— Матушка, ты князя не видела?
— Видела. И покормила.
— Где же он?
— А умчал. Как поснедал, так и в седло поднялся.
Ксения прошлась по горнице, глаза её блуждали, она словно что-то потеряла. Да так и было. Потому как, увидев не сдвинутую с места опояску на постели, она хотела сказать князю, что согласна быть его семеюшкой. Поблуждав по горнице, Ксения решилась уехать в Кострому, пока ещё сама не ведая зачем. Она вышла на двор, увидела у омшаника Еремея и попросила:
— Батюшка, запряги чалую в возок, в город мне приспело...
Еремей и сам собирался на воеводский двор, отвезти туда три жбана мёду да три пуда вощины. И вскоре Ксюша и Еремей укатили в Кострому. Приехали в полдень. В городе текла обычная размеренная жизнь. Царь со свитой уже уехали на Ярославль. На подворье воеводы было пустынно. У конской привязи стоял вороной конь под седлом.
— Князь Иван тут. Да скоро умчит. Вон и Буян готов в путь, — сказал Еремей.
У Ксюши тревожно забилось сердце. И, озираясь, словно ей что-то угрожало, она вошла в палаты и заглянула в покой, где воевода принимал посетителей. Он сидел за столом. Напротив его стоял князь Черкасский. Матушка Катерина стояла у окна. Увидев Ксению, поспешила к ней, обняла.
— А у нас тут гость нежданный.
Бутурлин тоже подошёл к Ксении. Она поклонилась ему. Он же взял её за плечи и повёл к столу.
— Вижу, Господь внял твоим молитвам, князь. Явилась виновница твоих волнений. Вот и спроси её. Мы же приневоливать не будем.
Князь поклонился Ксении, сказал торжественно, но ломая при этом сложившиеся каноны сватовства:
— Здравствуй, девица-краса. Добрый молодец ищет семеюшку. Да и нашёл. Согласна ли ты быть моей жёнушкой? А матушка с батюшкой не супротивничают.
Ксения улыбнулась и подумала: «Как не согласиться верному молодцу служить. Мил он мне...»
И князь воскликнул:
— Матушка с батюшкой, она согласна, я ей мил!
Воевода глянул на Катерину.
— Как сие понимать? — спросил он.
— Так и понимай, воевода-батюшка. Князь верно сказал, — ответила Катерина.
— Но я не слышал, что сказала Ксения, — удивился Бутурлин.
— Батюшка, я согласна. Отдайте меня в семеюшки князю Ивану. — И Ксения поклонилась родителям.
— Ну троица! Да мне с вами вовек не скучать! — воскликнул воевода весело. — Что ж, идём в трапезную, там и завершим сговор.
А через полторы недели в кафедральном соборе Костромы, при стечении множества горожан и с благословения родителей жениха и невесты, в их присутствии состоялось венчание Ксении и князя Ивана. Жених и невеста были полны достоинства и спокойствия и покорили своим величием горожан. Они предвещали молодожёнам счастливую жизнь. И Катерина ведала их безоблачную судьбу и удивлялась в душе, потому как подобное встречается раз в столетие. Свадьбу было решено справить в Москве, после возвращения из поездки царя Михаила.
Глава двадцать шестая
Две свадьбы
После смерти царицы Марии патриарх Филарет вновь подумывал о том, чтобы женить сына на принцессе из достойного королевского рода. Эта мысль не оставляла его и в поездке по городам России. И как прибыли в Тверь, да вникли в дела на Тверской земле, сменили воеводу, отправили его по старости на покой, перебрали служилый люд в управах, так государь Филарет повелел думному дьяку Ивану Грамотину во второй раз отправить посланников в Европу. Ан не удалась государева затея. Впервые, может быть, в жизни царь Михаил воспротивился воле отца. Узнав о сути дела от Грамотина, царь пришёл в палаты архиепископа Тверского, где остановился патриарх, и сказал:
— Ты, государь-батюшка, чтимый мною преданно, не пекись больше о моей женитьбе. И послов не гоняй в иноземные державы.
Филарет удивился без меры сказанному сыном и прикрикнуть уже собрался на него, ан прежде чем бросить бранное слово, посмотрел в глаза царю и осёкся. Сильным взглядом, романовским, смотрел на отца Михаил, исполненным твёрдости и достоинства и в то же время почтительности к родителю. Филарет ещё думал, как убедить сына в необходимости послов на запад, но Михаил опередил его:
— Слышал, ты к шведам хотел послать человека. Так нет нужды нам родниться с Густавом Адольфом. Шведский король и ныне-то мздоимствует и пользуется нашей добротой. А что будет, как породнимся? Ишь, что удумал: нашими ратниками себе победу над Польшей добывать. Нет, не нужна мне невеста иноземная.
— Но как же быть, сынок? У нас нет наследника престола. Кому трон оставишь? — с горестью спросил Филарет. Длительное путешествие по державе всё-таки далось ему трудно, сказывались хвори, нажитые в плену. Он недомогал и потому был мнителен.
И снова царь ответил, не спуская глаз с лица патриарха:
— Как пребывал в Домнино, было мне ночное видение. Пришла в опочивальню Мария Магдалина и говорит: «Зачем вдовый ходишь?» Отвечаю ей: «Хочу невесту иноземного рода, а не найду». «И не ищи», — ответствует она. «Но почему?» — спрашиваю я. «Аль мало достойных россиянок?» И показала мне девицу московского дома.
— Кто она? — спросил Филарет.
— Остерегла меня святая: «Смотри, о невесте до поры никому не сказывай, даже родимому батюшке». Вот тебе истинный крест, государь. — И Михаил перекрестился.
Филарет ощутил к сыну уважение, порадовался, что в нём проявилась твёрдость духа. Помнил патриарх, что сам он не вечен, что силы уже покидают его, а здоровье выбаливает. Вот уже и горбиться стал. Да и то сказать, восьмой десяток распочал. И ответил он сыну миролюбиво и просто:
— Смотри, сынок, тебе жить. Я же об одном радею, о том, чтобы ты, как придёт время, державу в надёжные руки отдал.
— Спасибо, батюшка, за понимание. А я исполню твою волю, будет у нас наследник.
Филарет ласково обнял Михаила и погладил его по спине.
— Верю тебе, сын мой.
И, не мешкая, он послал дворецкого к Ивану Грамотину сказать, что отменяет своё повеление. Заметил он, что после Костромы и особенно после поездки в Домнино произошли в сыне большие перемены. И та самовольная отлучка накануне отъезда тоже была не случайной. И Филарет мучился, ломал голову над разгадкой причины тех перемен. Многое, но не всё, не до донышка высветилось на обеде у воеводы Бутурлина, когда тот принимал управление Костромской землёй. Ещё до того, как сесть к столу, патриарх спросил Катерину:
— Что-то я доченьки твоей Ксюши не вижу.
Катерина усмехнулась и спросила вместо ответа:
— Увидеть её пожелал, святейший? Так мы её услали в Рябинино, на пасеку, дабы кого-то здесь не опалила...
— Вот поруха! — воскликнул патриарх.
— Да в чём?
— Экая недогада! Так ведь Рябинино на пути в Домнино, а туда сынок умчал.
