– Не нужно извиняться. Я просто рада, что ты невредима и возвращаешься домой. Лучше расскажи мне, как ты оказалась в Обществе Магдалины.
– И зачем ты следила за мной? – добавила Кэтрин. – Из-за этого она и попала в руки к Хайду, – пояснила она Мэри. – Я проникла в кабинет миссис Рэймонд и копалась в ее бумагах, когда туда заявилась эта старая ведьма в компании Хайда. Они начали говорить про девушек – это миссис Рэймонд поставляла Хайду их имена и адреса, чтобы Адам мог их убивать и отрезать части тел. А потом они услышали шум из-за двери – это Элис подслушивала. Так зачем ты туда явилась вслед за мной?
– Я тогда с начала расскажу. Когда мисс Мэри меня уволила, мне было совсем некуда пойти. Я сперва подметала перекресток, но потом меня оттуда прогнал большой мальчишка, который хотел сам там подметать, и отнял метлу, которую я купила на свои деньги. Деньги, которые мне заплатила мисс Мэри, быстро кончались. Я спала в подворотнях, но меня часто гоняла полиция, так что по ночам приходилось просто скитаться по улицам. Скоро у меня не осталось денег даже на еду. И я подумала: к кому можно обратиться сироте, у которой никого на свете нет? Конечно, к Богу, как написано в книжках, которые миссис Пул не одобряла, говоря, что они глупые, но зато они стоят всего по пенни за штуку. Так что я пошла в ближайшую церковь, и там священник спросил меня о состоянии моей души – и не боюсь ли я впасть во грех, коль скоро живу на улицах. Я сказала, что, конечно же, боюсь, хотя сама лучше бросилась бы в Темзу, но это, я так думаю, тоже ведь грех, просто другой. Тогда священник дал мне брошюрку и объяснил, что есть такое Общество святой Магдалины. Я была достаточно умная, и поэтому сказала миссис Рэймонд, что меня обидел джентльмен, потому что она не позволила бы мне остаться, скажи я просто, что очень голодна и мне негде жить. Тогда она дала мне расписаться в толстой книге. Вам я тоже соврала, мисс, – объяснила девочка Кэтрин, – извините меня за это. Я ведь тогда еще не знала, что вы подруга мисс Мэри. Так что я прожила в Обществе больше недели, и мне каждый день давали еду и кров, и я была в общем довольна, хотя и очень скучала. А потом я увидела вас.
Диана: – Я же говорила, это приют Святой Скукотищи! И Святого Убийства, как выяснилось. Ну, убийства все же вносили некоторое разнообразие.
Элис: – Я бы предпочла скучать всю жизнь, чем быть почти что убитой, спасибо большое. Я готова всю жизнь носить платье из колючей шерсти, есть невкусную еду и слушать проповеди, от которых засыпаешь прямо на скамейке, лишь бы меня не пытались отравить до смерти.
Диана: – Элис, у тебя нет никакой любви к приключениям.
Элис: – Совершенно верно, мисс.
– На вас тогда еще не было приютского платья, серого и колючего, как на всех нас, – продолжила Элис. – Я впервые увидела вас выходящей из кабинета миссис Рэймонд – я как раз стояла в коридоре на коленях и мыла пол, так что могла как следует вас разглядеть, когда вы шли мимо, а вы меня вовсе не заметили. Сперва я просто подумала, что где-то уже видела это платье, а потом поняла, что видела его на мисс Джекилл, упокой Господи ее душу. Ее лавандовое «чайное» платье, которое я столько раз помогала стирать миссис Первис, прачке. Тогда я подумала, что хочу узнать, как это платье оказалось у чужой женщины. Когда мы все сели за шитье, я вас внимательно разглядывала, а потом за обедом нарочно уселась напротив. А потом спросила сестру Маргарет, можно ли положить вас на ночь вместе со мной, потому что мне по ночам так одиноко – я привыкла спать в одной кровати с другой служанкой. Боюсь, мне снова пришлось соврать. А потом вы встали посреди ночи и вышли, а я пошла следом за вами.
– Это многое объясняет, – сказала Кэтрин, немало позабавленная. Фонарь давал достаточно света, чтобы можно было разглядеть ее улыбку. – Хочу сделать комплимент твоему искусству лгать: ты в нем немало преуспела.
– Ох, как это ужасно, мисс, – вздохнула Элис. – Но тут такое дело, стоит начать, и остановиться уже трудно. Я начала с рассказов о том, как интересно собирать поутру яйца, которые только что снесли курочки, какие они теплые, когда ложатся в ладонь, а потом появились уже и синие васильки в золотых полях, и два старших брата… И то, как я ужасно скучаю по ферме, притом что я никогда бывала от Лондона дальше, чем какая-нибудь лошадка кэбмена!
– Ох, Элис, если бы я только знала! – вздохнула Мэри. – Я не могла тебе платить, но по крайней мере могла предоставить тебе крышу над головой.
– Я боялась признаться во всем миссис Пул, мисс. После того, как я постоянно лгала, что тоскую по деревне…
– Ну что же, когда мы прибудем домой, придется все ей рассказать. А потом ты останешься на Парк-Террейс так долго, как захочешь, пока мы не подыщем тебе нового места.
– Домой, – задумчиво повторила Кэтрин. – Это отлично звучит – домой.
Она не была окончательно уверена, что принимает слово всерьез.
Это действительно звучит отлично, подумала Мэри. Забавно – впервые она подумала, что особняк на Парк-Террейс мог бы стать домом для них всех. Для Дианы и Беатриче, для Кэтрин и Жюстины, а теперь еще и для Элис. Они могли бы жить вместе, больше не испытывая необходимости зарабатывать на жизнь в бродячем цирке или устраивать представления для праздных зевак. Хотя остальные, возможно, еще не обдумывали такую возможность.
Тем временем на корме пароходика происходил совсем другой разговор.
– Ваши инициалы вышиты на носовом платке, заткнутом за отворот куртки. Трубка виднеется в нагрудном кармане – наружу торчит мундштук, к тому же вы сильно пахнете табаком. Куртка спереди слегка обсыпана табаком, что в сочетании с характерным запахом говорит о том, что вы предпочитаете «Старый виргинский». Как вам известно, я написал монографию о разных видах табачного пепла. Ваш загар характерен для человека, проведшего много лет в тропическом климате, а выправка у вас военная, значит, вы служили в армии. Но узлы на ваших швартовах – однозначно морские, и даже если это дело рук вашего помощника, вы, скорее всего, и обучали его. Значит, вы служили на военном корабле, скорее всего, в Южных морях, а потом решили осесть в Лондоне. Логично предположить, что военный моряк выбрал бы в таком случае речное пароходство. Вы слегка неловко действуете левой рукой, будто она когда-то была травмирована, а на цепочке часов у вас висит вместо брелка пуля – несомненно, пуля, которую извлекли из вашего плеча. У вас красный нос и характерные прожилки для человека, который любит выпить, а на одном колене у вас аккуратная заплатка с подвернутыми внутрь краями. Это работа вашей добродетельной и аккуратной супруги, несомненно, трезвенницы. Женщина с таким характером вряд ли будет рада, когда вы проводите вечера в пабе, и, скорее всего, вам об этом не преминет регулярно сообщать.
– Ну, когда вы вот так все объясняете, кажется, что это просто, – согласился Мадж.
– Конечно, что угодно кажется простым, если объяснить. – По голосу можно было подумать, что Холмс раздражен, но Беатриче ясно видела, что ему просто не до Маджа. Он волновался о Ватсоне.
