Ксюше с Мариной, видимо, надоело работать в молчании, и девушки тихо заговорили, только на сей раз не об учебных заданиях.
– Как думаешь, птицу надо еще затемнять? – поинтересовалась блондинка. – Роман говорил, вроде черный не брать, может, так оставить? Хочу, чтоб, когда он пришел, ворон уже был готов.
– Тень внизу положи, – посоветовала Ксюша. – Видела его работы в Сети? Я в друзья к нему добавилась! Правда, он мне ничего не ответил.
– Да ладно тебе! – восхитилась Марина. – Ну ты даешь! Переплюнула «швабру»!
Последнюю фразу услышала только я – девушки, выбравшие постановку с фазаном, не могли разобрать шепот, так как находились в противоположном углу аудитории. Я подумала, что разговор не предназначен для чужих ушей, но, так как я новенькая, причем не студентка их отделения, на меня ученицы Кузнецова особого внимания не обращали. Интересно, кого они называют «шваброй»? Может, ту златовласку в розовой кофточке?
– Думаю, у меня больше шансов, – заявила Ксюша. – Ему нравятся брюнетки, а не блондинки, видела, каких он моделей выбирает? Катька, поди, ждет не дождется, когда он на нее внимание обратит, только ее мазня – полный отстой!
– Да она вылетит сразу после первого просмотра! – поддержала подругу Марина. – Помнишь ее орнамент? Мало того как курица лапой рисует, так еще и цвета кислотные берет. Завалят только так.
– Историю она точно не сдаст! – заявила брюнетка. – Тупая как пробка, Степанова ее спрашивает элементарные вещи, а она ногти свои изучает…
– Да я вообще не знаю, как эту историю учить! – забеспокоилась собеседница. – Мы только и делаем что пишем, я не успеваю, а Наталья Юрьевна даже не остановится, как будто мы роботы какие! Тут не только Катька, а все провалятся! Я боюсь в конспекты заглядывать, ну как это запомнить?
– Хорошо еще, что эта каторга раз в неделю, – заметила Ксюша. – Две лекции по истории – я точно повешусь, лучше пять часов мастерства, чем пара у Степановой!
– Когда она заканчивается, на втором курсе? Или на третьем? Вроде на втором, то есть осталось… почти два года с ума сходить!
Разговор плавно перетек на обсуждение остальных предметов. Из их беседы я поняла, что мастерство и живопись – самые интересные предметы, правда, по той простой причине, что девушкам нравится преподаватель. Он же ведет и композицию, но живопись гораздо интереснее, а с композицией у многих проблема, потому что трудно придумывать орнаменты в иконописной гамме.
– Он только Светку хвалит! – донесся до меня совсем приглушенный голос Ксюши, звучащий обиженно, прямо ребенок, которого не похвалили, а привели в пример более успешного товарища. – Она та еще штучка, учится вроде учится, а сама только и делает, что на дополнительном мастерстве остается! Вечно в «храме» пропадает, зараза!
– Ага, точно! – согласилась Марина. – Хотя кто ее знает, она вообще странная. Помнишь, как на рисунке на нее доораться никто не мог? Я еще подумала, может, в наушниках, а на самом деле нет, только когда рисует, вообще ничего и никого вокруг не видит и не слышит!
– А, прикол был со слуховым аппаратом! – хихикнула Ксюша. – Николай Федорович вообще молодец, она так покраснела сразу! Подумал, что она слабослышащая!
Девчонки прыснули со смеху, стараясь заглушить свой хохот шуршанием пакетов. Правда, Светлана, про которую они сплетничали, даже не посмотрела в их сторону. Наверно, они вспоминали какой-то эпизод, связанный с ее привычкой уходить в себя во время работы. Я догадалась, что преподаватель рисунка как-то неудачно предположил, что у Светы проблемы со слухом, а она, понятное дело, сильно смутилась.
– Не знаешь, кстати, как ту тощую монашку с третьего курса зовут? – спросила Марина. – Он ее тоже вечно просит остаться после занятий, то ли она вообще ничего не успевает, то ли Роман на нее все-таки запал.
– То ли Маша, то ли Аня, – напрягла память Ксюша. – Ты про ту длинноволосую, которая доска?
– Ну да, про кого же еще! Мышь бледная, ходит, как привидение, прикинь, она, по-моему, с собой везде молитвенник таскает! Я, когда подглядела в столовой, что за книжку она постоянно читает, так вообще подумала, что умом тронутая!
– Аня вроде, – неуверенно сказала брюнетка. – Неужели ты думаешь, что Роман с ней крутит? Он же не псих и не фанатик религиозный, нормальный мужик, на что ему монашка-то сдалась?
– А почему бы и нет? – пожала плечиком Марина. – Он же любит производить впечатление, помнишь его «красим заборы»? А, ты ж на курсы перед поступлением не ходила… Он у нас живопись вел, там куча всякого сброда ходила, их на кружево вроде определили. Сидим, значит, пишем натюрморт с желтой драпировкой. Возле меня девчонка, которая все желтым закрашивает, прям без всякой палитры, мажет себе, и все. Роман к ней подходит и начинает в голос петь: «Красим, красим мы заборы!» Я как услышала, так думала, со смеху помру, а девчонки на него обижались – мол, ходит, насмехается и издевается над всеми. Вроде оскорбленные таланты, видела бы ты их рожи!
– Эх, здорово было б, если он над Катькой бы так! – с сожалением в голосе проговорила Ксюша. – Представляешь себе, сидит вся такая раскрасавица, ресничками хлопает, а он ей – про заборы!
Девушки снова засмеялись, видимо, вообразив себе веселую картину унижения так называемой «швабры». Похоже, Кузнецов и правда не прочь подшутить над бездарными учениками, наверно, услышу и я про заборы, только уже в свой адрес… Но ничего – я тоже умею шутить, только по-своему, и мои шутки куда не столь безобидные, как у преподавателя-ловеласа…
– Может, все-таки, Анька – просто «трудная» ученица? – с надеждой в голосе проговорила Ксюша. – Ну сама подумай, она ж вообще страшилище, ни рожи ни кожи! Костлявая, длинная, еще и одевается в какие-то балахоны. Да на нее без слез не глянешь, уж Светка и та посимпатичнее!
– Кстати, ты после мастерства останешься в «храме»? – поинтересовалась Марина. – После живописи мы ж на пятый, в «храм»? А после русский.
– Ага, как я останусь? – с грустью проговорила Ксюша. – Я ж после девятого, а не после одиннадцатого, как ты. Меня Морозова за прогул заживо в могилу закопает, она только Светке разрешает не ходить, мол, та и так все знает…
– Ладно тебе, давай вместе прогуляем! – начала агитировать ее подруга. – Тебе что важнее – мастерство с Романом или какой-то русский, который вообще никому не нужен! Тем более никто не успевает задания выполнять, Морозовой так и скажем. Я, например, пришла сюда живописи учиться, а не правилам грамматики!
– Да ты все подряд прогуливаешь! – укорила девушку Ксюша. – На той неделе я тебя ни на английском не видела, ни на физкультуре, ни на русском… Не боишься, что отчислят?
– На историю я же хожу, – заявила Марина. – Если на просмотре по профильным предметам четверки будут, то не отчислят, главное – вовремя все сдавать. Конспекты же у меня есть, я все переписываю, а надо будет – выучу.
– У меня не хватит наглости, – покачала головой брюнетка. – Тем более Морозова ко мне плохо относится, нажалуется, и прощай, художка…
