Миссис Пул: – Если хотите знать, Титания из меня была просто замечательная!
Беатриче: – Я в этом ни на миг не сомневаюсь, миссис Пул.
Следующей задачей было разыскать Джо. Холмс сказал:
– Если у вас есть вопросы, миссис Джекилл, всегда ищите на них ответа в пабе. Это азы расследования: в пабах знают всё. Вот как раз я вижу заведение под названием «Черная собака», так что идемте туда…
– Она туда идти не собирается, – вмешалась миссис Пул. – Вы вольны заходить куда вам угодно, мистер Холмс, но мисс Мэри я не позволю переступить порог заведения, где собираются нетрезвые мужчины и бросают на женщин похотливые взгляды.
– Бога ради, – с досадой перебила Мэри. Диана была права, нужно было переодеться мужчиной. До сего дня ее никогда не тяготила принадлежность к женскому полу… но до недавнего времени она не пыталась участвовать в расследовании убийств. Да, собственно, участвовать в чем бы то ни было увлекательном. И теперь ей открылось, что, оказывается, девушке, которая живет в мире активной жизнью, то и дело приходится сталкиваться с длиннейшим списком табу и запретов.
– Хорошо, тогда подождите меня снаружи пару минут, – сказал Холмс и исчез за дверью «Черной собаки». Прошло не менее получаса, когда он наконец вернулся. Мэри и миссис Пул несколько раз успели обойти центральную площадь Перфлита, рассмотреть все окорока в витрине мясной лавки и все булочки в витрине булочной, а также ленты и перчатки в дамском магазине.
– Джо живет вместе с матерью в одном из домов, которые недавно построили для рабочих вдоль улицы под названием Тихая, – сообщил им детектив. – Думаю, строители надеялись, что это название каким-то образом повлияет на нравы жителей и предотвратит забастовки работников на местном карьере. Мисс Джекилл, если однажды, несмотря на заботу миссис Пул, вам придется вести расспросы в пабе, никогда не задавайте вопросов напрямую и в лоб, иначе никогда не получите ответа. Я первым делом купил себе пинту пива, сел за столик и сообщил, что я только что был в лечебнице, раздумывал над помещением туда больного дядюшки. Но я до сих пор не решил, хорошо ли ему будет в подобном заведении или лучше нанять надежного санитара, чтоб тот присматривал за дядей. Спросил, не знает ли кто работника лечебницы, который мог бы предпочесть работать с одним больным у джентльмена на дому. Мне тут же сообщили, что недавно были уволены несколько санитаров, в том числе и Джо. Его адрес вручили мне почти насильно, и я обещал, что непременно к нему загляну.
– Очень умный ход с вашей стороны, сэр, – сказала миссис Пул.
«Вот еще, – подумала Мэри сердито. – Я смогла бы изобрести что-нибудь не менее умное, если бы мне дали спокойно зайти в паб! Например, сказала бы, что мой бедный отец потерял рассудок, или что в лечебнице содержится мой брат, и Джо ухаживал за ним… Да я такого бы им наговорила!» Что толку в благопристойности, если она мешает людям действовать и добиваться результатов?
Они снова прошли мимо ворот лечебницы, стараясь остаться незамеченными, – но за воротами никого не было. Улица Тихая находилась в стороне от главной дороги – мощеная улочка с одинаковыми аккуратными современными домами по сторонам, к каждому домику прилегал небольшой сад. Дом Джо Эбернейти находился в дальнем конце улицы, где мостовая уже превращалась в земляную дорогу, которая, петляя, уходила в даль полей лютиков и клевера. Несколько коров с удивлением подняли головы при приближении незнакомцев, затем снова вернулись к своей жвачке. Домик Джо был окружен садом, совмещенным с огородом, – фрукты и овощи росли там вперемешку с цветами. В пыли копалось несколько кур, под окнами пожилая женщина развешивала белье на веревку.
– Извините, вы миссис Эбернейти? – обратился к ней Холмс.
