— Я узнала его. Это слуга Луиса, приставленный шпионить за мной.
Она удалилась, не добавив ни слова, я же не попытался остановить девушку, опасаясь за её репутацию. Вскоре ко мне могли явиться секунданты Луиса, и я готов был приветствовать возможность убить его. Однако у меня имелись опасения: может быть, вызова и не последует. Не потому, что Луис боялся меня, но из-за скандала, который произвёл бы поединок: ведь после того, как я спас Елену, прошло совсем мало времени.
Пару минут я стоял во дворе, закрыв глаза, и в моём сознании звучали слова Елены. Она сказала, что любит меня! Но кого на самом деле любит эта девушка? Героя-мученика дона Карлоса? Или нищего мальчишку lépero, ставшего знаменитым разбойником?
120
Мы воспользовались наёмным экипажем, чтобы подобрать старого кабальеро и доставить его на приём, причём я волновался так, как, пожалуй, ни перед одним светским мероприятием за всю прошедшую жизнь. Матео тщательно изучил всё касавшееся подготовки приёма и составил несколько вариантов плана на случай любого поворота событий. Он продолжал относиться ко всему происходящему так, словно все мы были актёрами в написанной им пьесе. На этот вечер им была написана роль даже для уличного паренька — lépero по имени Хайме.
— А что мы будем делать, если старик всё-таки догадается, что никакой я не дон Карлос? — осведомился я, когда экипаж уже подкатывал к дверям дома дона Сильвестро.
Вообще-то ответ был мне уже известен. Этим вопросом я досаждал Матео и раньше, пока тот наконец не ответил без обиняков:
— Мы его прикончим.
— А Изабелла? Что, если мы повстречаемся с вавилонской блудницей?
— Мы и её прикончим.
Да уж, легко сказать, однако на самом деле ни он, ни я по складу души не были в состоянии убить старика или женщину, пусть даже в отношении Изабеллы искушение и было очень сильным. Матео выяснил, что церковь согласилась аннулировать её брак с доном Хулио и Изабелла вышла замуж за серебряного короля Секатекаса, когда после кончины дона Хулио не прошло и года. Естественно, она имела дом не только в серебряном городе, но и в столице. Правда, как установил Матео, старый особняк в Мехико Изабелла снесла и теперь возводила дворец, который по великолепию должен был составить конкуренцию вице-королевскому. Мой друг полагал, что до завершения обустройства новой резиденции она останется в Секатекасе, но полной уверенности в этом у него не было. Я же, со своей стороны, не сомневался, что Изабелла окажется среди приглашённых, с тем чтобы при виде нас схватиться за сердце и громко завопить.
Матео, правда, сомневался, что Изабелла вообще кого-то из нас узнает. Он сбрил свою эспаньолку, оставив лишь довольно впечатляющих размеров усищи. Волосы у него были теперь, как и у меня, коротко острижены и выкрашены, как и усы, в огненно-рыжий цвет — тут уж постарались putas в таверне, где мы с ним останавливались. С этакой шевелюрой, красной нашлёпкой на глазу, в красной шляпе, в красном жилете и красных штанах он был так же «неприметен», как павлин среди голубей.
— Броскость и есть моя главная маскировка, — заявил Матео, когда я при виде наряда, в котором он собирался появиться на вице-королевском балу, разинул рот. — Я освоил искусство преображения ещё в то время, когда мне приходилось исполнять по нескольку ролей в одной пьесе. Если даже Изабелла меня увидит, то ни за что не узнает во мне друга покойного дона Хулио.
— Ты намерен прятаться, оставаясь на виду?
— Именно так.
Ну что ж, amigos, мы ведь видели Матео на сцене, не так ли? Бывает, он играет прекрасно, но, случается, переигрывает. Как и во всём другом, здесь он тоже не знает золотой середины и исполняет свою роль или великолепно, или — ¡o Dios mio! — ужасающе!
Так или иначе, если уж в Книге судеб прописано, чтобы Изабелла оказалась на балу, так пусть она, как это ей свойственно, будет слишком занята собой, чтобы нас опознать.
— Если я окажусь разоблачённым перед Еленой, то покончу с собой.
Матео подкрутил кончики усов.
— Compadre, твоя беда в том, что ты не хочешь принимать женщин такими, как они есть, и откровенно признавать, зачем они нам нужны. Тебе нужна puta и ангел в одном лице, а вот я люблю грешных женщин и вполне с ними счастлив.
И вот мы остановились напротив ворот дома, где жил дон Сильвестро. Я остался ждать в карете, тогда как Матео пошёл позвать хозяина. Я нервно постукивал по колену кинжалом, всё более склоняясь к тому, чтобы, если старик меня узнает, перерезать горло самому себе.
Ворота освещались лишь одной, хотя и большой, свечой, и свет от неё распространялся всего на пару футов, но я и без того сидел в тёмной коляске.
И тут вдруг произошёл приятный сюрприз. Неожиданно у моей двери появился Мигель де Сото. Рассыпавшись в извинениях, он сообщил, что его компаньоны, имена которых он по-прежнему держал в секрете, согласились включить меня в число партнёров. Но ставка повысилась: теперь с меня запрашивали пятьдесят тысяч pesos.
Не приходилось сомневаться в том, что тут не обошлось без Луиса. Понимая, что вице-король не позволит ему убить соперника на дуэли, он хотел разорить меня, справедливо полагая, что потом ему легче будет нанять убийцу, который вонзит кинжал мне в спину. Сумма была несусветной, и я согласился на тридцать тысяч, причём три тысячи pesos в золотых дукатах, в знак серьёзности намерений, вручил де Сото сразу, пообещав собрать остальные в течение нескольких дней. Отдав золото, я захотел узнать более подробно о предстоящих вложениях.
— Цены на маис растут не по дням, а по часам, — ответил дон Мигель.
Так оно и было. Маис с рынков почти исчез, в то время как склады были забиты битком. Судя по ворчанию моих новых слуг, это уже порождало в народе недовольство. Вне всякого сомнения, меня норовили впутать в аферу с продовольствием.
— Мои компаньоны владеют зерном, хранящимся на складах. Мы контролируем распределение.
Понятно. Они придерживали маис, фактически обрекая бедняков на голод, для того чтобы взвинтить цены и, когда они достигнут максимума, сбыть товар с наибольшей выгодой. Что-то подобное я подозревал, но теперь, когда всё было высказано прямо, это ставило меня в затруднительное положение в отношении Елены. Ясно ведь, что подобная афера не могла осуществляться втайне от неё и без согласия вице-короля.
Заслышав шаги — Матео приближался, ведя с собой дона Сильвестро, — я внутренне напрягся и выглянул в окошко. Мой друг пропустил старика за ворота, а сам задержался, чтобы закрыть их.
Дон Сильвестро в одиночку направился к экипажу, а когда подошёл, я открыл дверь.
— Карлос... — начален.
И в этот момент кто-то выскочил из темноты и смазал его рукой по лицу. Старик попытался схватить нападавшего, но тот оттолкнул его, и дон Сильвестро, слабый в коленях, непременно бы упал, не поддержи его вовремя подскочивший сзади Матео.
