Вир не закончил фразу: его взгляд упал на небольшую продолговатую выпуклость на брюках между ее ног. Он сразу отвел глаза, но успел отметить соблазнительные контуры бедер и узость талии. Стоило чуть-чуть протянуть руки, и ладони легли бы на эту талию, а затем ощутили бы налитые полусферы грудей. Эта близость сокрушала гордость и впитавшийся в кровь цинизм.
Когда взгляд добрался до надменного, но такого прекрасного лица, Эйнсвуд начал понимать, чего он хочет, а чего нет и от чего продолжает болеть его сердце.
– Теперь я понимаю, – сказала Лидия, – причину твоего разочарования. Ты мог бы абстрагироваться от персональной неприязни ко мне, окажись я опытной женщиной. Но терпеть такую одиозную личность рядом с собой и исполнять роль ее наставника – это оказалось слишком. – Она посмотрела в окно. – Как ты резонно заметил, тебе не к чему брать на себя ответственность за это. Уже хотя бы потому, что если ты по воле случая и берешься за какое-то дело, то не считаешь себя обязанным довести его до конца. Соответственно, то, что мы прошли вводную часть, не означает, что ты должен довести до конца весь курс моего образования. Предмет, безусловно, весьма специфический. Однако не настолько, что я не смогу найти кого-то еще, кто сможет дать мне недостающие уроки.
– Кого-то еще? Это, конечно, несерьезно. Нужно быть дьяволом, чтобы согласиться.
Он было рассмеялся, но вдруг вспомнил, как Елена Мартин приглашала свою подругу зайти, чтобы «сделать более приятный сюрприз» сплетнику Селлоуби.
– На вкус и цвет товарищей нет, – напомнила народную мудрость Лидия. – Некоторым мужчинам нравится моя компания.
– Ты имеешь в виду скопище никчемных пьяных писак из «Голубой совы»? – скорее уточнил, чем спросил Вир. – Что ж, в таком случае я должен кое-что сообщить вам о мужчинах, мисс Мессалина Гренвилл. Запомни, их интересует отнюдь не твоя личность. И не твой интеллект.
– Мы уже на Фрит-стрит – сообщила, отвернувшись от окна Лидия. – Уверена, мы приехали ни минутой раньше, чем следовало. Надеюсь, ты еще в состоянии выслушать мою благодарность. Так вот, я чрезвычайно рада тому, что ты был со мной этой ночью. Я поняла, что мужчины доставляют массу беспокойств. А еще то, что уходить от них надо, не считая это проблемой. Так легче и удобнее жить. Ты сам мне это продемонстрировал.
Вир смотрел на нее, не отрывая глаз. Слова «кого-то еще» звучали в голове подобно сигнальному рожку и отдавались в сердце барабанной дробью.
– Мне ни к чему делаться кем-то другим, – сдавленно произнес он, стараясь заглушить внутреннее противодействие. – Ведь стоит тебе только намекнуть, – («Не поддавайся ревности, – кричал внутренний голос. – Нет ничего глупее, чем ревновать к мужчине, который существует только в твоем воображении»), – чтобы заставить сделать все, что ты хочешь. Способ управлять мной ты опробовала прошлой ночью. Надо слегка подзадорить меня насмешками и издевками, вот и все.
В этот момент распахнулась дверь кареты. Вир про себя обругал Джейнеса. Тот умел все делать быстро, если это касалось его интересов, но с намерениями Вира это, как правило, не совпадало. Впрочем, на этот раз у Джейнеса была действительно серьезная причина поспешить – он не хотел, чтобы кто-то из знакомых увидел его исполняющим малопочетные для камердинера обязанности кучера.
– Прошу меня простить, – с подчеркнутой вежливостью произнесла Лидия, – но у меня и в мыслях не было издеваться над вами. А сейчас не будете ли вы так добры выйти из кареты, ваша светлость? Или вы предпочитаете, чтобы я перелезла через вас?
