— Не печалуйся. Пасека в двух верстах от пути, коим царь ехал.
— Господи, успокоила, — с иронией произнёс Филарет. — Да твоей доченьке с пасечником Еремеем ничего не стоит каверзу учинить и залучить царя на пасеку.
Катерина засмеялась. Да, сдержав смех, тихо и серьёзно ответила:
— Знать, Всевышнему так будет угодно. Мы ведь с тобой тоже по воле Господа Бога в ночь на Ивана Купалу встретились.
Филарет лишь с ухмылкой покачал головой. А позже, по здравом размышлении пришёл к выводу, что сынок попал-таки в плевицы, кои были желанны ему. «Да всё во благо, во благо, — утешил себя Филарет. — И мне ведь от Катюши не было урону, а Ксюша-то поди всё от неё взяла...»
Размышления о сыне, о Ксении и их тайной любви подняли дух патриарха. Он поверил, что у Ксюши не проявится никаких побуждений взять в хомут Михаила, играть им.
Так оно и было, как позже узнает Филарет. И он покидал Тверь, обретя душевное равновесие и почувствовав прилив сил. Дух его укреплялся и от мысли о том, что поездка по городам центральной России удалась в полной мере. Воеводы и дьяки, иные служилые люди, коих он рассылал в пути по малым ближним и дальним городам тех областей, которые посетили и куда не довелось заехать, сделали полезное дело. Они взбудоражили застойную жизнь провинций, данной им властью наказали нерадивых тиунов, губных старост, смещали их, заменяли прилежными и добросовестными, всюду побуждая россиян к усердию. Мало того, что царские люди спрашивали в уездах строго, ещё и духовенство вело ту же линию среди верующих. Всюду проходили торжественные литургии, молебны в честь государей, священники принимали грешников с покаянием, христиане очищались от скверны, укрощали свой нрав, гасили пагубные побуждения и усерднее брались за дела во благо державы.
Ничего подобного в прежние годы в России не бывало, когда бы в десятке областей, в сотнях уездов, а там и по всей державе россияне всколыхнулись разом на благие дела и взялись ладить достойную жизнь. Сему подтверждением были высказывания тех, кто шёл следом за Филаретом. «Верховная власть, под твёрдым управлением патриарха Филарета, окрепла и достигла полной неограниченной силы не в принципе только, а и на деле. Он продолжал работать при частом обращении к земским соборам. Однако в новых условиях значение этого явления не было тем же, что в первые годы царя Михаила. Филарету собор нужен не для того, чтобы поддержать перед обществом слабый правительственный авторитет В его руках это орудие для изучения действенного положения дел. Средство узнать его недостатки, вскрыть существующие непорядки и злоупотребления».
Москва заждалась возвращения царя и патриарха. И то сказать, уехали в мае, а на дворе — октябрь. Но царский поезд только Тверь покинул, а на пути Троице-Сергиева лавра, как её минуешь. Однако дождались москвитяне своих отцов и встретили их благовестом тысяч колоколов. Толпы горожан вышли на Тверскую улицу и криками приветствовали царя и патриарха, которые по случаю встречи со своими детьми сидели в открытых каретах. Но пышных торжеств в связи с возвращением государей не случилось. В Кремле с первых же дней началась будничная кропотливая работа.
К возвращению царя из Твери подоспели в Москву шведские посланника короля Густава Адольфа. У царя Михаила сердце уже вещало, с чем они приехали. Просили они государей о позволении набирать им полки казаков, якобы для борьбы с разбойными бандами гетмана Лисовского, угрожающими Швеции.
Думный дьяк Иван Грамотин толково просветил царя и патриарха и дал понять им, что шведам следует отказать.
— Ноне всю Европу раздирает бойня. Потому российские казаки нужны шведам для войны с Польшей на её северных рубежах, а Лисовский тут лишь к слову. Ещё шведы думают послать казаков на войну с Данией. А у нас с нею мир более ста лет.
И царь Михаил вкупе с государем Филаретом отказали шведским вербовщикам. И был в Грановитой палате совет с воеводами, как укрепить русскую армию и рубежи державы на западе.
— Коль вспыхнул пожар в Европе, может и нас опалить, — заявил царь воеводам.
В эти годы российских воевод интересовал опыт построения армий в некоторых европейских странах. И бывалый воевода Михаил Шеин, не раз бивший поляков и сам ими битый, сказал на совете:
— Ты, царь-батюшка, и ты, государь Филарет, отправьте рьяных до военного дела и молодых воевод в Германию и Венгрию. У них есть, что перенять в военной справе.
К чести отца и сына Романовых, они прислушались к совету Шеина. Ему же поручили отобрать молодых и способных к наукам воевод и послать их к венграм и немцам, дабы взяли всё лучшее, чем они поделятся. А к зиме, когда государева казна пополнилась деньгами от сборов налогов, царь Михаил в согласии с отцом взялся создавать новую, постоянной службы армию. Для начала он задумал набрать пять тысяч пеших стрельцов. Для их обучения пригласили учителей из Германии и Венгрии. Там же закупили мушкеты и часть пушек. Свои на Кузнецком мосту начали отливать.
Всякому делу время, а потехе час, говорили москвитяне. Но ближе к Покрову дню тот час, по допущению Господню, растянулся на недели. И то сказать, было отчего россиянам заниматься потехами, а больше на свадьбах гулять, кои на Руси в благодатные годы случаются в осеннее время во множестве. А минувшее лето одарило россиян небывалым урожаем. Всё уродилось против прежних лет вдвое, втрое.
Череда дел по осени была напряжённой. Как миновали дни ожинок, надо было засевать озимые хлеба. Пришли и миновали Спасы Яблочный и Медовый и третий, Спас последнего снопа. А молодые россияне уже в ожидании Покрова дня. «Придёт Покров, девице голову покроет», — говорили старики. И сами девицы пели-просили: «Батюшка Покров, покрой землю снегом и мою бедную головушку жемчужным кокошником, золотым подзатыльником». И вот Покров миновал, начались свадебные недели. В день Покрова в соборах и церквях прошли торжественные литургии. Сам патриарх Филарет вёл службу в Благовещенском и Архангельском соборах. Он вознёс прихожанам своё слово о том, что есть Покров. И по его повелению во всех церквах и соборах по Москве и по России раскрывалось сие явление.
— В древние времена, — начинал патриарх, — во Влахернской церкви Константинополя, где хранилась риза Богоматери, Её головной убор и часть пояса, произошло чудное явление. В нонешний день в храме во время всенощного бденья святой Андрей, Христа ради юродивый, в четвёртом часу ночи, подняв очи к небу, увидел идущую по воздуху Пресвятую Богородицу в сопровождении Иоанна Крестителя, апостола Иоанна Богослова и сонма ангелов и святых. Преклонив колена, Божья Матерь начала молиться, а потом, подойдя к Престолу, сняла со своей головы покрывало и простёрла его над молящимися в храме людьми, защищая их от врагов видимых и невидимых. Пресвятая Владычица сияла небесной славой, а покров в руках Её блистал паче лучей солнечных.
Верующие внимали ровному и чистому голосу патриарха с душевным трепетом и в полной тишине, лишь потрескивали свечи. Он продолжал:
— Царь Небесный, говорила в молитве Всенепорочная Царица, прими всякого человека, молящегося к Тебе и призывающего Имя Моё на помощь, да не отыдет от Лика моего тощ и неуслышан.
