Зазвонил мобильник Лазаря. Лида замерла посреди сквера, скинула капюшон, чтобы не пропустить ни слова.
– Ну что, ты подумала над моими словами? – спросил голос.
– Над какими именно?
– На что ты готова ради своего рыжего дружка?
– Я вам уже ответила – на все.
– Ты хорошо все обдумала?
Лида промолчала. Голос сказал:
– Ладно, тогда к восьми часам завтрашнего утра ты должна избавиться от своих друзей.
– Что?!
Холодный смешок.
– Не в смысле поубивать, я не так кровожаден. Но порвать все связи, быть там, где они не смогут найти тебя, влезть со своими советами. То же касается и матери. Это ясно?
Лида похолодела. Ведь она контролирует Калеба, а без нее он может за час уничтожить всех, кто ей дорог.
– Дайте мне еще один день! – взмолилась она. – Только один…
– А если дам, но скажу, что буду истязать твоего друга весь этот день с утра и до заката? Ты уже знаешь, что я могу с ним сделать, обладая всеми талантами Книги. Как тогда?
– Тогда не надо дня, – прошептала Лида. – Я буду готова завтра к восьми.
– Вот и умница, – одобрил голос. – А я пойду навстречу и помогу тебе кое в чем. Значит, завтра в восемь будь в парке рядом с лодочной станцией и жди меня. Это ясно?
– Да.
По пути домой Лида зашла в магазин и купила зарядку для телефона. Зашла в квартиру, где Вера встретила ее с воспаленными от слез глазами и что-то попыталась спросить, но Лида молча прошла мимо матери, упала на кровать и отключилась от всего.
Ровно в шесть часов нового утра Лида открыла глаза и уставилась в потолок. Кажется, и не спала совсем, а только думала, думала. Во сне пришло решение: она снова отнимет у Калеба его вечность. Нельзя бросать друзей, пока рядом с ними этот монстр. Конечно, без него им будет куда труднее эвакуировать город, но ведь были же и другие идеи. Она не в состоянии помочь всем.
Вскочив с постели, начала сборы. Из брошенных посреди комнаты сумок достала пару самых теплых свитеров, натянула один на другой, сверху – куртку. Сняла с зарядки оба телефона, мобильник Лазаря сунула в нагрудный карман, насчет другого, что дала Анна, несколько секунд колебалась. Но все же прихватила и его. Время до восьми еще есть, а до того момента ей позволено иметь друзей.
Вышла из комнаты, вернулась, сунула под подушку браслет Валерия.
По пути к входной двери заглянула на кухню, нашла в холодильнике бутерброд между двумя блюдцами, запихнула в карман. Напоследок подошла к комнате матери.
Там за матовым стеклом пылал нимб непогашенной настольной лампы. Но было тихо, похоже, мать так и уснула при свете. Приоткрыть дверь девушка не посмела. На вешалке отыскала школьную сумку, накорябала записку:
Мама, я исчезну ненадолго, но потом вернусь. Волноваться за меня не надо, ты теперь знаешь почему.
Люблю, целую, Лида
Улица встретила такой ослепительной белизной, что заслезились глаза. В полном безветрии мерцали в утренней полумгле сахарные деревья. Снег все еще продолжал падать. Остановившись у подъезда, Лида задумалась.
«Заняться Калебом прямо сейчас? А чего откладывать-то? Хотя бы точно знаю, что заклятие отсюда подействует. И перчатки пока не надела».
Но, стоило подумать об этом, как зазвонил телефон Анны. Голос девушки звучал расстроенно:
– Лида, прости, разбудила я тебя? Сначала набрала, а потом лишь сообразила глянуть на часы.
– Нет, не разбудила. Что-то случилось?
– Калеб мертв.
– Что?!
– Браслет среагировал на остановку пульса. Мы немедленно поехали туда и нашли его уже остывшим.
– Нужно было мне позвонить, вы рисковали! – разозлилась Лида.
– Ну, мы сразу заподозрили что-то в этом роде. Не отрубил же он себе руку, чтобы сделать ноги.
– И как же он умер?
– Заколот кинжалом, – коротко отчиталась Анна.
Лида, зажимая трубку плечом, с облегчением натянула перчатки.
– В общем, не такая уж плохая новость. – Она даже усмехнулась.
Анна промолчала в ответ. Потом спросила:
– А ты где?
Мимо как раз проползла снегоуборочная машина, и подруга наверняка уловила ее утробный гул.
– Я на улице, у дома.
– Почему? У вас что-то случилось? Вера разболелась после вчерашнего? – встревожилась Анна.
– Нет, мама спит. А мне просто захотелось воздухом подышать.
Лида поймала себя на том, что никак не может говорить с Анной нормально, голос звучит сухо, равнодушно. Как будто распалась вдруг незримая связь между ними, Анна казалась ей чужой, непонятной, в чем-то даже виноватой. А подруга тоже это чувствовала и наверняка терялась в загадках.
– Потом созвонимся, – уронила в трубку Лида и сразу отключилась.
Затем она рысцой припустила в сторону парка, но не к центральному входу, а к одному из многочисленных проломов в старой ограде. Пробегая мимо мусорных баков, по края заметенных снегом, она ловким броском отправила туда телефон Анны.
Через двадцать минут Лида уже топталась у лодочной станции, там, где ветхий причал превратился в сплошной сугроб, растущий прямиком из озера. Когда-то с этого самого причала она прыгнула в воду, и ее вытащил Сергей. Собственно, именно в тот миг она сунула голову в ловушку, которая не замедлила захлопнуться. Интересно, знал об этом настоящий хозяин Книги или просто выбрал станцию как удобный ориентир?
Девушка сняла снежный пласт с края скамейки, устроилась прямо на голых досках и принялась меланхолично жевать бутерброд. Наблюдательные утки в облачках пара уже шлепали в ее сторону от ближайшей полыньи, помогая себе крыльями, гуськом выбирались на причал. Лида размахнулась, швырнула остатки хлеба на лед – и последние стали первыми.
«Не приближайтесь ко мне. Мне нельзя заводить друзей».
До назначенной встречи оставался еще без малого час.
Примерно четверть часа спустя в конце ближайшей к озеру аллеи в снежном мареве образовалась щуплая фигура в пуховике с надвинутым до носа капюшоном. Поначалу Лида и внимания на нее не обратила, решив, что какой-то подросток после бурной ночи бредет из города в поселок. Но фигура вдруг резко сменила направление и, срезая путь, двинулась через сугробы прямо к ее скамейке.
Лида замерла, стиснула кулаки. Идущий к ней выглядел уж слишком субтильным, хрупким даже в пуховике, таких вечников она во дворце точно не встречала. На короткий миг ей даже почудилось, что это Джулия. Но фигура шагах в десяти от нее замерла на месте, изящным жестом откинула капюшон.
Ветер взметнул короткие волосы, такие же белые, как снег – и Лида вскочила со скамейки, не поверив собственным глазам.
