и сумею вывернуться. Это зависело от того, где в это время будут находиться остальные. Я провёл в туннелях не меньше двух часов. Если боги откликнутся на мою мольбу и проявят милосердие, бандиты не будут ждать меня у входа всей шайкой.
Приближаясь к концу туннеля, я полз медленно и бесшумно, постоянно находясь настороже. Но тут в коридоре стали раздаваться странные шумы. Каждую пару футов я останавливался и прислушивался. Шум возрастал по мере того, как я приближался к входу.
Когда я ещё находился в тёмном туннеле, в дюжине футов от входа, я увидел, что Матео и Санчо играют в карты. Они сидели в тени дерева примерно в сотне шагов от входа. Значит, оставались двое метисов.
Я подкрался поближе к концу коридора и увидел одного из метисов. Он находился ещё дальше от меня, чем испанцы, и занимался стряпнёй. Сердце у меня забилось. Если повезёт, я сумею выбраться, подняться на ноги и убежать раньше, чем они меня заметят.
Я подкрался к отверстию и увидел пару ног.
Второй метис сидел возле самого входа. Он спал сидя, похрапывая, голова его болталась из стороны в сторону, а ноги были вытянуты.
Мне требовалось выскользнуть из дыры, перескочить через груду обломков камней, образовавшуюся в результате взрывов чёрного пороха, и бежать, прежде чем метис успеет поднять тревогу и схватить меня.
Это было невозможно, и потому я сделал единственное, что оставалось. Швырнул ему на колени рубашку со скорпионом, выскользнул из отверстия и схватил обломок камня размером больше, чем мой кулак. Метис моментально проснулся и чуть было не выпрыгнул из своей кожи при виде огромного скорпиона. Он не успел опомниться от удивления, когда я шарахнул его камнем по лицу и припустил стрелой. Позади слышались крики Матео и Санчо. К сожалению, никаких зарослей, чтобы надёжно укрыться, поблизости не было. Мне пришлось лезть на пирамиду. Я карабкался изо всех сил, тогда как четверо преследователей разделились, чтобы поймать меня в ловушку. Они медленно окружали меня, отрезая пути к спасению, один за другим.
