* * *
Нападение гуннов застигло нас врасплох, и мы, трое, были ошеломлены этой атакой. А вот наш пленник, коварный Евдоксий, отреагировал совсем иначе. Когда мы перебрались на ту сторону Дуная и поскакали на юг, к Альпам, то не сомневались, что петляющий маршрут собьёт гуннов со следа. А потому снизили скорость и дали нашим усталым коням немного передохнуть. Я не разводил костёр даже тогда, когда на горизонте обозначились дальние подступы к Италии, и соблюдал все меры предосторожности. Но как только Дунай остался позади, раздобыл уголь, разжёг огонь, и мы словно ожили от его жара. По-моему, риск был оправдан: уголь горел без дыма.
До этого утра мы ничего не боялись.
Евдоксий постоянно старался привлечь к себе внимание. Кляп во рту вызывал слишком много вопросов, и мы его вынули, решив, что он всё равно будет говорить по-гречески. Однако лекарь явно злоупотреблял представившейся возможностью и болтал без умолку, предлагая свою помощь и давая медицинские советы бесчисленным больным и калекам, попадавшимся нам по пути. Более того, он снимал с пальцев серебряные и золотые кольца, оставляя их на придорожных валунах или брёвнах, надеясь, что гунны увидят их и направятся вслед за нами. Лишь у подножия Альп Юлия с возмущением заметила, что его пальцы пусты. По ночам лекарь припадал ухом к земле и вслушивался, не гонятся ли за нами воины. По-моему, он не столько видел или слышал Скиллу, сколько чуял его, точно руку, протянутую тонущему в глубоких водах. И чем ближе мы подъезжали к Альпам, тем сильнее становилась его уверенность в спасении. Но вот я разжёг последний, роковой, костёр, мы разогрели обед, и я затоптал угли. Однако в кострище всё-таки осталось несколько остывших углей. Поздно ночью, когда усталую Юлию сморил сон, Евдоксий ослабил свои верёвки и дотянулся до сломанной еловой ветки. А на рассвете разворошил этой влажной от росы веткой тлеющие красноватые угли. Предательский дым выдал нас. Проснувшаяся Юлия тут же вскочила и вскрикнула, а Зерко с силой пихнул нашего пленника.
Увы, было уже слишком поздно, и через несколько секунд до нас донеслось гиканье скачущих гуннов.
Мы пришли в отчаяние. Поняв, что нам не удастся разрушить старый деревянный мост, мы свернули с римской дороги и начали пробираться между деревьями. Евдоксий подумал, что мы хотим спрятаться.
— Лучше сдайтесь, — посоветовал он, когда я схватил его, точно мешок пшеницы, и привязал поперёк к седлу, усевшись сзади.
Я, как и прежде, гадал, стоило ли нам брать его в плен и везти к Аэцию. Не ошибся ли Зерко и есть ли у этого предателя и авантюриста хоть какие-то ценные сведения о военных планах противника?
— Вы ведёте себя как дети. Закрываете глаза и полагаете, что вас никто не увидит. Вам не скрыться от гуннов, они всё равно вас поймают. Я видел, как они выстрелили в глаз оленю с двухсот шагов. Если я умру, то и ты тоже. Неизвестно, куда попадёт стрела, пока она не вонзится в грудь.
Я с размаху ударил его, и он громко выругался.
— Освободите меня и отдайте мне меч, тогда, быть может, гунны прекратят погоню, — принялся уговаривать меня Евдоксий. — И в обмен они сохранят вам жизнь.
— Я могу бросить меч на дороге, — сказал я. — И воспользоваться тобой как щитом.