– Ну да, она самая, – женщина вытерла руки фартуком и недоверчиво подошла к ограде. – А вы кто будете, сэр? – Она смотрела на него с опаской, будто ожидала, что сейчас он начнет рекламировать ей патентованное лекарство или пытаться продать механическую метлу.
– Меня зовут Шерлок Холмс, я хотел бы поговорить с вашим сыном Джо, – сказал детектив – и немного подождал, будто надеясь, что его имя произведет на нее эффект. Но ничего подобного не произошло. Женщина просто ответила:
– Пойду гляну, вроде бы он дома, – и пошла к дверям, не открывая гостям ворот. Наконец она вернулась: – Да, Джо говорит, что вы можете с ним повидаться. Вы уж извините, сэр. Он в последнее время не очень общительный – после побега того психа, а потом еще и увольнения. Особенно он опасается газетчиков, а вы малость на такого похожи.
– Думаю, я лучше подожду снаружи, – сказала миссис Пул. – Как я погляжу, мадам, вы отлично умеете управляться со стиркой. Давно я не видела таких белоснежных простыней! Чем вы их стираете?
– О, по правде сказать, я делаю собственный домашний порошок, но главный секрет тут в лаванде, – расцвела миссис Эбернейти. – Я когда их сушу, перекладываю лавандой…
– Вот куда привело меня честолюбие, мисс Джекилл, – вздохнул Холмс, по дороге к дому обходя кур, которые и не думали уступать ему путь. – Меня приняли за газетчика! Зато наша миссис Пул снова доказывает свою незаменимость. Она настоящий мастер отвлекающих маневров.
Боковая дверь вела прямо на кухню – небольшую и безупречно чистую. Джо сидел за столом и читал газету. На звук открывающейся двери он поднял голову.
– Как, мисс, это снова вы? Мать мне сказала, что с мистером Холмсом пришли какие-то дамы, но я и подумать не мог, что снова вас увижу. По правде сказать, очень рад. А я вот как раз перечитываю про побег старины Ренфилда. Вы же знаете, что из-за этой заварухи меня уволили из лечебницы? Хотя, сами подумайте, как бы я мог помешать побегу заключенного из полицейского фургона? Я и не представляю, как он умудрился сбежать. Волшебник он, что ли.
– Насчет волшебника я не уверен, – сказал Холмс. – Логично предположить, что он получил помощь снаружи. И об этом мы хотели с вами поговорить, обсудить возможных сообщников Ренфилда.
– Сообщников? Не представляю, какие у него могли быть сообщники. Он все время проводил в лечебнице, взаперти. Но, конечно, он мог завести себе товарищей за время одного из своих побегов, а сбегал он довольно регулярно.
– Доктор Сьюард сказал, что до того, как утратить рассудок, он был бизнесменом, – начала Мэри. – Возможно, у него были партнеры по бизнесу? Какие-то знакомые из прошлой жизни? К нему когда-нибудь приходили посетители?
– Нет, никогда. Я даже не знал, что он был бизнесменом. Может, поэтому он постоянно писал на бумаге цифры – вроде как вспоминал, как раньше вел счета. Это он подсчитывал мух, которых ел живьем, вы знаете, и количество жизненной энергии, полученной от них. Он называл своих мух экспериментами. И очень любил рассказывать о своих экспериментах – какая муха дала ему сколько жизни и почему не более того. Хотел исследовать, сколько жизни можно извлечь из мух и получится ли больше, если сперва скармливать мух паукам и потом глотать пауков, а еще лучше скармливать пауков птицам и есть птиц – но дальше пауков дело у него не заходило, птиц-то он не мог ловить своими руками. «Я им всем покажу, – говорил он мне. – В один прекрасный день, Джо, я покажу всему миру мои записи, и им придется забрать меня отсюда. Придется признать, что я открыл секрет жизни». Но когда я спрашивал, кто такие они, которые не признают за ним обладания секретом жизни, он только кривился и плакал, и твердил, что если он откроет мне эту тайну, они его убьют. Это была идея, порожденная его безумием, мисс.
