– У тебя была, – ответила Лидия. – Ты ненавидишь меня.
– Не льсти себе, – хмуро посмотрел на нее он. – Ты всего лишь немного раздражаешь меня.
Она дразнила его, возбуждала и не давала покоя… И заставила остановиться как раз тогда, когда им обоим было так хорошо.
Хуже того, Лидия заставила его усомниться в ней.
А если она просто не знала, что надо делать?
Вир и представить себе не мог, что ни один мужчина еще не прикасался к ней. По крайней мере так…
В любом случае он должен узнать. Ведь если Вир поймет, что Гренвилл действительно до такой степени неопытна, то оставит свои попытки.
Его не интересуют девственницы. У него не было ни одной и, скорее всего, никогда не будет. Причем это даже не связано с принципами морали. Просто с девственницами много возни, а награда ничтожна. С каждой из своих женщин Эйнсвуд спал лишь однажды, а затем забывал о ней. Так зачем же попусту тратить время. Он не из тех мужчин, для которых высшее наслаждение – завоевать женщину. Ему совсем неинтересно тратить время на ее обучение.
Получается, существует единственный путь покончить с этой свалившейся на нее проблемой раз и навсегда – самый прямой.
Вир стиснул зубы, чуть сильнее прижал ее руку к своей и спросил:
– Ты девственница, да?
– Я полагала, это очевидно, – ответила Лидия, гордо вскинув подбородок.
Однако Вир почему-то сразу подумал, что она при этом покраснела. Он был почти уверен в этом, хотя в сумерках не мог как следует разглядеть ее лицо. Вир даже хотел дотронуться до ее щеки и убедиться, что она горячая.
И тут же вспомнилось, как волшебно нежна ее кожа, как она вздрагивала при его прикосновениях. Сердце вновь пронзила кинжальная боль.
Это просто похоть, сказал он себе. То, что он чувствует, называется мужским желанием, вполне естественным. Ведь она красива и хорошо сложена. И так приятно было прижать ладони к ее возбужденным грудям, недаром он так долго мечтал об этом. А какой мягкой и податливой вдруг сделалась она, когда обвила его своими теплыми нежными руками… Забыв, кстати, о стеснительности в тот счастливый момент.
Впрочем, понятие «стыдливость» не очень увязывается с женщиной, которая разгуливает полуобнаженной по лондонским улицам, будто это Колизей, а она главная возница римского цезаря. Странно говорить о застенчивости женщины, которая забирается в чужую квартиру по стене дома, бросается в темной аллее на мужчину и наносит удары стеком с точностью профессионального игрока в крикет.
Стыдливость и она?
Девственность и она?
Чудовищная несовместимость. Сумасшествие какое-то!
– Я шокировала тебя? – спросила Лидия. – Смотрю, ты даже дар речи потерял.
Так оно, пожалуй, и было. Оказывается, они уже дошли до Лонг Акр-стрит. Только сейчас он понял и то, что сжимает ее руку с такой силой, что могут остаться синяки.
Вир разжал пальцы.
Лидия, не останавливаясь, пошла дальше, на ходу поправляя блузу, правда, без особого успеха. Несмотря на все старания, вырез едва прикрывал ее соски, и она еще сильнее натянула на грудь шаль.
Затем Лидия остановилась, сунула пальцы в рот и свистнула так пронзительно, что у Вира заложило уши.
В ответ на этот сигнал к ним поехала стоявшая неподалеку карета.
– Я наняла извозчика на весь вечер, – пояснила она потирающему уши Виру. Я понимала, что выгляжу как проститутка и что в таком наряде будет безопаснее ехать, чем ходить пешком. Что бы ты там ни думал, я стараюсь избегать проблем. Тебя я увидела, когда, направляясь сюда, уже прошла Ковент-Гарден. А на рынок свернула только потому, что хотела избежать встречи с тобой. А получилось…
– И два шага могут оказаться слишком большим расстоянием для женщины, если ее никто не сопровождает, особенно в этом районе после наступления темноты, – сказал Вир. – Тебе следовало взять кого-нибудь, чтобы исполнять роль быка-охранника. Кого-нибудь из парней, с которыми ты работаешь, например. Уверен, что среди них найдется хотя бы один достаточно здоровый или страшный на вид, для того чтобы отпугивать здешних любителей клубнички.
– Быка-охранника… – произнесла Лидия, явно задумавшись о чем-то своем. – Крупного, способного напугать своим видом парня, имеешь в виду. Похоже, это действительно то, что мне надо.
Вир кивнул.
Карета подъехала и остановилась у края тротуара рядом с ними, но Лидия, казалось, этого даже не заметила. Она смотрела на Вира, оглядывая его с головы до ног, будто знаток лошадей потенциальную покупку на аукционе «Таттерсолл».
– Знаешь, Эйнсвуд, возможно, ты и прав, – отрешенно произнесла Лидия.
Это неожиданное признание напомнило ему ее слова о том, что у нее был очень серьезный повод одеться таким странным образом. Однако какое ему дело до всего этого? Вир дал ей вполне уместный совет, она практически согласилась с ним. Особого смысла продолжать разговор не было.
– Счастливо оставаться, Гренвилл, – твердо сказал он. – Удачи тебе!
Вир повернулся, чтобы уйти, но Лидия остановила, схватив его за предплечье.
– Я хочу сделать тебе предложение, – заявила она.
– Твоя кврета, кажется, уже заждалась, – напомнил он безразлично.
– Он подождет, – заверила Лидия. – Я оплатила всю ночь.
– Но меня-то купить невозможно ни на какое время.
Эйнсвуд отстранил ее руку осторожно, но как-то брезгливо.
Лидия пожала плечами, отчего ее шаль сползла вниз, обнажив белое плечо и грудь, частично прикрытую сборками ярко-красной материи.
– Что ж, поступай как знаешь, – тихо произнесла она. – Молить о помощи не буду. Да и неправильно, наверное, было бы с моей стороны просить тебя о чем-то после того, что произошло. Намечаемое предприятие слишком опасно для тебя.
Лидия повернулась и пошла к карете. Подойдя к кучеру, она что-то тихо сказала ему. При этом Лидия слегка наклонилась, отчего шаль сползла с плеча еще ниже.
Вир про себя выругался.
Он понимал, что им пытаются манипулировать. Не случайно она показала кусочек обнаженной кожи, а тем более произнесла магические слова «Слишком опасно». Любому, кто хоть чуть-чуть знал Вира, было известно: на подобный вызов он не может не ответить. Очевидно, что она ожидает, что он побежит за ней.
Что ж, если она рассчитывает, что может возбудить в нем энтузиазм и вовлечь в свои дела с помощью такого старого как мир трюка, как этот, то…
…она права, черт ее возьми!
Вир подошел к ней, открыл дверцу кареты, помог ей забраться, подтолкнув в зад, и запрыгнул следом.
– Так будет лучше, – сказал он, усаживаясь на сиденье рядом с ней. – Чем опаснее, тем лучше, провались все в преисподнюю!
