– Я не рассмотрела его вчера, – произнесла Лидия слегка хриплым голосом, продолжая вести палец вниз к самому интимному месту.
– Что ж, рассмотри и потрогай, если хочешь, – сказал Вир, сдерживая усмешку.
Она сжала его возбужденную горячую плоть и почувствовала, как она пульсирует в ее руке.
– Ты сам сказал, что я могу потрогать его, – сказала она.
– Да, мне нравится, когда меня дразнят.
Лидия наклонилась и лизнула член.
– О Иисусе! – простонал Вир.
Он отбросил ее руки, упал на спину, увлекая ее за собой, ладонь скользнула под панталоны, пальцы прогрузились в нее.
Лидия смутно помнила, когда наступил кульминационный момент. Тело само начало подергиваться от прикосновения его пальцев, удивление, которое она испытала при этом, быстро смыло волной прокатившегося по ней наслаждения. Затем нахлынула еще одна заставляющая забыть обо всем волна, и еще одна, и еще… Затем он вошел в нее, и она рванулась ему навстречу, инстинктивно помогая ему углубиться.
– О-о… да! – вырвалось из груди похожее на стон победное восклицание, которое Лидия была не в силах сдержать.
Вир, обхватив ее за бедра, притягивал к себе, слегка отпускал и вновь притягивал к себе. Она целовала его, бесстыдно просовывая язык в его рот в такт этим движениям.
Не разъединяясь, он перевернул ее на спину, осторожно освободился от жадного поцелуя, снял ее руки со своей шеи и прижал к ковру. Какое-то время они лежали так, почти не двигаясь, глядя друг другу в глаза, потом последний, самый сильный толчок внутри ее отозвался коротким спазмом во всем теле. Глаза сами собой закрылись, и перед ними заплясали разноцветные искры.
В половине одиннадцатого утра следующего дня ее светлость встретилась в кабинете Вира с миссис Клэй.
В половине двенадцатого дом превратился в нечто, напоминающее кромешный ад.
Как показалось Виру, из одновременно открывшихся вдруг дверей появились тысячи горничных и лакеев, вооруженных тряпками, швабрами, вениками, ведрами и другими пугающими инструментами, названия которых он даже не знал.
Вир попытался укрыться в бильярдной, но и там нарвался на засаду из слуг. Решил поискать убежища в библиотеке, но по пятам за ним последовала еще большая толпа.
Поиски спасения еще в нескольких комнатах завершились тем же результатом.
В конце концов он заскочил в свой кабинет, плотно закрыл дверь и подпер ее стулом.
– О дорогой, – раздался за спиной голос Лидии, – такая предосторожность совсем не обязательна.
Он повернул в сторону жены раскрасневшееся лицо. Лидия сидела за письменным столом, с трудом сдерживая смех.
– Они повсюду, – с укором сообщил Вир.
– Сюда они не придут, – ответила Лидия. – Я сказала миссис Клэй, что мне надо поработать.
– Поработать? – вскричал он. – Да они разнесут дом на кусочки, пока ты будешь работать. Их тысячи. Они вытаскивают ковры из-под ног, срывают занавески и драпировку прямо на голову. Они…
– В самом деле? – улыбнулась Лидия. – Значит, миссис Клэй основательно загрузила их работой. Собственно, я этого и ожидала.
Лидия отложила перо и опустила руки на стол.
– И ты чрезвычайно довольна собой, – ворчливо отметил Вир, начав было убирать стул, но передумал и оставил его у двери. Сам же подошел к столу, небрежно отодвинул поднос со скопившейся за много дней корреспонденцией и, усевшись на край столешницы, слегка наклонился к Лидии. – Ты их так запугала, что они практически не замечают, что я тоже здесь нахожусь.
– А почему ты здесь находишься? Я думала, ты убежишь из дома при первой возможности.
– Я не могу решить, куда направиться, – сказал Вир. – Китай, кажется, слишком далеко. Пожалуй, Новый Южный Уэльс больше подойдет как колония, куда ссылают преступников. Но тоже не идеальное место.
– Я бы предложила Бедфордшир. Как тебе? – спросила Лидия.
Вир никак не отреагировал, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он по-прежнему смотрел на сваленную в кучу гору писем и открыток, однако думал совсем о другом. Перед мысленным взором была сладостная картина сегодняшнего утра: они расслабленные, полусонные занимаются в постели любовью под мягкий стук дождя за окном. Она встала раньше, а он продолжал вдыхать ее аромат, сохранившийся на подушках и одеялах, наслаждался нежным запахом ее кожи и мускусным амбре, оставшимся после их соития.
– Что ж, я и не ожидала, что ты с готовностью примешь это предложение, – сказала Лидия, не дождавшись ответа. – Но сам вопрос меня волнует, и я не собираюсь прятать голову в песок. Я теперь твоя жена, и по-хорошему тебе следовало бы сразу отвезти меня туда, чтобы познакомить с членами моей новой семьи. Здесь сейчас все вверх дном, и так будет еще несколько дней. Вот я и подумала, что ты мог бы убить одним выстрелом двух зайцев: избавиться от беспорядка и ввести меня в семью.
– Ты же должна сделать какую-то работу, – напомнил Вир очень спокойным тихим голосом, продолжая вспоминать прошедшую ночь. Поражало, как точно понимала его неопытная Лидия, а еще больше, что сам он распустил слюни и забыл обо всем, будто впервые увидевший голую женщину мальчишка. И это он, который видел их сотни!
– Я сделала практически все, что обещала Макгоуэну для «Аргуса», – сказала она. – У меня теперь новая должность – герцогиня Эйнсвуд, и я намерена честно исполнять все обязанности, с ней связанные. Хотим мы того или нет, кто-то из нас должен думать о том, что бывает после свадьбы.
– Поступай как знаешь. – Вир выпрямился, подошел к двери и неторопливо, стараясь не шуметь, отодвинул подпиравший ее стул. – Я в Бедфордшир не поеду.
Вир открыл дверь и вышел.
Лидия скинула туфли и тоже выскочила в холл. Вир, не оглядываясь, быстро удалялся в сторону прихожей. Она, не обращая внимания на убиравшихся в холле слуг, поспешила за ним, стараясь не шуметь. Под ноги подвернулось какое-то ведро. Недолго думая она схватила его и вылила содержимое на Вира, как раз в тот момент открывающего входную дверь.
Со всех сторон раздались охи и ахи. Затем наступила тишина.
Мыльная вода грязными струйками стекала с его головы на шею и плечи, струясь по сюртуку и капая на землю. Эйнсвуд какое-то время стоял неподвижно, затем очень медленно, будто боясь еще больше промокнуть, повернулся.
– Ах! – воскликнула Лидия.
Взгляд зеленых глаз прошелся по слугам, оглядев прикрывающих рот ладонями горничных и замерших с открытыми ртами, будто в паралитическом шоке, лакеев. Затем Вир осмотрел свой покрытый мыльными разводами сюртук и поднял взгляд на Лидию.
Его рот приоткрылся и… раздался сухой, напоминающий пистолетный выстрел смешок, затем еще один и еще. Эти смешки постепенно слились и переросли в гомерический хохот, эхом отозвавшийся в лишенном мебели и занавесок холле. Вир прислонился к стене, его плечи тряслись, он пытался что-то сказать, но вместо слов изо рта вырывались лишь булькающие звуки.
