Один из исторически значимых черногорских вождей — воевода племени кучи Марко Мильянов Попович Дрекалович. Он отважно сражался с завоевателями, после победы над османами стал первым градоначальником Подгорицы, а потом, уже зрелым мужчиной, научился грамоте и сочинил несколько занимательных в этнографическом отношении книг: «Примеры человечности и геройства», «Жизнь и обычаи албанцев», «Кое-что о братоножичах». Братоножичи, белопавличи, васоевичи, морачане, пиперы, ровцы и прочие, как кажется, существуют и поныне. Влияние братств заметно не только в звучании фамилий и режиме бытового протежирования, оно сказывается и на схемах распределения финансовых потоков, отчасти даже на некоторых действиях черногорской власти; идентификация «свой — чужой» в этой стране не обязательно связана с идеологическими предпочтениями. Об общественной роли племен и братств вам, может быть, расскажут в дружеской беседе, но в интервью прессе ни один политик так ставить вопрос не согласится: принято считать, что в Черногории завершено формирование — по гражданскому принципу — современной политической нации; иначе, говорят, не было бы у нас своих страны и языка.
Воевода Марко Мильянов. Фото. Не ранее 1901 года
После русско-турецкой войны 1877–1878 годов Черногория получила международное признание, приросла Подгорицей (теперешней столицей, в которой к началу XXI века собрана треть населения страны, составляющего 620 тысяч человек). Государство из крошечного превратилось в маленькое. В 1906 году князь Никола I распорядился ввести в обращение собственную валюту, перпер, позаимствовав название денежной единицы у Византии. Национальный банк в Черногории так и не появился, эмиссией занималось министерство финансов, и казна наполнялась не столько из собственных доходов, сколько из русских субсидий и занятых у австро-венгерских банков средств. К 1900 году, например, Цетине задолжало Вене сумму, почти пятикратно превышавшую государственный бюджет.
На темы добродетельной черногорской скромности в ту пору эффектно пошутила европейская культура: в Вене с шумным успехом прошла премьера оперетты Франца Легара «Веселая вдова», действие которой разворачивалось в вымышленном балканском княжестве Понтеведро. Остроумный австро-венгерский композитор адаптировал комедию французского драматурга Анри Мельяка, присвоив его персонажам многозначительно славянские имена — граф Данило Данилович, барон Мирко Зета, секретарь посольства Негуш. Все они решают задачу государственной важности, ведь если веселая вдова богатого банкира Ганна Главари выйдет замуж за иностранца, то ее состояние, существенная часть национального богатства, уплывет из княжества: «Наша маленькая родина может обанкротиться!» Легковесная музыкальная пьеса с любовными авантюрами, переодеваниями и счастливым финалом произвела фурор в театральных кругах, но сопровождалась демонстрациями протеста обучавшихся в Вене южнославянских студентов. Князь Никола Петрович-Негош усмотрел в насмешливой оперетте оскорбление горской гордости и представления «Веселой вдовы» в своих пределах запретил. В Цетине тогда уже существовал театр, но, в общем, его репертуар от цензуры не сильно пострадал, — здесь исполняли написанную самим Николой стихотворную драму «Балканская царевна».
ДЕТИ БАЛКАН
МИЛОВАН ДЖИЛАС
комиссар и диссидент
Студент Белградского университета, выходец из черногорского села Подбишче, Милован Джилас присоединился к коммунистическому движению в 1932 году, едва отметив 20-летие. Вскоре на три года попал в тюрьму, в заключении перевел на сербскохорватский язык несколько романов Максима Горького. В 1938-м стал членом Центрального комитета Коммунистической партии Югославии. Выполнял важные партийные задания, занимался отправкой югославских добровольцев на гражданскую войну в Испанию. Вторую мировую начал организатором партизанской борьбы в Черногории, продолжал главным редактором партийной газеты Borba, закончил генерал-лейтенантом, руководителем влиятельного Управления агитации и пропаганды и, что много важнее, любимцем маршала Тито. В первом социалистическом правительстве получил пост министра по вопросам Черногории, одновременно занимаясь публицистикой, развитием марксистской идеологии и теорией черногорской национальной самобытности. Считается, что именно Джилас выстраивал идейную линию Югославии во время конфликта Тито и Сталина. В начале 1950-х годов Джилас, высокий харизматичный красавец, слыл вторым (и самым популярным) человеком в партии и возможным преемником главы государства. Именно по его предложению компартия сменила название на более неформальное — Союз коммунистов Югославии. В декабре 1953 года Джилас занял пост председателя югославского парламента, однако удержался в этом кресле всего три недели. К началу 1954-го он опубликовал в белградской печати полтора десятка статей о путях развития югославского социализма, в которых осудил сформировавшийся в стране слой партийной номенклатуры, выступил против бюрократии, за бóльшую независимость печати и судебной системы, поставив всем этим под сомнение святое — методы руководства Иосипа Броза. Джиласа немедленно лишили всех партийных постов, о нем перестали говорить как о «самом великом черногорце XX века». Он подал заявление о выходе из партии и продолжал критиковать систему. За «враждебную пропаганду» бунтовщику сначала присудили условный срок, а в 1956 году отправили за решетку. В 1957-м на Западе был опубликован политический бестселлер Милована Джиласа «Новый класс: анализ коммунистической системы», изданный к настоящему моменту на 40 языках тиражом в 3 миллиона экземпляров. Джиласу добавили еще семь лет тюрьмы, в заключении он, по обыкновению, занимался литературным творчеством, перевел «Потерянный рай» Джона Мильтона (как гласит предание, делая записки на рулонах туалетной бумаги). В 1962 году, снова за рубежами Югославии, вышла еще одна яркая работа Джиласа, политический мемуар «Разговоры со Сталиным». Диссидента амнистировали в 1966 году, но не вернули ему гражданские права, а из наград оставили только советский орден Кутузова. До конца жизни — Джилас скончался в 1995-м — он занимался публицистикой, возвращаясь к общественной деятельности по мере ослабления коммунистической системы. В 1988 году был снят запрет на издание его книг в Югославии. Джилас — самый высокопоставленный политик из стран Восточного блока, бросивший вызов вскормившей его системе.
В 1910 году черногорское княжество превратилось в королевство. Оно снова расширилось, по итогам Балканских войн, но после Первой мировой утратило независимость вместе с валютой и монархической династией.
А «своих» денег, кстати, у Черногории нет и теперь — в надежде вступить в Европейский союз эта страна, как и полупризнанное Косово, использует евро. На перперы можно только посмотреть — вон они, лежат под стеклом в музейной витрине. Как напоминание о черногорской финансовой самостоятельности прочитывается название самой популярной местной рок-группы Perper, исполняющей сильные баллады и цельнометаллические гимны вроде «Цетинских дождей» и «Храбрых соколов».
Реалии южнославянского братства, за которое пролито немало крови, понравились не всем. Из равноправного военного союзника Сербии в 1918 году Черногория превратилась в лишенную даже автономии область, подотчетную Белграду. Обстоятельства, при которых Великое народное собрание сербского народа, так называемая Подгорицкая скупщина, принимало решения о низложении Петровичей-Негошей и объединении с Сербией, квалифицируют по-разному. Сторонники собственной монархии, выступавшие под лозунгом «Один король, одна страна, один народ», подняли восстание, но их отряды были рассеяны. Теперь созыв Подгорицкой скупщины считается незаконным, пребывание Черногории в королевстве Карагеоргиевичей называют сербской оккупацией, а парламент республики в принятом в 2011 году на этот счет законе использовал термин «насильственная аннексия».
