Тамсин несколько минут молча наблюдала за этим занятием, затем сказала:
– Мужчины – такие странные существа. И я начинаю думать, что герцог Эйнсвуд один из самых странных среди них. Я просто не могу понять, какой он.
– Герцог из тех людей, которые не переносят мир и спокойствие, – сказала Лидия. – Если нет переполоха, он сам устраивает его. Эйнсвуд постоянно попадает в истории, иногда дерется даже со своими старыми друзьями. Раньше я думала, что люди преувеличивают его тягу к созданию проблем. Но теперь убедилась в этом лично. Герцог Эйнсвуд буквально не в состоянии успокоиться и отстать. Он не мог, например, просто посадить меня в карету и отправить восвояси. Ему надо было еще доставать меня всю дорогу. Теперь я не удивляюсь тому, что Дейн поколотил его. Эйнсвуд и святого доведет до кипения.
– Никогда не слыхала, что лорд Дейн святой, – усмехнулась Тамсин. – Судя по тому, что я знаю, они с герцогом – два сапога пара.
– Возможно. Но Эйнсвуду явно не следовало затевать драку в брачную ночь друга. – Лидия сердито посмотрела на свое отражение в маленьком зеркале. – Этот скот должен был подумать хотя бы о чувствах леди Дейн.
Лидия и сама не знала, почему ее до сих пор так раздражают воспоминания о той потасовке в «Амсбери». С Дейном ее ничто не связывало. Правда, он приходился ей дальним родственником – семья ее матери принадлежала к одной из младших ветвей рода Баллистеров, к которому относился и Дейн. Однако, после того как мать вышла замуж за Джона Гренвилла, Баллистеры отказались признавать ее. В результате, насколько Лидии было известно, никто из ныне здравствующих родственников не знал о том, что она имеет отношение к этому роду, и раскрывать эту тайну она не собиралась. Однако победить голос крови она была не в силах – не могла заставить себя не беспокоиться о Дейне, хотя, как правильно заметила Тамсин, его поведение было под стать манерам Эйнсвуда.
В день свадьбы Дейна Лидия стояла у собора Святого Георга на Ганновер-стрит. Как и другие репортеры, она ловила сенсацию. Однако когда Дейн под руку с новобрачной вышел из церкви, его черные глаза светились отнюдь не сатанинским огнем, а его леди с такой любовью смотрела в его смуглое грубое лицо… В общем, Лидия не помнила, как это у нее получилось, но она растолкала толпу журналистов и, не обращая внимания на ругань зевак, протиснулась вперед, поближе к новобрачным.
Как абсурдно это ни звучит, но с тех пор Лидия ощущала какую-то болезненную привязанность к нему и совсем нелепое желание защитить. Она была буквально взбешена, когда узнала, что Эйнсвуд испортил Дейну первую брачную ночь, разозлившись безо всяких причин и закатив дурацкий скандал.
– Но герцог, наверное, хватил лишнего. Да? – вторгся в ее воспоминания голос Тамсин.
– Коль скоро Эйнсвуд стоял на ногах и говорил связно, он не был настолько пьян, как могло показаться, – ответила Лидия. – Ты и представить не можешь, сколько могут выпить мужчины подобного сорта, особенно такие огромные болваны, как Эйнсвуд. – Ее глаза сузились. – Он только притворяется пьяным. Так же как и глупцом.
– Вот именно. Это я и имела в виду, когда назвала его поведение странным, – сказала Тамсин. – Герцог Эйнсвуд не из тех, кто не умеет правильно выговаривать слова. Очевидно также, что надо очень быстро соображать, чтобы вести с тобой словесный поединок, Лидия. И будь он туповат, ты, вне всякого сомнения, заставила бы его в экипаже засунуть язык куда-нибудь подальше. А вместо этого… – Тамсин нахмурилась и на мгновение смолкла. – Ладно, трудно сказать, кто из вас победил.
– Была ничья. – Лидия взяла расческу и со злостью провела ею по волосам. – Правда, последнее слово осталось за ним. Но только потому, что он подтолкнул меня, не дав возможности ответить. Причем сделал это так по-детски, что я с трудом сохранила строгое лицо и подавила смех.
– О, посмотри, что ты делаешь! – вскрикнула вдруг Тамсин. – Так ты рискуешь вырвать клок волос и поцарапать кожу. – С этими словами она поднялась с кровати и подошла к туалетному столику. – Давай я тебя причешу.
– Ты не служанка.
Тамсин все же забрала у нее расческу.
– Если ты злишься на его светлость, совсем не обязательно снимать с себя скальп.
– Он дал Креншоу возможность уйти, – сердито сказала Лидия. – И сам ничего не собирается делать. Свинья! А Мэри Бартис скоро отправят домой и будут относиться к ней как к отбросу общества. Но она не такая, как многие другие…
– Я знаю. Ты мне рассказывала, – напомнила Тамсин.
– Мэри не хотела давить на Креншоу, – продолжила Лидия с прежней злостью, не реагируя ни на слова собеседницы, ни на ставшие мягкими и приятными движения расчески. – Мужчины такие негодяи. Он просто отойдет в сторону, без малейшей попытки помочь бедной девочке.
– Может быть, герцог поговорит с ним, – предположила Тамсин.
Лидия дернула головой, увертываясь от расчески.
– Какого черта ему этим заниматься? – крикнула она. – Я же говорила, что Эйнсвуд сказал, когда прочитал записку Мэри. Сразу же принялся насмехаться надо мной.
– Возможно, гордость ему не позволила…
– Знаю я эту мужскую гордость! – Лидия вскочила со стула и принялась ходить от туалетного столика к камину и обратно. – Герцог увидел способ отомстить мне за то, что произошло на Винегар-Ярд. Наверное, выпил уже дюжину бутылок шампанского, отмечая великую победу над леди Грендель. Ведь Эйнсвуд сделал главное для себя: показал своему дружку, что ему ничего не стоит схватить такую мелочь, как я, поднять, чтобы я не дергалась, и протащить чуть ни до соседней улицы, будто я ничего не вешу. Я всю дорогу сопротивлялась. А герцог даже глазом не моргнул. Провались он пропадом!
Зато ее глупое сердце, приходится признать, начало таять оттого, что Эйнсвуд такой сильный, а за сердцем затуманились мозги. От одного этого мутит. Гадость какая! Еще недавно Лидия не поверила бы, что в голову могут прийти такие вздорные мысли.
– А когда Эйнсвуд опустошит винный погреб «Крокфорда», – продолжила кипятиться она, – и бросит тысячу-другую фунтов на игорный стол, то с чувством выполненного долга уйдет из клуба и отправится в дорогой бордель.
«И будет своими сильными руками обнимать проститутку, – продолжила Лидия уже про себя, – и щекотать носом ее шею, и…». Она осеклась, напомнив себе, что ей до всего этого нет никакого дела.
– Герцог скоро забудет и о моем существовании, хотя я довольно заметна и сумела задеть его, – продолжила изливать свое негодование Лидия. – А уж о клочке бумаги с запиской от какой-то нищенки и подавно. К тому же он, видимо, думает, что Мэри просто хочет выманить у его дружка деньги. Бедное дитя, она и не подозревала, что мужчины бывают такими вероломными!
– Непонятно, почему вообще все устроено так несправедливо? В подобных ситуациях всегда страдает женщина, а мужчина получает еще один повод гордиться своими «подвигами», – сказала Тамсин. – Но мы не допустим, чтобы бедняжка страдала. Я знаю, ты завтра должна присутствовать на дознании, но в исправительный дом могу съездить и я…
