Я чувствовал, что неотвратимый поток судьбы понёс меня навстречу Илане. Когда я решил не ехать в Константинополь к Маркиану, меня перестали считать важной персоной: из дипломата я превратился в простого солдата. Но, как ни странно, это новое положение смогло меня утешить. Отныне мне нужно было выполнять приказы, сражаться и ждать, когда у меня появится возможность найти женщину, оставшуюся в лагере врага. Колонны продвигались вперёд длинными сверкающими рядами. Мне представлялось, будто с нами по прямым римским дорогам маршируют призраки бесчисленных римлян, живших много веков назад: Цезаря и Траяна, Сципиона
[72] и Константина. Они шли легион за легионом, люди, некогда принёсшие порядок в мир хаоса. Сейчас мы столкнулись с небывалой тьмой. В самом воздухе чувствовалась угроза, угадывались зловещие соответствия этому противоборству света и мглы — в жаркие дни конца июня на востоке нависли тяжёлые грозовые тучи. Они словно сгустились над армией Аттилы, и порой их с треском разрывали сверкающие молнии. Воздух стал влажным и душным, а налетевший ураганный ветер казался символом предстоящих испытаний. При этом за все дни нашего похода не выпало ни капли дождя, и огромные клубы пыли вздымались в воздух, когда массы людей, коней и скота приближались к полю боя. Обычная жизнь замерла, и каждый солдат в Европе стремился принять участие в будущей битве.
Зерко скакал рядом со мной на своей низкорослой лошади. Он говорил, что хочет увидеть развязку всего начатого нами.
Мы следовали за Аэцием, как верные псы. И нас сопровождал меч Аттилы — бережно хранимый талисман, завёрнутый в ткань и стянутый ремнями, точно походное знамя. Аэций сказал военным, что одно его присутствие наглядно доказывает: Бог с нами, а не с гуннами.
Мы немного опередили остальные полки и остановились, чтобы посмотреть, как продвигается наш разноплеменный военный союз. От зрелища сотен и сотен полков, маршировавших под римскими знамёнами, невольно захватывало дух. Они шли — одно подразделение за другим, слева и справа, до горизонта, докуда хватало глаз.
— Они спаяны единой целью, — заметил я.
— Мне встречались и двенадцатилетние мальчики, и шестидесятилетние старики, — негромко откликнулся Зерко. — Я видел броню, доставшуюся по наследству, оружие, которым несколько дней назад копали землю. Я видел женщин, нёсших большие топоры, бабушек с кинжалами, готовых использовать их, чтобы прикончить раненых. Тысячи костров отмечают места, где побывал Аттила. Это битва мести и борьба за выживание, а вовсе не состязание королей.
Этот крохотный и уродливый человек гордился нашей ролью в предстоящих событиях.
— Не потеряйся в бою, доблестный воин, — шутливо посоветовал ему я.
От серьёзности Зерко не осталось и следа.
— Ты единственный, кто хочет прорваться сквозь толщу гуннской армии. Ну что ж, поступай как знаешь. А я лучше сяду на плечи к Аэцию. Впрочем, я уже говорил об этом.
Местность, по которой мы проезжали, была плодородной — с тучными пастбищами, полями со зреющим урожаем и некогда ухоженными виллами. Её со всех сторон окружали мягкие склоны холмов, и я подумал о былой, мирной жизни в здешних краях, куда более зелёных и орошённых реками, чем моя родная Византия. Если я паду на поле боя в Галлии, то навеки останусь в очень неплохом месте. А если уцелею...
В тот вечер я находился в центральном шатре, где Аэций выслушивал донесения личного состава и определял дальнейшие направления.
— Вот перекрёсток Мавриака, — говорил он своим подчинённым, указывая на карту. — Любая армия, продвигающаяся между Сеной и Марной, обязательно пройдёт здесь — и гунны, и мы. Тут мы и встретим Аттилу.
— К этому месту сейчас приближаются франки с Антом, — продолжал генерал. — Ему не терпится столкнуться в бою со своим братом-предателем так же сильно, как этому молодому человеку не терпится найти свою женщину. Иными словами, франки могут схлестнуться с Аттилой, прежде чем мы будем готовы. Я хочу, чтобы они повременили и не вступали в бой. Ионас!
— Да, генерал.
— Тебе тоже лучше подождать. И отыскать нетерпеливого короля Анта. Предупреди его, что гунны вот-вот могут напасть. И передай франкам, чтобы они дождались нашего подкрепления.
— А если он не станет ждать, генерал? — спросил я.
Аэций пожал плечами.
— Тогда скажи ему, чтобы он отправил врагов прямо в ад.
* * *
Я скакал всю ночь, пытаясь собраться с силами и побороть нервную дрожь. Мне казалось, что в темноте меня убьют стрелой или пронзят кинжалом. До Анта я добрался лишь поздним утром. В дороге я почти не спал, и у меня слипались глаза. Прежде я никогда так не волновался. На небе сверкали молнии, но дождя не было, как и в предыдущие дни. В воздухе чувствовался металлический привкус, и когда я спешился, дав коню отдохнуть, то ощутил, что земля трясётся от топота тысяч сапог.
К полудню начало припекать, и король франков снял свой шлем. Он вежливо выслушал моё осторожное сообщение и рассмеялся.
— Аэцию незачем говорить мне, где находится враг! Я уже столкнулся с их полками, и они ранили моих воинов. Посмотрите сами и убедитесь! Если мы атакуем их прямо сейчас, пока гунны расслаблены, то сможем их разгромить.
— Аэций хочет, чтобы сюда подтянулись все остальные армии.
— А гунны тем временем тоже подтянут свои войска. Где остановился Аэций? И когда он подъедет? Неужели римляне скачут верхом на ослах? Да он движется медленнее старой разбитой повозки!
— Он старается сберечь своих лошадей для битвы.
Ант вновь надел шлем.
— Битва уже идёт, и дело только в нём. Пусть подъезжает поскорее. Может быть, он успеет сразиться. А я встретился с врагами лицом к лицу. Это были не гунны, а другие негодяи.
— Гепиды, мой господин, — подсказал ему один из военачальников. — Вассалы гуннов.
— Да. Король Ардарик. Этот ничтожный червь надеется на крохи гуннских милостей. Его отряды выглядели так, словно выползли из-под скалы. Ну ничего, я их опять туда загоню.
