– Я не совсем уверен, – сказал Берти, пытаясь проморгаться и убедиться, что это не сон. – Я слышал только самый конец. Тем не менее получается, что я был на верном пути, но в какой-то момент пошел по ложному следу. Это не тот парень шевалье, а отец Дейна. Но, к моему удивлению, Дейн назвал ее кузиной. Я полагал, она его сестра… Я хотел сказать… – Берти покраснел и принялся поправлять узел шейного платка. Однако, поправив платок, он понял, что практически не одет, и покраснел еще сильнее. – Я хотел сказать, сводная сестра, но появившаяся на свет без пасторского благословения, если ты следишь за моей мыслью.
Мисс Прайс молча смотрела на него в течение, как он подсчитал, двадцати секунд.
– То есть не шевалье, – медленно произнесла она, – не граф Блэкмур, на которого ты подумал. А отец лорда Дейна. Правильно?
– Да, она выглядит прямо как он, – выпалил Берти. – Мисс Гренвилл, герцогиня Эйнсвуд, я имею в виду. Она очень похожа на предыдущего маркиза. А Дейн сказал «тетушка или кузина». Это все, что я слышал. Потом они ушли в его комнату. – Берти указал рукой, в какую именно. – Дейн там был не один. Что ты думаешь об этом? Если Дейн узнал ее, то почему не сказал об этом раньше? Или это была шутка? Я не могу придумать что-то еще. Ведь если Дейн намеренно не хотел узнавать ее, то он бы не сказал, что она могла бы быть кузиной, не так ли?
Взгляд огромных карих глаз Тамсин обратился к двери комнаты Дейна.
– Шутка? Вряд ли этим можно все объяснить. Я тоже заметила сходство, оно сразу бросается в глаза. Но я отнесла это на счет своего воображения. – Тамсин вновь перевела взгляд на Трента. – Этот день был в крайней степени необычным. Значит, и завершиться он должен так же, как ты думаешь? Вот я и полагаю, что мисс Гренвилл… как бы это лучше сказать… В общем, получается, что она родственница хорошего друга его светлости…
– Лучшего друга, – уточнил Берти. – Теперь я понимаю, почему Дейн назначил меня, а не себя дружком жениха. Я тогда очень удивился. К тому же он сказал Эйнсвуду, что мы тянули жребий, распределяя свадебные обязанности, а на самом деле мы этого не делали. Кроме того, Дейн вызвался передавать невесту жениху. Спорить никто не стал. С ним обычно никто не спорит… за исключением Эйнсвуда, а его в тот момент не было.
Даже через стекла очков было видно, как сердито блеснули огромные глаза мисс Прайс.
– Я думала, у мисс Гренвилл нет близких, что она совершенно одинока, а все оказалось не так. Правильно? Ведь получается, жениху ее передал близкий родственник. – Мисс Прайс несколько раз моргнула и проглотила подступивший к горлу комок. – Лучше бы я не узнала этого. Вообще-то я сама должна была дать ей напиться воды и проводить к жениху. Это было бы… Это такой красивый и правильный обычай. Жест, означающий, что мы расстаемся, но остаемся близкими людьми. И мисс Гренвилл заслуживает этого, согласись. Она самый добрый человек, которого я знаю, самый ве… великодушный… – голос Тамсин задрожал и смолк.
– О да… Понимаю, – забормотал Берти, с тревогой глядя на собеседницу.
Тамсин откуда-то из глубин своего необъятного пеньюара выудила носовой платок и торопливо вытерла слезы.
– Извините, – отрывисто произнесла она. – Я просто очень рада за нее. И… испытываю облегчение…
Берти тоже испытал облегчение, поскольку слезы действительно перестали капать из глаз Тамсин.