Джейнес стоял у дверцы и, конечно же, слышал каждое слово. Наглядным подтверждением этого были вскинутые брови.
Вир угрожающе посмотрел на него и вышел из кареты. Прежде чем он успел поднять руку, чтобы помочь Гренвилл, она легко выпорхнула сама и, ни на мгновение не задержавшись, быстро пошла к своей двери.
– Жди, – коротко велел Вир Джейнесу и поспешил за ней.
– Так о чем ты говорила мне? – спросил он, когда Лидия остановилась, чтобы достать ключ из кармана спенсера. – Я покусился на твои моральные устои, так, что ли, Гренвилл? – Он сдалал шаг вперед, пытаясь загородить дверь. – Я это сделал?
– Не будь смешным, – сказала Лидия. – Я не кисейная барышня, а журналистка, а журналисты, как всем известно, чужды морали. – Тонкая рука, держащая ключ, поднялась и резко опустилась, как бы отмахиваясь от него. – Пропусти меня, Эйнсвуд. Я ни в чем тебя не обвиняю. Незачем устраивать сцену.
– Не обвиняешь меня? – громко спросил он. – О нет, конечно, нет. Я всего-то и сделал, что толкнул тебя на гибельный путь. Но физического вреда не причинил, безусловно, нет. Только это и поняла твоя маленькая пустая голова.
– Говори тише, – предостерегла Лидия, – собака может рассердиться. Ей не нравится, когда на меня кричат незнакомые мужчины.
– Да провались она в ад, эта чертова собака! Тебе не следует дразнить меня и запугивать «кем-то другим».
– Я и не запугиваю… Ой, ты все-таки разбудил ее!
Вир тоже услышал приглушенные ритмичные удары, приближающиеся откуда-то из глубины дома, а затем и не оставляющий сомнений относительно источника шума лай Сьюзен, причем далеко не дружелюбный. Подобные звуки вполне могли доноситься из ада. Несмотря на толстые стены дома, отделявшие его от собаки, Виру стало не по себе. Даже стекла в окнах дрожали.
– О да, я сделал это! – Стараясь перекричать шум, издаваемый собакой, признал Вир и отступил от двери. – Но ты опоздала, Сьюзен. Я уже толкнул твою хозяйку на неправедный путь, и теперь ее никто не удержит. Так что лучше привыкай к незнакомым мужчинам, моя девочка, потому что…
– Пошел ты к черту!
Гренвилл воткнула ключ в замок, открыла дверь и, схватив Эйнсвуда за руки, затащила внутрь дома. Проделав это, она быстро захлопнула дверь. Следующим звуком, который услышал Вир, было грозное рычание.
То, что произошло далее, продолжалось несколько секунд, но запечатлелось в памяти как страшный сон. Вир увидел выпрыгнувшую откуда-то собаку. Черная, смертельно опасная, она подлетела к ним и с разгона попыталась оттолкнуть в сторону Гренвилл. Однако Лидия встала перед гостем, загородив его своим телом.
– Сидеть, Сьюзен! – крикнула она.
– Сидеть, черт тебя возьми! – заорал он прыгнувшему на него чудовищу.
Вир отпрянул к двери, обхватив руками свою спасительницу, и замер в надежде, что сердце вновь начнет биться, а образовавшийся в животе противный комок рассосется.
Сьюзен, как он видел, убежала назад в холл, где служанка взяла ее на поводок. Бросая виноватые взгляды на оставшуюся в прихожей парочку, она увела собаку прочь.
Окрик хозяйки или отданная громоподобным голосом команда Вира дошла до настроенного на убийство мозга Сьюзен, было не ясно. Но главное, что дошла и что они оба владели всеми своими конечностями.
Вир не мог понять, как собака сумела прервать атаку на середине. Он не видел этого, так как слегка нагнулся, пытаясь увернуться от ожидаемого удара собачьей туши.
