В дальнем углу сидела Келли Галлахер, одетая в потертый рабочий комбинезон и белую льняную рубашку. Ее рыжие волосы были заплетены в косу и украшены вербеной. Она сосредоточенно изучала какой-то гроссбух. На облицованной мрамором стене висели гирлянды из вербены, а еще я заметил, что по столу раскиданы в беспорядке несколько амулетов против вампиров — таким же отец подчинил Катерину.
— У меня есть еще кое-что, что может вас заинтересовать. — Галлахер сверлил взглядом старшего из своих собеседников, пока другой сидел молча. — Не хотелось обсуждать это на улице.
— Да? — Мужчина наклонился вперед. Он старался говорить равнодушно, но при этом нетерпеливо потирал руки с толстыми пальцами.
— У чудовища есть кольцо. Очень необычное. Голубой камень в серебре. Кажется, оно дает ему дополнительную силу. Ни один из моих людей не смог его снять, но когда вампир умрет…
— Папа! — вмешалась Келли. На нее оглянулись.
— Да, девочка, — голос Галлахера был пугающе тихим.
— Я прикинула по счетам — мы разбогатеем, если оставим его в живых. Это настоящая находка для шоу. — Выражение ее лица было очень деловитым, в отличие от голоса.
— Как скажешь, босс. — Галлахер расхохотался, но, судя по тому, как забилась жилка у него на виске, предложение Келли не оценил. — Доченька, не принесешь нам бренди?
Келли встала и вышла из комнаты. Я вдруг подумал, что мы похожи, и посочувствовал ей. Я знал, что такое по-настоящему строгий отец. Я хотел только одного — угодить ему, но Джузеппе Сальваторе всегда и все знал лучше. Только один раз я осмелился возразить, и он убил меня за это.
— Итак, я говорил о кольце, — продолжил Шллахер.
Я снова обратился в слух.
— Убейте монстра, и я куплю все. Клыки, кровь, кольцо. Все. И дам хорошую цену, — голос старика дрожал, выдавая его волнение.
Прежде чем я успел прыгнуть, разбив вдребезги стекло, отделявшее меня от человека, который вздумал продавать моего брата, железные пальцы завернули мне руки за спину, а потом вытащили меня на улицу.
— Держи себя в руках, Стефан! — велела Лекси и повела меня по боковой дорожке. На углу Лорел-стрит она меня отпустила.
— Этот человек… садист! — злился я.
— Он бизнесмен. Он хочет убить твоего брата. Обнаружив тебя, они и тебя захотят убить. — Лекси перебросила светлую косу за спину.
Ход моих мыслей переменился:
— А как же девочка?
— А что с ней? — фыркнула Лекси.
— Она считает, что Дамона нужно оставить в живых. Может быть, она сумеет убедить в этом отца, — отчаянно предположил я.
— Даже не думай об этом. Она человек, и она будет слушаться папеньку до конца дней своих, — Лекси понизила голос до шепота, потому что рядом с нами прошла еще одна пара.
Поравнявшись с нами, мужчина приподнял шляпу, а Лекси присела в ответ. Для окружающих мы были просто молодой парой, романтически прогуливавшейся при лунном свете.
— На кону жизнь Дамона, — злобно сказал я. Лекси предложила помощь, но пока она только останавливала меня. — Мы должны что-то делать!
— Я знаю, что ты найдешь способ спасти его, — твердо сказала она.
Мы завернули за угол и увидели шпиль церкви напротив дома Лекси.
— Стефан, не забывай, что контролировать себя, находясь среди людей, значит не только не нападать на них, — у заднего крыльца она остановилась и положила руки мне на плечи, заставив меня заглянуть в ее ясные янтарные глаза. — Знаешь, почему мы на самом деле не пьем человеческую кровь?
— Почему?
— Потому что если мы не пьем человеческую кровь, то не нуждаемся в людях, — придушенно сказала она и открыла дверь. Бакстон, Хьюго и Перси сидели вокруг ломберного столика, играя в покер. Когда мы вошли, они синхронно подняли головы, а Бакстон сузил глаза.
— Мальчики, идем танцевать. Нам нужно развеяться, — объявила Лекси, наливая себе стакан крови из стоявшего на другом столе графина и оглядывая комнату. Все трое кивнули.
— Стефан, ты с нами?
Я покачал головой. Мне не хотелось веселиться.
— Нет, — ответил я и поднялся наверх, в одиночестве планировать спасение Дамона.
16
Напрасно я искал сна — сон бежал от меня.
Закрывая глаза, я видел опутанного веревками Дамона, сидящего на жестком деревянном стуле. Там, где вымоченные в отваре вербены веревки впивались в плоть, сочилась темная кровь.
Потом я увидел Келли, ее пламенеющие волосы и горящие пугающей страстью глаза. Она вместе со своим отцом танцевала вокруг лежащего на земле Дамона. Они торжествующе выбрасывали в воздух руки с зажатыми в них колами, заостренными до игольной остроты. По мере того как они приближались, готовясь к удару, их движения становились все более устрашающими…
Но хуже всего были видения, в которых являлась Катерина. Она была так же прекрасна, как всегда. Я видел над собой ее фарфорово-бледное лицо, а роскошная грива щекотала мне плечи. С кокетливой улыбкой она склонялась надо мной, а потом открывала рот. Сверкающие в свете лампы клыки впивались мне в шею.
Я открыл глаза. Эти сны не дадут мне отдохнуть. Вместо этого я подумал о Катерине. Человек во мне — или то, что от него осталось, — ненавидел ее всей душой. Когда я думал о ней, о том, как она уничтожила мою семью, руки непроизвольно сжимались в кулаки.
Но вампир во мне скучал по ней, по любви и стабильности. Часть моей души останется жить в вечности — а часть будет всегда стремиться к Катерине. Я хотел, чтобы она была здесь, рядом со мной, в моей постели. Я хотел, чтобы она стояла, опершись о подоконник, и слушала, как я рассказываю ей о Дамоне. И чтобы она спокойным, даже холодным голосом сказала мне, что делать. Рядом с Катериной я становился бесстрашным и уверенным в себе. Рядом с ней все казалось возможным.
Хотя я доверял Лекси, я знал, что она в меня не верит… она уверена, что ни один из моих планов не сработает. Поэтому Лекси так часто напоминает мне о тех препятствиях, которые меня ждут. Я скучал по той Катерине, которой я сдался. По той, которая казалась абсолютно бесстрашной и по-настоящему заботилась обо мне. Я хотел, чтобы она была здесь прямо сейчас, чтобы я не чувствовал себя таким одиноким. Но она ушла и никогда не вернется.
Открылась дверь, и я увидел Лекси с бокалом звериной крови. Она поднесла его к моим губам, и я сделал несколько больших глотков, несмотря на поднявшееся во мне отвращение.
Когда я осушил бокал, она поставила его на ночной столик и отвела мне волосы со лба.
— Ты действительно собираешься сражаться ночью?
— Ты попытаешься остановить меня?
— Нет, — Лекси прикусила губу, — нет, если ты хочешь только спасти брата. Месть — для людей. Убийство Галлахера ничему их не научит.
