Лидия с шумом вдохнула воздух.
– Это первый, – сказала она, немного натянуто.
Вир потерся щекой о ее щеку.
– Я обожаю аромат твоей кожи…
Его сильные, но такие нежные руки, едва касаясь ткани платья, медленно погладили ее грудь, затем бедра, перешли на живот и аккуратно надавили на него, от чего ягодицы прижались к нему. Даже сквозь юбку и брюки она ощутила его восставшую плоть.
Глаза Лидии сами собой закрылись.
– Это твой второй раз, – сумела вымолвить она.
Вир замер, давая ей возможность прочувствовать момент нарастания желания. Он стоял в прежней позе, прижавшись щекой к лицу Лидии и держа ладони на ее животе. Его прикосновения оставались легкими, почти незаметными, но их было вполне достаточно, чтобы она оставалась на месте, не пытаясь вырваться из теплого кокона, образованного вокруг нее мужской энергией.
Внутри ее все трепетало.
Вир ждал. Ждал, хотя был уже напряжен настолько, что, казалось, мог умереть. Но он понимал: эта заполнившая его напряженность воздействует и на нее. Вир чувствовал это. Чувствовал, как трезвые доводы разума борются в ней со страстью, абстрактные принципы – с зовом плоти; понимал, что природа и физические инстинкты постепенно начинают побеждать.
Ее тело начало подергиваться, слегка, почти незаметно, но ягодицы все сильнее прижимались к нему.
Он пощекотал губами уголок ее рта.
Лидия с легким стоном прижалась к нему спиной и запрокинула голову, ища губами обещанный поцелуй.
Но Вир продолжал дразнить ее, то притрагиваясь губами к ее губам, то на мгновение отстраняясь, то неторопливо щекоча их языком.
Она обхватила пальцами его большие руки и прижала к себе.
– Это третий, – пролепетала Лидия заплетающимся языком. – Теперь твоя очередь.
– Ты – чудовище, – хриплым шепотом произнес он. – Ты же знаешь, что я не могу драться с тобой.
Лидия попыталась повернуться к нему лицом, Вир крепко держал ее, не позволяя сделать этого. Ее упругие ягодицы в ходе этой короткой борьбы приятно терлись о его чресла.
– О, нет, не так быстро, моя драконесса. – Он щипнул губами ее ухо и прижался еще теснее. – Я должен войти в тебя легко. Ведь у тебя это будет в первый раз. Но с заботливым наставником ничего не страшно, не так ли? Впрочем, ты не боишься драться и, как я заметил, уже не стесняешься показать то, что хочешь этого. Но нежность нам не повредит.
Продолжая держать ее за талию одной рукой, другой рукой Вир ловко расстегнул длинный ряд пуговиц и стянул платье с плеч к бедрам, только концы рукавов застряли на локтях, ограничивая движение ее рук.
У пояса нижней юбки и по краям корсета обнажилось нежное белое тело. Вир покрыл ее кожу жадными быстрыми поцелуями – от уха к затылку и вниз по плечам. Лидия задрожала.
Он развязал ленточки, расстегнул крючки, высвободил ее руки из рукавов и резко потянул платье вниз. Оно соскользнуло на пол, образовав бесформенный ком у ее ног. Осторожно оттолкнув Лидию, Вир принялся за корсет, его пальцы лихорадочно заработали, развязывая узлы лент. Наконец самая тесная часть женского туалета ослабла, поползла вниз. Он быстро отбросил ее в сторону, взял Лидию на руки и понес к кровати. Через мгновение она лежала на матрасе лицом к нему.
Лидия выругалась и попыталась приподняться с явным намерением сопротивляться. Однако Вир навалился сверху, запустил пальцы в ее волосы и прижал их к подушке, не давая Лидии двигаться. Одновременно его губы запечатали ее рот. Он поцеловал ее нежно и горячо.
Лидия дернулась несколько раз, пытаясь вырваться, но скорее по инерции. Она уступила, сдалась, как и прежде и как, это она уже поняла, должно быть сейчас.
– Никаких расторжений брака, – нарочито страшным голосом прорычал Вир, освободив, наконец, ее губы. – Никого другого, кроме меня. Никогда. Выкини все это из головы раз и навсегда!
– Ты – идиот, – произнесла Лидия хрипловатым шепотом, сдирая с него рубашку и притягивая его к себе. Взять реванш она решила, перехватив инициативу. Ее горячие губы заскользили по его губам, язык проник в рот, вызвав в Вире настоящий взрыв ощущений. Не выпуская ее из рук и не прерывая поцелуя, он перевернулся на спину.
Ноги его при этом запутались в ее нижней юбке. Вир начал стягивать ее и даже застонал от приятной неожиданности – его пальцы, задев край чулка, ощутили теплую плоть тела. Выше чулка была только нежная бархатистая кожа… Верхнюю часть икр и ягодицы ничто не прикрывало.
– О Иисус! – прошептал он. – Где же твои панталоны, бесстыдница ты этакая?
– Я забыла их упаковать, когда собиралась, – сдавленным из-за сбившегося дыхания голосом ответила Лидия.
– Забыла?
Это было последнее внятное слово, которое Вир произнес, последняя четкая мысль.
С напоминающим звериный рык звуком он толкнул ее на спину. Нескольких мгновений хватило для того, чтобы снять с себя и отбросить в сторону остатки одежды. Не успели они долететь до пола, а Вир уже развязал тесемку лифа. Тот съежился, превратившись в кусок ткани, и тут же полетел вслед за одеждой Вира.
Цвет кожи обнажившихся грудей напомнил ему лунный свет, такой же бледный, загадочный и манящий. Он положил на них ладони и потеребил пальцами соски, сделавшиеся упругими еще до этого прикосновения.
Лидия, приглушенно вскрикнув, рванулась всем телом навстречу так, что их плечи соприкоснулись. Губы потянулись к его губам, будто там была маленькая жемчужина, и ей непременно надо было забрать ее. Она обхватила его голову, взъерошив пальцами волосы, порывисто притягивала ее к себе, издавая тихие, напоминающие всхлип звуки.
Вир погладил ее живот, ощущая, как он напрягается от каждого прикосновения. Мешала ткань нижней юбки. Он одним движением сорвал ее, бросил в сторону и замер, упиваясь видом роскошных форм своей прекрасной амазонки. Но уже через несколько мгновений его губы и руки заработали смелее. Лидия отвечала импульсивными, ласковыми движениями рук и тела в такт вырывающимся из груди звукам, выражающим одновременно удивление и восторг.
Вся она без остатка, каждая клеточка ее бархатистой кожи сейчас рвалась навстречу ему, выражала готовность принадлежать ему. Вир окончательно понял это, когда его пальцы погладили средоточие ее женственности и ощутили мягкую напряженность и влагу.
При первом же прикосновении к ее самому интимному месту Лидия издала животный призывный стон. Драконесса была покорна и полна желания.
Можно было приступать к главному. Наконец! Но Вир полностью контролировал себя и сдерживался. Он твердо решил, что сначала доведет до полного исступления ее и только потом позаботится о собственном удовлетворении.
Вир решил показать ей все, на что способен, и поклялся себе, что заставит ее умолять о продолжении. Он имел право на это после того, что Лидия проделала с ним за этот бесконечный безумный день.
