— А власти наказывают за подобные действия?
— Люди вице-короля поднимают много шума, размахивают клинками, устремляются к нарушителю и грозятся арестовать его, но на самом деле это всё делается напоказ. Друзья кабальеро, якобы с целью не подпустить к нему стражу, окружают нарушителя с обнажёнными шпагами и провожают до ближайшей церкви, где он получает убежище. Солдаты вице-короля не имеют права никого преследовать на церковной территории и со спокойным сердцем уходят. Дуэлянт же вскоре вновь возвращается на Аламеду, готовый в любой момент обнажить шпагу, чтобы поразить соперника или защитить друга от солдат вице-короля.
От размышлений о несомненных достоинствах столь уважительных к чести обычаев и установлений меня оторвал хлопок по спине, полученный от подъехавшего всадника, причём сделал он это с такой силой, что я чуть было не свалился с лошади.
— Матео!
— А мы тебя уже заждались, Кристобаль. — Наедине он называл меня только Бастардом, но сейчас нас мог услышать Хоакин. — У меня было столько замечательных приключений, о которых не терпится тебе рассказать. Последние три ночи я провёл в церкви. Не говорит ли это тебе, что я готов стать священником?
— Это говорит мне, что ты на один шаг опередил гнавшихся за тобой солдат вице-короля. Ну, что на этот раз? Очередная красотка? — Я указал на свежий шрам у него на шее, небольшой, но безобразный.
— А! — Он коснулся свежей раны. — Это Хулия. Один трусливый негодяй, здесь на Аламеде, запустил в меня кинжалом. Думал, что это продлит на несколько мгновений его никчёмную жизнь.
— А что дон Хулио? Донья Изабелла? У них всё в порядке?
— Тут есть о чём поговорить, мой юный друг. Дон Хулио с нетерпением ожидал вашего приезда. Нас ждёт работа! — Он снова хлопнул меня по спине, да так, что выбил весь воздух.
Заметив, что Матео сидит не на той лошади, на которой он уезжал с гасиенды, а на дивном гнедом жеребце, я невольно ему позавидовал. Мне тоже потребуется подобный конь, чтобы гарцевать по Аламеде.
— А этот прекрасный конь — он из городской конюшни дона Хулио?
— Нет. Я купил его на деньги, которые выиграл в карты. Причём заплатил за коня вдвое больше, чем за любую лошадь в этом городе, но он того стоит. Его родословная восходит к прославленному гнедому одного из первых конкистадоров. Согласись, мой юный друг, даже женщина не может удовлетворить гордость и честолюбие мужчины в той же мере, как породистая лошадь!
Он откинул голову назад и пропел оду Баллбуэны, посвящённую лошадям Новой Испании:
Их слава такова,
Что мы готовы объявить
Их выведенными на конюшнях Марса...
Владельцы половины лошадей в Новой Испании утверждают, что родословная их питомцев якобы восходит к одному из четырнадцати скакунов тех самых первых конкистадоров: если помните, неведомые животные наводили страх на индейцев. Однако на деле большинство этих лошадок имеет столько же прав на подобные родословные, сколько и разбогатевшие на поставках припасов в серебряные рудники погонщики мулов именоваться «донами».
Я поцокал языком.
— Amigo, тебя бессовестно надули. Ты разве не помнишь, что в отряде Кортеса не было гнедых лошадей?
И тут лицо Матео настолько помрачнело, что я буквально почувствовал, как страх заполнил меня до самых шпор. Он в ярости воскликнул:
— Ну, этот мошенник, который продал мне коня, не доживёт до захода солнца! — и пришпорил свою лошадь.
— Стой! — в панике заорал я ему вослед. — Это была всего лишь шутка!
82
Городской дом дона Хулио, хотя и уступал великолепием дворцам, был значительно роскошнее его жилища на гасиенде. Как и в большинстве богатых особняков в городе, здесь имелись: внутренний двор и сад с яркими цветами и фонтанами; увитые ползучими растениями сводчатые галереи, тень которых обеспечивала прохладу, даже когда солнце стоит высоко в небе; большая конюшня для экипажей и лошадей и, конечно, широкая парадная лестница.
Слуга проводил меня в отведённую мне комнату — над конюшней; там было душно и пахло навозом. Матео ухмыльнулся.
— Меня поселили рядом с тобой. Донья Изабелла хочет, чтобы мы знали своё место.
Дон Хулио ждал нас в библиотеке, уже отдав слугам распоряжение распаковывать книги и расставлять их на полки. Мы последовали за хозяином в гостиную. Он заговорил с нами, стоя: — Город пострадал от наводнения во время сильных дождей, потому что случился обвал, сузивший туннель. Туннель, представляющий из себя трубу, может пропускать лишь столько воды, сколько проходит в самой узкой его части.
Больше для меня, чем для Матео, который уже имел понятие о проекте туннеля, дон Хулио продолжил подробные объяснения:
— Город Мехико расположен на озере или, как представляли себе многие, на пяти взаимно сообщающихся озёрах. Это огромное озеро находится на плоской равнине, глубоко в обширной долине, на высоте более семи тысяч футов, в окружении гор, расстояние до многих из которых составляет около лиги. Изначально Теночтитлан был построен на болотистом острове, и его постепенно расширяли за счёт плавучих огородов: растения пустили корни в мелком озере. Поскольку Теночтитлан был расположен очень низко, практически на уровне поверхности воды, для защиты города от наводнений ацтеки соорудили сложную систему каналов и плотин.
Почти сразу после Конкисты город начал страдать от периодических наводнений, причём индейцы верили, что тому есть сверхъестественная причина. В отместку за то, что испанцы оскорбили индейских богов, Тлалок, кровожадный бог дождя, обрушил обильные ливни, угрожавшие столице. Но есть и более прозаическое объяснение: чтобы построить большой город на месте Теночтитлана, испанцы вырубили леса на близлежащих склонах. По слухам, только на строительство дворца Кортеса потребовалась почти тысяча деревьев.
Когда склоны оказались лишёнными растительности, вода каскадами устремилась с гор, смывая почву, которая и заполнила озёра, отчего и поднялся уровень воды. После первых наводнений пришлось восстановить ацтекские плотины. Но поскольку дно озера всё больше наполнялось наносами с горных склонов, плотины с подъёмом воды уже не справлялись.
Каждые десять лет со времён Конкисты начинались сильные ливни и происходило затопление города, — продолжал дон Хулио. — Несколько лет тому назад во время одного особенно дождливого сезона большая часть долины скрылась под водой и почти все жители покинули город — лишь непомерная стоимость строительства нового города помешала властям перенести Мехико на более высокую местность.
Давно уже возникала мысль о том, чтобы построить канал и проложить туннель сквозь горы и таким образом заблаговременно отводить дождевые воды, не дожидаясь, пока на город обрушится наводнение. Не удивительно, что разработку проекта поручили известному своими инженерными талантами дону Хулио.
