– Я вас внимательно слушаю, – кивнула я. – Расскажите все по порядку.
– Для начала скажу пару слов о себе. И о нас со Светой, – начал свой рассказ Павел Федорович. – Я познакомился со Светланой в Санкт-Петербурге – до недавнего времени я жил там, у меня было свое дело, связанное с сетью закусочных. В моей семье подобный бизнес, можно сказать, традиция. Мой родной брат Николай был управляющим кофеен в Тарасове, ему это дело досталось от нашего отца. Я же после окончания университета перебрался в Северную столицу, где и собирался обосноваться.
Со Светланой я как раз и познакомился в одной из своей закусочных. Я приехал в кафе «Встреча» по делу – требовалось решить, брать ли на работу нового бариста, а к подбору персонала я относился очень внимательно и никого не нанимал без личного собеседования. Парень опаздывал, и я сразу решил, что устрою ему серьезный экзамен – терпеть не могу непунктуальности и несобранности. Поначалу я даже ждать не собирался, однако бариста мне порекомендовал один хороший знакомый, утверждал, что у молодого человека настоящий талант к приготовлению напитков и такого одаренного бариста упускать нельзя. Я засек на часах время – решил, что подожду ровно пятнадцать минут, ни секундой больше, – и уселся за столик. Заказал себе что-то из напитков и внезапно увидел ее – с блокнотом и карандашом в руке. Светлана, а это была моя будущая жена, меня сразу заинтересовала, я завязал с ней беседу, ну и, собственно, дальше все потекло по предсказуемому сценарию. Не буду вдаваться в подробности, скажу, что спустя пару-тройку месяцев после знакомства мы расписались.
В Санкт-Петербурге Светлана работала в багетной мастерской – в основном писала на заказ портреты. Хотя я и не разбираюсь в живописи, мне всегда казалось, что моя жена не просто талантлива, а даже гениальна. Во всяком случае, я видел ее работы, и, на мой взгляд, люди на картинах Светланы выглядят как живые, в придачу ко всему она как-то улавливает особенности лиц и выражает их характерные черты. Светлана рассказывала, что после окончания школы она переехала во Францию, где училась в Парижской школе изящных искусств. Не знаю, почему она решила вернуться в Россию – конечно, здесь ее родина, может, потянуло в родные края. Петербург нравился и ей, и мне. Этот город дает большие возможности любому человеку, чем бы он ни занимался. Поэтому возвращаться в Тарасов ни я, ни жена не собирались.
– Но, несмотря на это, вы все-таки живете в нашем городе, – заметила я.
– Да, нам пришлось оставить Санкт-Петербург, – подтвердил Куприянов. – Я уже говорил, что мой брат Николай держал здесь сеть кофеен. Однажды я получил письмо, в котором говорилось, что Коля умер от рака желудка. О своем диагнозе он знал давно, лечился в разных клиниках, и вроде как ему становилось лучше. Но за считаные месяцы его состояние резко ухудшилось, не помогали ни врачи, ни дорогостоящие препараты. Я собирался вместе с женой приехать в Тарасов навестить его во время отпуска. Увы, мы не успели – Николай умер, хорошо, что не сильно мучился. Мы тут же купили билет на поезд, чтобы успеть проводить его в последний путь. В Тарасове я узнал, что Коля оставил завещание, в котором говорилось, что он передает мне управление сетью кофеен. Его последней просьбой было, чтобы я не передавал никому другому его дело: он вложил в бизнес всю душу и хотел, чтобы я продолжил его. Мне не оставалось ничего другого, кроме как решиться на переезд в Тарасов. Да, в Петербурге было замечательно, но сами понимаете, нельзя нарушать последнюю волю умершего, тем более что к Николаю я всегда относился как к лучшему другу. Мы даже в детстве никогда не ссорились, а во взрослом возрасте поддерживали друг друга и помогали. Я до сих пор виню себя в том, что, переехав на постоянное жительство в Петербург, мало общался с братом. Ведь я знал, что у него рак, и надо было взять отпуск и приехать в Тарасов, но увы… Всегда находится куча причин не совершать какой-либо поступок. Хотя это не причины, а скорее отговорки. Было бы желание, возможность всегда найдется… Ну да ладно, что я о своих переживаниях. Итог таков: мы со Светланой переехали жить в Тарасов, и, к моему счастью, жена не сильно расстроилась, что пришлось покинуть Петербург. Я очень боялся, что здесь она не найдет себе работу по специальности, в провинциальном городе людям творческих профессий приходится довольно сложно. При моем заработке Светлана могла бы не работать, но ей постоянно требовалось отдавать себя какому-либо занятию. Поначалу мы так и решили – что одну комнату в квартире обустроим под мастерскую, чтобы Света могла творить дома. Собственно, август так и прошел – я работал, а жена писала дома натюрморты с цветами. Но потом ей стало скучно, подруг у нее не было, а я приходил домой поздно вечером, мне приходилось проводить все время в разъездах, то нужно было на собеседование с потенциальными работниками, то уладить вопросы касательно закупаемых товаров… Не буду вдаваться в подробности работы управляющего кофейнями, это опять-таки к делу не относится. А, кстати…
Куприянов оборвал свой монолог и кивнул в сторону стойки с ассортиментом кофейни:
– Это место, где мы с вами беседуем, – кафе «Ундина», – совместное наше с Николаем детище. Коля успел только выбрать место и нанять дизайнера для создания соответствующей обстановки. В детстве у нас была красивая красочная книга – сказка Жуковского «Ундина». Не помню точно, какой-то перевод, адаптированный для детей. Этот томик был любимой книжкой брата – он перечитывал ее даже во время учебы в университете. Поэтому и название у кофейни такое, а вывеску оформляла Светлана. Мы вместе с ней придумывали и ассортимент блюд и напитков. Собственно, я это говорю, чтоб вы лучше поняли суть моей работы.
– Здорово, – восхитилась я, пододвигая к себе чашку кофе и блюдце с булочкой. Официантка принесла наш заказ, и я с любопытством бросила взгляд в тарелку Куприянова – интересно ведь, на что похож его неведомый сэндвич. Хлеб смотрелся как нарисованный – с подрумяненной корочкой, ярким изгибом приятного зеленого листа салата, ломтиками помидора и фигурно вырезанными дольками огурца. Похоже, закуска вегетарианская, по виду сэндвич должен оказаться очень вкусным. И моя булочка, и бутерброд собеседника выглядели очень аппетитно, а от кофе доносился поистине божественный аромат обжаренных кофейных зерен. На вкус напиток оправдал все ожидания – крепкий, бодрящий, совсем как я люблю. Я похвалила талант и с наслаждением попробовала сладкую булочку. Что тут скажешь – Куприянов умеет грамотно подбирать персонал, повар в его кофейне обладает потрясающими способностями к кулинарии.
– В конце лета Света сказала, что не может уже находиться одна дома – прогулки по городу ей тоже наскучили, Тарасов не такой большой, как Петербург, и музеев здесь не слишком много. Но и в багетной мастерской работать ей не хотелось. Неожиданно жена заявила, что всегда мечтала открыть для себя что-то новое в живописи, а учиться она всегда любила. На момент нашего знакомства Светлане исполнилось тридцать семь лет, она младше меня на четыре года. В отличие от других женщин моя жена никогда не скрывала своего возраста. Даже косметикой она пользуется редко, что, впрочем, меня и подкупило в ней. Я ценю в женщинах благородство и естественность. Света не яркая красавица, но у нее живое, искреннее лицо и добрая, светящаяся улыбка. Да, вот ее фотографии…
