– А вы, простите… Тоже с вышивки?
– Нет, я у Романа Александровича занимаюсь, – пояснила я. – Вот, натюрморт с вороном рисую. Я на вечерние курсы хожу и еще дополнительно сама занимаюсь, поступать хочу.
– А на какое отделение? – живо заинтересовался Сергей Иванович.
– На иконопись, мечтаю заниматься еще и миниатюрой.
– Дело хорошее, но факультет трудный, – заметил преподаватель. – Моим тоже тяжело приходится, но у них нагрузка куда меньше. Вы же знаете, что экзамен по рисунку – голова, а не розетка?
– Да, в курсе, – кивнула я головой. – Поэтому и занимаюсь каждый день, чтоб подготовиться.
– Ну работайте, работайте, – тихо проговорил Сергей Иванович и, похоже, потерял ко мне всякий интерес, отошел к противоположному пустому столу, сел на стул и принялся листать какую-то книгу.
Девушка у окна быстро посмотрела в его сторону, встала с табурета и тихо прошмыгнула к двери. Двигалась она медленно и бесшумно, мне даже показалось, что она прихрамывает на одну ногу. Не знаю почему, но мне вдруг стало любопытно, куда она идет. Может, конечно, собралась дойти до туалета, но казалось, она преследует иную цель. Я также тихо отложила свой девственно-белый холст и вышла за ней.
Я держалась на некотором отдалении от студентки, шла неслышно, и девушка не заподозрила слежки. Она прошла к лестнице и спустилась вниз, миновала первый этаж и направилась к столовой. Может, решила перекусить, предположила я, но позже убедилась, что ошиблась. Студентка прошествовала мимо столовой и вышла к двери, которую я прежде не видела, открыла и скрылась из виду. Я немного подождала, потом тоже толкнула дверь и оказалась на улице, только с другой стороны от официального входа. Запасной выход вел к жилым домам, вдали я даже заметила вывеску маленького продуктового магазинчика. Я уже догадалась, зачем вышла девушка – переведя взгляд в сторону, увидела, как она достает из кармана пачку сигарет и закуривает.
Я тоже достала свои сигареты и зажигалку и подошла к студентке. Она не обратила на меня никакого внимания – наверно, здесь дымят все курящие учащиеся и преподаватели. Лицо у девушки было довольно приятное, его только портила мелкая россыпь прыщей на лбу. Косметикой юная курильщица не пользовалась и даже не пыталась скрыть дефекты кожи под челкой. Она рассеянно взглянула в мою сторону, потом меланхолично выпустила табачный дым. Я решила, что сейчас самое время для начала разговора, и подошла к ней поближе.
– Добрый день! – поприветствовала я студентку. – Вы ведь с факультета вышивки? Вроде я вас видела в аудитории.
– Да, а что? – протянула девушка медленно. Она говорила как-то странно, растягивая слова, так что выходило нечто вроде «да-а-а, а что-о-о». Я так и не поняла, то ли она недовольна, что я нарушаю ее уединения, то ли ей все безразлично.
– Я собираюсь поступать в институт на следующий год, – начала я свою придуманную историю. – Но еще не определилась с факультетом. Вот думаю…
– А-а, – пропела студентка, затягиваясь сигаретой. Интересно, что подразумевается под этим междометием: то ли она одобряет мою идею, то ли нет. Я решила разговорить ее во что бы то ни стало.
– Я Таня, – вспомнила я о церемонии знакомства. – А вас как зовут?
– Ми-ила, – представилась она и замолчала. Понятно, барышня не из болтливых, но я и не таким языки развязывала.
– Красивое имя, – восхитилась я. – А полное – Людмила?
Студентка неопределенно пожала плечами – мол, понимай как хочешь. Ни капли не смутившись, я продолжила нашу странную беседу:
– Как вам, нравится учеба? Сложно?
Мила задумчиво посмотрела на свою наполовину выкуренную сигарету, немного подумала, а потом заявила:
– Неинтересно. Дурацкие предметы, бестолковые преподаватели. Нет, не нравится.
Да я сразу поняла, пронеслось у меня в голове. Девушка особо не жаждет что-то делать, скорее всего, попала в институт либо по ошибке, либо не было другого варианта.
– А я думала, что вышивать интересно, – призналась я. – Красиво выходит, картины там всякие.
– А, ничего подобного, – махнула рукой Мила. Я уже привыкла к ее манере растягивать слова и не обращала на это внимания. – Салфетки делаем, а не картины.
– Я видела в коридоре третьего этажа ткань на стойках с кружевным квадратом, – вспомнила я. – Это вы такое делаете?
– Ага, – подтвердила девушка. – Вторая работа, крестецкая строчка. Это Сашка сделала, она быстрее всех вышивает.
– Красиво получилось, – призналась я, не покривив душой. – Наверно, кропотливая работа? Я вообще не представляю, как такое можно сделать, больше на кружево похоже. Всегда думала, что вышивка – это крестиком или гладью, но подобные вещи не встречала.
– Нам в музее всякие образцы показывали на истории вышивки, – вспомнила Мила. – Там ничего на вышивку не похоже, правда, выглядит как кружево. И вышивать не так, как сейчас делают. Там сначала нитки надо дергать, только если ошибешься и не то выдернешь, придется вставлять. Я плохо вижу, поэтому не то дергаю, вся пара и уходит, чтоб исправить.
– А почему тогда именно вышивку выбрали? – задала я весьма ожидаемый вопрос. – Здесь же много других факультетов, например, роспись тканей или ювелирное искусство. Я вот хочу больше на иконопись, там задания интересные.
– А никуда больше не взяли, – пожала плечами студентка. – Тут если на выбранный факультет баллы не добираешь, определяют куда придется, мне предложили вышивку, я и согласилась. А Нинка прошла, но она в художке училась пять лет.
– Нинка – это кто? – не поняла я.
– Моя сестра, – пояснила Мила. – Она на первом курсе миниатюры и иконописи, а у нас почти все учатся, кто не смог попасть на другие факультеты. Только Сашка и Вероника специально на вышивку поступали, но Сашка после колледжа, она продолжает учебу, а Вероника, как и мы с Нинкой, приезжая. Но она вообще двинутая, постоянно только о вышивке и говорит. Нас с ней в одну комнату в общаге заселили, так уже надоела со своим «мастерство надо делать, вышивка – это здорово». Других интересов вообще нет…
– Тут даже общежитие есть? – удивилась я. – Никогда не знала…
– Ну, для иногородних, конечно, – пожала плечами девушка, выкидывая окурок прямо на асфальт. – Комнату снимать дорого, зато общага почти бесплатная, но мы с Нинкой постоянно подработку ищем, потому что денег все равно не хватает.
– И как оно, жить в общежитии? – поинтересовалась я. – Трудно?
– Да так, я привыкла, – произнесла Мила со вздохом. – Мы с Нинкой почти все время в институте торчим, один выходной – воскресенье, я работаю – листовки раздаю, а она домашку делает. А в будние дни мы вместе с ней допоздна все доделываем, я на мастерстве остаюсь, так как не успеваю. Планшеты в комнате, правда, хранить негде, у нас и так четыре человека, поэтому приходится все здесь оставлять.
– Я с отделения иконописи со Светланой познакомилась. – Я потихоньку вела разговор к интересующей меня теме. – Может, видели ее, она самая старшая среди первокурсников.
