Нет, не следует сурово судить Марфу-государыню, матушку его сына, пришёл к заключению Филарет. Однако же отстранить её от государственных дел нужно было не мешкая. И тут Филарет осёкся: ноне у него нет ни силы, ни власти удалить Марфу от дел. Даже супружеского права он лишён монашеством. И к сыну жаловаться на мать негоже идти. Придя к такому неутешительному выводу, Филарет пришёл к мысли о том, что ему надо ждать своего часа. Только тогда он сможет влиять на государственные дела, ежели встанет на патриаршество. Тогда по закону церкви он займёт рядом с царём достойное место духовного отца, без совета которого, как испокон веку велось на Руси, государи не принимали ни одного серьёзного решения. Разве что Иван Грозный попирал сей Божий закон. Да ведь ему за то и было воздано полной мерой, ушёл из жизни без покаяния и причастия. И оставалось Филарету ждать милости Господней и избрания на патриарший престол.
Сие время не заставило себя долго ждать. С лёгкой руки митрополита Ефрема на другой же день после гостевания Михаила и Филарета у Ефрема по Москве и во все епархии помчались сеунчи, дабы созвать иерархов и архиереев в стольный град для избрания патриарха всея Руси. По московским церквам и соборам шли молебны во славу нового патриарха. Каждый новый день начинался колокольным благовестом. И всё складывалось удачно для жаждущих поскорее увидеть Филарета на патриаршем престоле.
Как и всякое другое крупное событие в России, избрание патриарха не прошло гладко. Нашлись такие, кто обвинял Филарета в измене законному государю Василию Шуйскому, в служении Тушинскому вору. На папертях соборов и церквей, на торжищах в эти июньские дни разгорались споры, случалось, что они переходили в потасовки. Рьяные сторонники Филарета стояли твёрдо на том, что там во всём был виновен сам царь Василий. Удалой коробейник — шапка набекрень, кричал близ церкви Казанской Божьей Матери:
— Сей мшеломец надул нас, услал Филарета из Москвы, сам же Гермогена поставил.
Мастеровые с Кузнецкого моста сбили с коробейника и шапку и спесь:
— Ты Ермогена-воителя не тронь! А то и голова за шапкой улетит!
— Да я рази против Ермогена-патриарха, — защищался коробейник, с опаской отступая от пудовых кулаков. — Токмо и Филарет сила, выстоял в полоне у ляхов.
И так по всей Москве с утра и до вечера шли то жаркие споры, то мирные беседы о новом первосвятителе церкви. И все сходились на одном: сиротство православных христиан закончилось.
В эти же дни в Москву приехал патриарх иерусалимский Феофан. Его приезд оказался очень кстати. Но знали москвитяне, что появился он в Москве не по случаю избрания патриарха, а по другому поводу. В прежние времена восточные патриархи были частыми гостями в России, а причина одна — милостыню просили у русских царей по скудости своего бытия. И Феофан с той же целью прибыл, считали москвитяне. Да их отношение к бедствующим великодушно: рука дающего не оскудеет.
А пока шёл торжественный приём патриарха Феофана и в его честь в кремлёвских соборах шли божественные литургии, гонцы домчали до многих дальних епархий России и к Москве потянулись священнослужители всех рангов. А на северных дорогах было отмечено шествие большого количества монахов. Многая монастырская братия от Архангельска, Каргополя, Великого Устюга и Белоозера двинулась к стольному граду, дабы принять участие в избрании Филарета. И первыми среди северян шли-ехали монахи Антониево-Сийского монастыря, многие из которых знали Филарета лично. Шло в Москву духовенство из Суздаля, Ярославля, из Костромы, ещё из Ростова Великого. Всем им Филарет был памятен и близок. Не остались в стороне от великого события и монахи Троице-Сергиевой лавры. Они несли будущему патриарху прошение: снять опалу с их архимандрита Дионисия, вернуть его в обитель.
Москвитяне дивились такому наплыву гостей и ворчали на них, потому как по скупой-то поре всех надо было напоить, накормить, всем дать приют. Ан ворчание длилось недолго. Потеснились монахи московских обителей, распахнулись двери покоев по всем подворьям епархий, которых в Москве было множество, загудели от паломников постоялые дворы. А тем, кому не нашлось места под крышей, встали табором за московскими заставами.
И наступил долгожданный день избрания патриарха. Ведь этого дня ждали более семи лет, со дня насильственной смерти Гермогена, заточенного поляками в подвале кремлёвского монастыря и там уморённого голодом.
Торжество избрания патриарха совпало со знаменательным праздником — Рождеством Иоанна Предтечи. Филарет в этот день встал чуть свет и, чтобы погасить подступившее волнение, ушёл в малую Сенную церковь, где к заутрене собрались многие прихожане. Но недолго пришлось Филарету пребывать в молитве. Гости из Ростова Великого попросили его прочитать проповедь, чему он был большой мастер.
Как и должно по чину Филарет начал богослужение с посвящения Иисусу Христу о его земной жизни. Филарет напомнил верующим, как привели Христа на суд к Пилату, рассказал о самом неправом суде, о распятии Сына Божьего, о его страданиях и смерти, о божественном воскрешении. Но помня о Иоанне Предтечи, Филарет вознёс слово и о нём.
— Праведные родители святого Иоанна Крестителя, — продолжал проповедь Филарет, — священник Захария и Елисавета, жившие в городе Хевроне, достигли старости, но не имели детей, потому как Елисавета была неплодна. Но однажды во время богослужения в храм явился посланник Божий, Архангел Гавриил, и предсказал Захарии, что у него родится сын — провозвестник Спасителя, Иисуса Христа, Мессии. Захарий усомнился, что жена в старости принесёт сына, и за это был поражён немотой до времени исполнения слов Гавриила.
Эту короткую проповедь верующие, как замечал Филарет всегда слушали с большим вниманием и даже волнением.
— Пришёл час, и Елисавета зачала, да пять месяцев скрывала ношу. Но пришла к ней дальняя родственница, Дева Мария, и поделилась своей радостью, что она, девственница, понесла дитя. И тогда Елисавета приветствовала Пресвятую Марию как Матерь Божию. Настало время, и святая Елисавета родила сына, назвала его Иоанном. И Захария, отец его, исполнился Святого Духа, исцелился и пророчествовал, говоря: «И ты, младенец, наречёшься пророком Всевышнего, ибо предыдешь пред лицем Господа — приготовишь путь ему».
На какие-то минуты Филарет умолкал, и тогда звучала песнь хора, прихожане молились и ждали от Филарета главное.
— Иоанн Креститель, великий пророк Нового Завета, — продолжал Филарет — предтеча нашего Иисуса Христа, по смерти родителей ушёл в пустыни до дня явления своего Израилю. В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, был глагол Божий к Иоанну в пустыне. И он проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение покаяния для прощения грехов. Он говорил: «Идёт за мною Сильнейший меня, у Которого я не достоин наклонившись развязать ремни обуви Его. Я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым». Иоанн свидетельствует о Нём и восклицает: «Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня. Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное».
