Диана: – А откуда ты знаешь, что именно сказала Рэймондиха? Ты же не могла ее слышать.
Кэтрин: – Я именно что слышала. Это была моя первая попытка осмотреть дом, произвести краткую разведку, я остановилась перед дверью кабинета миссис Рэймонд и прекрасно расслышала все до последнего слова. Хотя если в деталях и есть небольшие неточности, это совершенно неважно. Важно то, что придает истории остроты.
В этот момент мысли Кэтрин были заняты совершенно другими вещами, нежели покоем и безопасностью Общества Магдалины. У нее снова запутались нитки, а это означало, что надо вдевать новую нить и делать новые стежки, незаметно продолжавшие прежнюю линию, да еще и так, чтобы хвостик от старой нитки не мешался.
– Кто решил, что шитье – вообще подходящее занятие для нас? – спросила она вслух. – Не понимаю, почему мы все должны именно шить? Разве нет других дел, которые не хуже шитья спасают наши души?
– Т-с-с! Сестра Маргарет может вернуться в любой момент, – прошептала девушка справа от нее, маленькая толстушка по имени Дорис. Ей было всего пятнадцать, и на щеках ее еще виднелись подростковые прыщики. Было трудно представить ее продающей свою любовь на улицах Лондона. Куда больше она походила на девочку-служанку из любого респектабельного дома от Мэрилебона до Мэйфейра. – Мы шьем белье и одежду, которую потом покупают дамы-благотворительницы, чтобы поддержать наше общество.
Кэтрин сомневалась, что ее чудовищное полотенце, второе, которое она пыталась обметать за сегодняшний день, способно поддержать общество. Вот просто сильно сомневалась.
– Одна моя подруга тоже была в этом приюте, а потом ушла – с месяц назад, – сказала Кэтрин. – Ее звали Молли Кин. Вы были с ней знакомы?
– Ты дружила с Молли? – отозвалась девушка, сидевшая слева. Эта была тощая, изжелта-бледная, с темными кругами под глазами. Кэтрин припомнила, что ее вроде бы зовут Агнес. – Я вот даже ее не знала. Ужас какой с ней приключился, правда? Вот к чему приводит возвращение ко греху, как говорит миссис Рэймонд.
– Не болтать! – прикрикнула сестра Маргарет. Они не слышали, как она вошла, а она уже стояла посреди комнаты, поджав губы, которые выглядели так, будто она постоянно сосет ломтик лимона. – Пустая болтовня – это работа дьявола. Кто-нибудь желает почитать нам вслух из сборника проповедей преподобного Трокмортона?
«Вот в чем проблема, – думала Кэтрин, не слушая голос Агнес, монотонно бормотавший о том, как Иисус отделил агнцев от козлищ, и о выводах преподобного Трокмортона по этому поводу. – В этом проклятом месте у них просто нет возможности нормально поговорить. Сплошные молитвы, проповеди и работа, дни напролет».
Оказалось, что вступить в Общество Магдалины совсем не сложно. Миссис Рэймонд единственный раз взглянула на нее – и тут же выделила ей кровать в спальне. Только сказала строго:
– Надеюсь, вы понимаете, мисс Монтгомери, что мы ждем от наших воспитанниц истинного покаяния.
– У меня покаяние очень истинное, честное слово, – ответила Кэтрин. – Вы даже не представляете, как я благодарна вам за возможность исправиться, мэм! Так ужасно зарабатывать на жизнь, торгуя собой на улицах! А после того, как тот моряк ударил меня разбитой бутылкой, я себе сказала – все, довольно с меня! А квартирная хозяйка сказала, что без платы за неделю вперед она меня на порог не пустит. А папаша не пожелал меня принять обратно, сказал, я паршивая овца и испорчу всех остальных детей… Все, что у меня есть, – это одежда у меня на плечах. И такое счастье, что вы согласились меня принять.
– Тем больше тебе причин вести себя примерно, – сказала миссис Рэймонд, хмуря брови. Кэтрин покивала и поставила свою подпись в толстой книге в кожаном переплете, – эта книга хранилась в кабинете миссис Рэймонд, и там расписывались все новопоступившие девушки, а кто не умел писать – ставил напротив своего имени крестик. Кэтрин умела – и написала: «Кэтрин Монтгомери». И сделала себе заметку – первым делом изучить эту книгу. Скорее всего, здесь содержались имена всех девушек, когда-либо находивших приют в Обществе Магдалины. Нужно было проверить, есть ли в списках жертвы убийств. А что потом? Она еще не знала. Но что бы это ни было, следовало подождать до ночи, когда все уснут. А пока что оставалось делать стежок за стежком.
Диана: – Мы с Чарли тогда ужасно устали ждать тебя в доме напротив. А вот доктор Ватсон не возражал. Он перечитал все газеты – сказал, что ищет в них упоминания о необычных происшествиях. Один раз подчеркнул заметку про украденных животных из зверинца лорда Эйвбери. Животные все еще не нашлись, хотя поиски шли уже дольше месяца. «А нам-то что до какого-то пропавшего зверья?» – спросила я его, а он ответил, что украденных животных могли использовать для создания зверолюдей.
Кэтрин: – Тебе хотя бы не пришлось обметывать полотенца и слушать, как Агнес читает проповеди! У сестры Маргарет была толстенная книжка этого преподобного Трокмортона, с которым она однажды встречалась лично и в которого, я уверена, она тайно влюблена. Вся эта болтовня об овцах и козлищах, о спасенных и проклятых, о том, как одни спасутся, а другие будут навеки осуждены… Несколько часов такого чтения – и я была готова перегрызть ей горло!
Жюстина: – Но ведь это не так уж плохо – послушать слово Божие и узнать что-то о Боге. Я бы не смогла прожить столько лет, если бы меня не поддерживали духовные наставления моего отца. Он успел кое-чему меня научить, пока еще был жив. Я нахожу большое утешение в вере в Божественного Отца, который всех нас видит и читает в сердцах.
Кэтрин: – Ох, избавь меня от этой ерунды! Религия – это просто инструмент, с помощью которого одни люди контролируют других. Я достаточно насмотрелась этого на острове Моро.
Диана: – Согласна с Кэтрин. Если бы тебя насильно затолкали в это чертово общество…
Беатриче: – Прошу вас, давайте воздержимся от споров. Мы это уже проходили. Жюстина никогда вас не переубедит, а вы не переубедите ее. Кэт, возвращайся к своей истории. Нашим читателям не нужен религиозный диспут.
Наконец прозвонил колокол, возвещавший перерыв на обед. Кэтрин просидела почти весь день в неудобной позе, занимаясь бесполезным трудом и слушая какую-то бессмыслицу. Да кому вообще нужны эти уродливые полотенца? Или не менее уродливые детские комбинезончики, которые шили более искусные мастерицы из числа покаянниц? Уж точно не детям, которые предпочли бы бегать голышом, как животные или дикари. И это куда лучше послужило бы их здоровью!
Ко времени десерта, состоявшего из жидкого чая, Кэтрин окончательно осознала, что в Обществе Магдалины не кормят мясом. «Растительная пища куда здоровее мясной», – говорил преподобный Трокмортон – вы когда-нибудь слышали подобную чушь? Кэтрин с отвращением смотрела в тарелку, на субстанцию, которую сестра Маргарет бодро отрекомендовала ей как овощное рагу.
– Ты совсем не ешь, – прошептала Агнес, сидевшая рядом с ней. – Ты не заболела?
– Я решила поститься, – сообщила Кэтрин. – Пусть голод поможет мне продвинуться в покаянии.