– Ну, да. Конечно. Однако, как вы сказала, сегодня выдался такой необычный день, и пора бы вам немного отдохнуть. К тому же здесь дует, а вы едва одеты. И даже если вы не боитесь простудиться, вам не следует находиться здесь в столь поздний час в этом… стесняюсь назвать сей предмет туалета. Большинство мужчин, мягко говоря, сильно штормит от выпитого. И никто не знает, какие идеи могут прийти в их головы.
Какое-то время Тамсин смотрела на него молча, затем губы ее дрогнули, приоткрылись, и она тихо засмеялась.
– О, вы такой забавный, сэр Бертрам. Идеи в их головы… Эти пьяные мужчины окончательно потеряют сознание от усталости раньше, чем найдут меня в ярдах и ярдах ткани, из которых сшит этот… который вы стесняетесь назвать, – сказала Тасмин и снова тихо хмыкнула.
Берти не был пьян, поэтому не сомневался: он-то смог бы легко найти ее. Глаза ее продолжали смеяться и как бы ожидали новой шутки, будто он был самым остроумным парнем на свете. На щеках ее выступил румянец. Берти подумал, что более красивой девушки он еще не видел, и тут же сообразил: это и есть та идея, о которой он ее предупреждал. Оставалось лишь набраться храбрости. И он решился.
Только сделал он что-то не так и сразу запутался в белом облаке. Правда, затем теплые мягкие губы прикоснулись к уголку его рта, голова Берти закружилась…
Лидию в это время так и подмывало залепить хорошую затрещину вновь обретенному кузену, который окончательно запутал ее своими пространными рассуждениями.
– Лекции по истории мой благоверный может читать неделями, – сказала, видимо, заметившая это, леди Дейн. Они сидели у камина и потягивали шампанское. – Он только делает вид, что ему скучно копаться в прошлом, и отпускает разные шуточки, а на самом деле это его конек.
– У меня просто нет другого выхода, – не стал опровергать ее Дейн. – У нас скопились полки книг и ящики документов по этому предмету. Баллистеры не отказывались ни от чего, что имеет хоть какую-то историческую ценность. Даже мой отец не смог заставить себя полностью уничтожить упоминания о твоей маме в семейном архиве. Тем не менее, мы с Джесс вряд ли бы узнали об этом, если бы наше любопытство не разжег Селлоуби. Он увидел тебя во время нашей свадьбы, и его удивило твое сходство с моим отцом и более дальними предками. Однако нам Селлоуби написал об этом уже после вашей с Эйнсвудом нашумевшей схватки на Винегар-Ярд. Селлоуби не мог не заинтересоваться Гренвилл из «Аргуса», и то, что он узнал, зародило смутные догадки: здесь есть какая-то связь с Баллистерами.
– Если бы вы только знали, сколько усилий я приложила, чтобы больше не сталкиваться с Селлоуби, – призналась Лидия. – И все зря. У него настоящий талант ищейки.
– Черт побери, Гренвилл, так вот почему ты решила забраться в дом Елены через окно второго этажа, вместо того чтобы просто войти в дверь! – с некоторым сомнением воскликнул Эйнсвуд. – Ты рисковала сломать себе шею из-за Селлоуби?
– Мне очень не хотелось ворошить прошлое, – ответила Лидия.
Заинтересованные и даже немного встревоженные лица собеседников обратились к Лидии, однако она была не в силах добавить что-то еще. Те, кому были известны подробности побега ее матери Энн Баллистер и грязные обстоятельства, с ним связанные, уже умерли, похоронены и унесли тайну с собой. Энн Баллистер принадлежала к одной из младших ветвей семейного древа Баллистеров, а потому в высших кругах их практически не знали. Ее печальная история от начала до конца прошла мимо внимания британского света. Ее напрочь затмили сенсационные драмы с участием куда более важных персон, в частности принца Уэльского. Лидию это полностью устраивало. Она была твердо настроена и впредь хранить семейную тайну. Ее коробило при одной мысли о том, что безрассудный поступок матери привлечет внимание общества и у светских кумушек появится новая тема для сплетен.
