— Да. Только меня вечером завтра дома не будет.
— Анькя-е, ты это… Э… Не шали. Ты что? Как это тебя дома не будет?!
— Очень просто, — сказала я с вызовом. — Так и не будет. Я завтра вечером приглашена в ресторан.
— Ага. Так. В ресторан, значит. Мы, значит, по ресторанам начали ходить. Жизнь прожигать. Нет чтоб делом заниматься. Интеллигенты хреновы. В какой-такой ресторан?!
— В Жокейский клуб.
— Ладно, Анька, пора базар заканчивать. Надоела вся эта лабуда. В общем, я завтра вечером приезжаю, и давай ко мне послезавтра утром в Лондон. Дело надо делать. Замётано. Завтра вечером дома сиди, жди звонка. Ну, до связи. Приятных кошмаров. — Тут запели провода и зазвенел голос телефонистки. Конец.
Я обернулась к Мэй. Она небрежно гладила одну из борзых — ту, что только что осторожно вошла в комнату и робко приблизилась к хозяйке. Две старшие суки томно раскинулись, пребывая в нирване сытости и уюта голубой гостиной, — знаменитая Лимонная Водка на сизом диване, красно-пегая Опра — в глубоком бархатном кресле. Громадного роста борзой кобель по имени Бонни Принц Чарли жрал печенье из вазы, роняя крошки и грубо чавкая. Ваза медленно, но верно приближалась к краю стола. Через окно в нее заглядывал павлин, явно обеспокоенный судьбой печенья и крошек. Мэй игнорировала и то и другое.
— Анна, что ты думаешь об этой младшей — Кильде? — спросила она, оглаживая бока тоненькой борзой своими обветренными руками. Сапфиры в кольцах синими искрами проблескивали сквозь бедноватую псовину стеснительной и, видимо, нервной сучонки. — По-моему, это просто гадкий утенок. Вырастет из нее что-нибудь стоящее? Американских кровей, как Бонни и Скай, но… Isn’t she rather plain?
[55]
Маленькая борзая, как бы нехотя перенося ласки, вежливо отворачивала свою точеную сухую головку от красноватой руки хозяйки и недоверчиво косилась черным выпуклым глазом на вторую младшую суку — свою сестру-однопометницу Скай. Как и Бонни Принц Чарли, Скай была роскошно одета длинной атласной псовиной, чрезмерно велика ростом, а главное — заметно сыра и груба. Но и сильна. Бонни и Скай, на взгляд русского борзятника еще и жирные, перекормленные, воплощали американскую мечту о псовой собаке представительского класса.
Черно-атласная Скай лениво поднялась с персидского коврика у камина, презрительно глянула на свою сестру-заморыша и, не удостаивая ее больше вниманием, предпочла присоединиться к брату. Печенья оставалось еще много. Ваза поехала в другую сторону и остановилась посередине стола. Павлин разочарованно отошел от окна.
— М-м-м…, - протянула я, стараясь подобрать верные слова. — Мэй, дорогая, сказать по правде, Кильда мне нравится больше всех. Я думаю, она будет не хуже Водки.
По изменившемуся лицу Мэй я поняла, что слова оказались не те. Я сделала по крайней мере две ошибки.
Во-первых, в глазах обладательницы Водки статус этой собаки был априори настолько высок, что назвать рядом с ее именем любое другое оказалось не просто дерзостью — оскорблением. Из всех борзых одну только Лимонную Водку Мэй любовно титуловала “Born in the Purple” — Порфирородная. Ироническая улыбка при этом именовании отнюдь не скрывала гордости. Такова английская манера — чем выше ценишь то, что имеешь, тем насмешливей об этом говоришь. Но этот первый ляпсус мне легко простили — по доброте душевной Мэй оценила его как обыкновенное недомыслие.
Во-вторых, что гораздо серьезней, я напрасно разволновала свою приятельницу. До сих пор она была вполне уверена в том, что выгодно вложила деньги и не напрасно возлагает надежды на своих американизированных любимцев — роскошного Бонни и красавицу Скай. И тут приезжает русская (а значит, по праву крови непререкаемый авторитет в русской породе) — и что же?! Вдруг обнаруживается, что щенок-заморыш, взятый бесплатно и только из жалости, просто заодно с рослыми атласными красавцами, щенок, предназначенный всю жизнь сидеть дома и лишь составлять компанию будущим знаменитым шоу-победителям, — именно этот щенок понравился больше всех! Как?! Почему?? Покой Мэй был нарушен. И тем не менее, демонстрируя саксонскую стойкость, она легко рассмеялась:
— Well, dear, you can’t be serious.
[56] Я тоже ее очень люблю, мою маленькую Кильду. Я дала ей второе имя, домашнее — Mouse. Oh, Mousie dear, I love you so much — so much!
[57] — и Мэй припала лицом к слишком длинной шее маленькой борзой. Собака деликатно отстранялась, осторожно переставляя свои сухие и сильные ножки и наблюдая, как Бонни и Скай облизывают пустую вазу.
— Анна, а как это будет по-русски? Mouse? Я хочу звать мою обожаемую собачку русским именем!
— Мышка, — сказала я задумчиво. — Мыш-ка. Повтори!
— Oh, let me try… Mysh-ka… Миш-ка… How lovely!
[58]
Раздался звон стекла. Ваза все-таки разбилась.
— Не обращай внимания, черт с ней, с этой вазой. Дэбби потом уберет. Главное, чтобы собаки лапы не поранили. — Мэй вскочила и, жестами направляя собак к двери, закричала тонким голосом, точно так, как кричат русские бабы, сзывая кур:
— Doggies! Puppies! Come, dears! Walkies! Walkies!!!
[59]
В дверях появилась кудрявая светловолосая девушка с совком и метелкой. Очевидно, это и была Дэбби. Откуда она узнала, что возникла необходимость в ее услугах, осталось тайной. Собаки, заслышав знакомый призыв, одновременно бросились к двери и чуть не свалили Дэбби с ног, но румяная помощница устояла. Мы с Мэй вышли следом за борзыми.
Вчера случилось еще многое другое, в том числе встреча с Энн, но сегодня утром, соскочив с кровати, я подумала сперва о Вурлакове, потом — о Пам, однако все это занимало меня недолго. Ранним утром трудно сосредоточиться на неприятных мыслях.
Я вспомнила Мышку. Где она сейчас, эта русская Золушка в изгнании? Скоро мы пойдем на прогулку, и я снова ее увижу, посмотрю, как она скачет (если, конечно, при такой жизни она вообще способна это делать). Но как, как в одном помете могут появиться столь разные щенки? Каким волшебством многие поколения американских собак, предки которых были вывезены из России сразу после революции, могли разом проявить те скрытые дотоле свойства, что были слиты в этой маленькой борзой? Удивительно! Невероятно! В ней было все — и правильные линии, и изящество, и грация. Но главное — в ней чувствовался характер, то есть особый сплав деликатности и страсти, ума и внутренней силы, выносливости и хрупкости, смирения перед неизбежным и несгибаемости, любви и беспощадности, строгости и сосредоточенности. Характер и делает настоящую борзую. Без него эта порода просто бессмысленна.