Будь у нас время и оружие, а не этот старый железный меч, мы бы сумели вывести из строя мост. Похоже, что его давным-давно не ремонтировали и лишь наскоро заделали сгнившие доски. Мало кого из странников, перебиравшихся по нему на другой берег, заботило, не провалятся ли в реку идущие вслед за ними. Впрочем, пилигримы обычно обходили эти края стороной. В дырах виднелась белая пена горной реки. Не успел я толком обдумать, сможем ли мы выломать доски, как вниз по склону начала опускаться бурая лавина гуннов. Я поглядел вперёд, и увиденное вдохновило меня.
— Чёрт побери, куда ты нас ведёшь? — простонал Зерко, когда лошади стали взбираться по круче, а из-под их копыт полетел щебень.
— Двадцать или тридцать воинов непременно догонят нас, — ответил я. — И нам нужно их остановить.
— Но как? — воскликнула Юлия.
Гунны выпустили стрелу, но она, не долетев до цели, с треском упала между деревьями.
— Видите эти валуны на склоне и откос над мостом? Если мы сдвинем камни с места, то вниз обрушится лавина.
— И мы вместе с нею, — предсказал Зерко.
Но какой у нас был выбор?
Мы вышли из-за деревьев у подножия утёса, нависшего над ущельем и пенистым потоком, через который был переброшен мост, вскарабкались по откосу из валунов и добрались до плотных сланцевых пород, где уже ничего не росло. Лошади заскользили по ним, словно по льду. Внизу мы увидели гуннов, подъехавших к мосту.
— Зерко, свяжи этого проклятого лекаря, как жертвенного козла! Юлия, идём со мной!
Я поднял толстую сосновую палку, лежавшую среди валунов, и мы заскользили, передвигаясь зигзагами к участку прямо над мостом.
Сверху гунны походили на муравьёв, копошившихся на дне. Они указывали на склон, а значит, выследили нас. Один из них давал указания остальным, а его поза и фигура показались мне слишком знакомыми. Скилла! Неужели я никогда не избавлюсь от моего соперника?
Наконец я заметил то, что нам было нужно. Самый крупный обломок скалы соскользнул по скату и опасно накренился. Меньшие по размеру валуны удерживали его на месте. Я подсунул под него палку.
— Помоги мне его сдвинуть.
Юлия с силой навалилась на рычаг.
Гунны взяли своих лошадей под уздцы и начали движение по мосту.
— Не получается! — крикнула она.
— Надави на него всем телом.
— Хорошо!
По склону к нам слетел маленький сгусток энергии и подскочил к палке. Зерко! Участия карлика и его веса, помноженного на скорость, оказалось вполне достаточно. Когда рычаг треснул, обломок скалы всё же высоко подпрыгнул и понёсся вперёд, а за ним сорвались с мест другие валуны и заскользили, точно поток, прорвавший плотину.
Зерко чуть не свалился вместе с ними, но жена поймала его за край туники. На мгновение она тоже закачалась и с трудом удержалась на узкой кромке.
Я подтянул их к себе, подавшись назад.
— Мы должны отойти подальше от камнепада!
Теперь склон горы с грохотом пополз к мосту. Мы залезли в проход между утёсами, ухватились за более прочную скалу и обернулись. Ну и зрелище!
Наше вмешательство вдохнуло жизнь в огромную лавину. Падающие камни разрушили хрупкое равновесие гор. Пыль с шипением взвивалась вверх, точно струи гейзера. Грохот всё нарастал: сперва он не был слышен находившимся внизу гуннам, но затем сделался таким громким, что перекрыл шум воды. Варвары оцепенело посмотрели вверх на утёс. Каменные брызги разлетались в разные стороны.
Гунны повернули лошадей и побежали.
Сотни тонн горной породы бежали по ущелью, как водопад из щебня, и когда они с силой ударили по мосту, он развалился. Доски подскочили, словно катапульты, а старые балки не выдержали и раскололись в щепки. Лавина смяла мост, словно лист бумаги, а затем подхватила и повлекла за собой двух гуннов и их лошадей. Громадные булыжники с гулом падали в воду, а течение унесло обломки моста.
