— Наденешь рясу с капюшоном. В дыму и суматохе на монаха никто не обратит внимания.
— Да стражники первым делом бросятся в мою камеру...
— И найдут там меня, — пояснила Елена.
— Что?! — в изумлении воскликнул я.
— Тсс! — шикнула она на меня. — Твой отец хотел сам занять твоё место, но для него это чревато серьёзными неприятностями, а мне никто ничего не сделает.
— Тебя обвинят в пособничестве побегу.
— Как бы не так! Я скажу, что якобы пришла поблагодарить тебя за спасение моей жизни и попрощаться, а ты завладел ключом, силой втащил меня в камеру, а сам бежал.
— Да кто тебе поверит?
— Дядюшка прикажет, и все поверят. А он прикажет, у него просто не будет другого выхода. Не может же вице-король и вправду признать, что его родная племянница причастна к побегу опасного преступника. В Испании за такое можно впасть в немилость. Дядюшка не просто «поверит» в мою историю, но заставит всех выучить её наизусть.
— Твой друг Матео будет дожидаться тебя за пределами дворцовой территории, держа наготове запасную лошадь, — добавил дон Эдуардо. — Он высыплет порошок, соскользнёт со стены по верёвке и окажется снаружи.
— Но мы же всё равно не выберемся за дамбу.
— Матео говорит, что у него и на сей случай есть план.
— Не сомневаюсь: планов у него всегда хоть отбавляй. Но знаете ли вы, amigos, что большинство его планов — это сущие фантазии?
Елена сжала мои руки и улыбнулась.
— Кристо, у тебя имеется план получше?
Я усмехнулся.
— Ладно, принимаю ваш. В конце-то концов, чем я рискую, кроме жизни, которой меня так и так собираются лишить? Итак, друзья, когда вы намерены приступить к осуществлению этого грандиозного заговора?
Дон Эдуардо извлёк из жилетного кармана маленькие песочные часы и пояснил:
— У Матео точно такие же, чтобы мы могли действовать одновременно. Как только верхняя колба опустеет, он начнёт бросать дымовые бомбы.
— Так она уже почти пуста, — ахнул я.
— Естественно. Так что готовься — спустя несколько мгновений ты уберёшься отсюда в монашеском наряде Елены. Держи голову опущенной. Там есть носовой платок — прижимай его ко рту и носу. Да, и потри им физиономию. Елена насыпала в него того самого порошка, так что лицо у тебя почернеет, словно от копоти. Всё будет выглядеть абсолютно естественно.
Елена вставила ключ в замок, медленно повернула, а когда замок открылся, сквозь решётку протянула ключ мне.
— Vaya con Dios, — прошептала она. — Ступайте с Богом.
Крупинки песка стремительно вытекали из колбы. Мы с замиранием сердца ждали, когда упадёт последняя: она упала, но ничего не случилось.
— А Матео не... — начал было я.
И тут громыхнул взрыв. За ним второй. Посыпалась штукатурка. По коридору пополз густой чёрный дым.
Елена открыла дверь и вручила мне рясу.
Я поцеловал её. Поцелуй длился бы дольше, но дон Эдуардо потянул меня за плечо:
— Поторопись. Мы должны воспользоваться всеобщим замешательством.
Густой дым уже заволок каменную кишку коридора так, что огоньки редких свечей были едва видны, а я с трудом не упускал из виду дона Эдуардо, за которым следовал. В камерах поднялся страшный шум: заключённые трясли решётки и орали, чтобы их выпустили, словно огонь мог каким-то манером перекинуться на каменные стены. Справа от меня оглушительно взревел людоед Монтесума — ему, похоже, тьма и переполох пришлись по душе.
Со всех сторон доносились звуки новых взрывов: Матео, отвлекая стражу, постарался на славу.
Наконец в дыму я с кем-то столкнулся. Поначалу было решил, что со стражником, но оказалось и того пуще.
— Помогите! Я ничего не вижу! — завопил человек, вцепившись в меня обеими руками, и я мигом узнал его по голосу. То был брат Осорио. Тот самый, который сдирал с меня кожу и терзал мою плоть раскалёнными клещами.
Ну надо же, судьба всё-таки улыбнулась мне.
— Вот сюда, padre, — прошептал я и, подведя его к камере Монтесумы, открыл дверь своим ключом. — Отец Антонио и Кристо Бандит подготовили для тебя особое обхождение. — С этими словами я запихнул его внутрь.
— Свежее мясо! — взревел Монтесума.
Я припустил бегом искать моего отца. Позади, веселя сердце, звучал дикий рёв Монтесумы и вопли боли и ужаса, издаваемые инквизитором.
Из тюрьмы я вывалился следом за доном Эдуардо: тот уже стоял снаружи, стараясь отдышаться и откашляться.
Несколько стражников лежали на земле: их поранило щепками и каменными осколками, которые разлетелись из очага караульного помещения при взрыве бомбы, брошенной Матео. Товарищи вынесли раненых из задымлённого помещения во двор.
Я поспешил за отцом к поджидавшей нас карете.
И тут из неё со злобной усмешкой вдруг выглянул Луис.
— Приметил я тут, возле тюрьмы, знакомую карету и сразу сообразил, что ты решил нанести этой свинье визит, — обратился он к отцу. — Но, признаться, такого — чтобы ты устроил Кристо побег! — я не ожидал. — Сказав это, он громко завопил: — Стража!
Дон Эдуардо схватил сына и вытащил из кареты, но Луис, вываливаясь наружу, успел выхватить кинжал — и вонзил его отцу в живот.
Тот пошатнулся, выпустил негодяя и попятился. Луис, которого только что вытащили из экипажа, сам нетвёрдо стоял на ногах, а удар моего кулака отшвырнул его назад, к стенке кареты. Не теряя времени, я вмазал ему в лицо локтем, и он сполз на землю.
Мой отец стоял на коленях, схватившись за живот. Между пальцами проступала кровь.
— Беги! — крикнул он.
Стража уже обратила на нас внимание, и медлить было нельзя, а потому я вскочил на место кучера, натянул вожжи и, хлестнув лошадей, закричал:
— А ну пошли!
Пара перепуганных лошадей сорвалась с места, и экипаж загрохотал по булыжному мощению двора. До наружных ворот оставалось две сотни футов, а позади уже подняли тревогу. Зазвучали мушкетные выстрелы.
Но значительно большую опасность представляли стражники у главных ворот, спешившие захлопнуть их у меня перед носом. Когда это случилось, я развернул лошадей и, сопровождаемый мушкетной пальбой, погнал их вдоль ограды, отделявшей дворцовую территорию от города. В конце концов выпущенная из мушкета пуля всё-таки сразила одного из коней. Животное упало, карета завалилась набок и ударилась о стену. Высокие козлы экипажа были почти вровень с оградой, так что я перескочил с них на стену и, не теряя времени, сиганул вниз, в кусты на противоположной стороне.
— ¡Compadre! Приятель!
По улице мне навстречу, держа в поводу запасного коня, во весь опор скакал Матео.
