– То есть расследование закончилось ничем, – констатировал Юханссон.
– Все пошло наперекосяк с самого начала, – сказал Ярнебринг. – Когда нас подключили, было уже слишком поздно, как я говорил. Мы не нашли ничего ценного. Ни одной стоящей зацепки. И в любом случае пахали всю осень, пока кто-то из наших шефов не решил спустить дело на тормозах. Это произошло сразу после новогодних праздников, кстати. Меня убрали еще до начала июля. Потом убили премьер-министра, и тогда фактически поставили крест на поисках убийцы Жасмин. Все сотрудники отдела насильственных преступлений и сыска работали по делу Пальме.
– Я знаю. – Юханссон кивнул.
«Лучше, чем многие, лучше, чем ты, мой друг», – подумал он.
– Можно представить себе, – заметил Ярнебринг и улыбнулся.
– Какие-то вопросы, наверное, ведь все равно остались, – предположил Юханссон.
– Если мне память не изменяет, таких хватало, – сказал Ярнебринг. – И тот, который я запомнил лучше всего, касался автомобиля, замеченного поблизости от дома, где она находилась в тот вечер. Этот был красный «гольф» новой модели. Ухоженный, явно не пацан на нем гонял. Обычный сигнал о машине, из тех, какие есть почти в каждом расследовании убийства.
– Рассказывай, – скомандовал Юханссон.
– Мы так никуда с ним и не продвинулись тоже, – сказал Ярнебринг.
– Рассказывай, – повторил Юханссон. – Все равно рассказывай.
20
Вторая половина среды 14 июля 2010 года
Согласно сообщению одного пожилого свидетеля, жившего в том же районе, на Майбломместиген, где и Жасмин, он видел припаркованный красный «фольксваген-гольф». Тот стоял всего через несколько домов вниз по улице и прямо перед перекрестком с Эппельвиксгатан.
Как и многие похожие свидетели до него, в тот вечер, когда исчезла Жасмин, он прогуливался со своей собакой, и машина попалась ему на глаза «где-то между девятью и десятью вечера».
Потом все покатилось обычным порядком. Сначала установили, что автомобиль не принадлежит никому, живущему на той улице. На примыкающих улицах или где-то поблизости. Или кому-то, каким-либо образом связанному с данным районом. Ничего подобного, и само по себе это сразу же стало более интересным. Всех, кто владел «гольфом» и жил по соседству или имел какое-то отношение к близлежащей территории, удалось отсеять, хотя нашлось много таких автомобилей, и даже два из них были красного цвета.
В качестве следующего шага из автомобильного регистра выудили все красные «гольфы», находящиеся в Стокгольмском регионе и зарегистрированные на частных владельцев, предприятия, лизинговые фирмы и фирмы по прокату автомобилей, и хотя брали во внимание только машины последних моделей, их нашлось несколько сотен.
В то время как эта работа продолжалась, их свидетеля, как и многих других до него, стали одолевать разные сомнения. Сначала относительно дня, потом модели автомобиля, ведь особым знатоком машин он не являлся, и, наконец, даже цвета.
На тот момент у Ярнебринга и его коллег уже имелась заполненная доверху картонная коробка с выписками из авто-регистра, стоявшая в ожидании, когда у кого-то из них найдется время пройтись по всем бумагам, лежавшим там. Из-за прочей рутины все, однако, получилось так, как слишком часто случалось. Начали проверять владельцев, живших между Сольной и Броммой, тех, кто, пожалуй, мог познакомиться с Жасмин на пути между мамой и папой, а также тех, кто уже числился в регистре преступлений за прежние «подвиги». Особенно за деяния, подобные тому, что случилось с Жасмин.
Но не удалось найти ничего интересного, и даже ту толику, которая вначале внушала хоть какой-то оптимизм, в конце концов пришлось отсеять. И зайдя так далеко, работу прервали или, по крайней мере, отложили на время.
– Жаль, я не подсунул этот автомобиль в расследование убийства Пальме полгода спустя, – сказал Ярнебринг. – Тогда на один вопрос стало бы меньше.
«Напрасно ты так считаешь», – подумал Юханссон, ему ведь было лучше известно, но он ничего не сказал, поскольку в то самое мгновение ему пришла в голову мысль. Абсолютно естественная в такой связи.
– Мне надо выбраться на место, – сказал он. – Увидеть дом, где Жасмин жила, проверить ее маршрут. Иными словами, приложить ухо к рельсам.
– На место? – переспросил Ярнебринг и подумал мрачно: «Ну вот, его понесло снова».
– Почему бы нет?
– В казенной белой рубахе и больничных домашних тапочках. – Ярнебринг кивнул в направлении лежавшего на кровати Юханссона.
– Конечно, так не годится, – согласился Юханссон. – Поэтому, когда ты придешь сюда завтра, хорошо бы тебе принести с собой какую-нибудь одежду. Не надо ничего сверхъестественного. Хватит удобных штанов и рубашки. И обувь тоже. Как же без нее.
– Вот как, – проворчал Ярнебринг, стараясь использовать более оптимистичный тон, в отличие от своих ощущений.
– Благодари дьявола за это, – сказал Юханссон. – Похоже, ничего не случилось в данном деле за последние двадцать пять лет.
– В принципе – да, – подтвердил Ярнебринг. – Хотя кое-что все-таки произошло. Весной восемьдесят девятого, когда убили Хелен Нильссон в Сконе, старое расследование снова вытащили на свет божий. С целью посмотреть, нет ли связи между убийствами Хелен и Жасмин. Но ничто не указывало на это. Группа крови преступников отличалась, и когда потом выделили ДНК убийцы Жасмин, стало окончательно ясно, что речь идет о двух разных людях. И папки вернули на полку.
– И больше ничего не происходило?
– Обычно рутинное отслеживание и сравнение с новыми делами, появлявшимися за все годы. Этой зимой, за полгода до истечения срока давности, была мысль, что группа из криминального отдела полиции лена
[3] в Стокгольме, специализирующаяся на нераскрытых преступлениях, сделает последнюю попытку, но одновременно подстрелили прокурора в Худдинге, и у них хватило другой работы.
– Кто будет копаться в таком дерьме, – ухмыльнулся Юханссон. – Убийство – скоропортящийся продукт.
– Какие заговоры вы здесь затеваете? – спросила Пия, неожиданно появляясь в дверях палаты Юханссона.
21
Вечер среды 14 июля 2010 года
Ярнебринг обнял Пию, которая уже стояла у кровати и осторожно гладила мужа по щеке. Потом кашлянул и сунул свои бумаги в карман.
– Ну, мне пора домой, – сказал Ярнебринг.
– Да, действительно, – буркнул Юханссон. – Береги себя, Бу. Увидимся завтра. И не забудь, что ты обещал.
– И что же он обещал на этот раз? – спросила Пия и с любопытством посмотрела на Ярнебринга.
– Никакой колбасы или шнапса, – уверил ее Ярнебринг. – Просто заглянуть мимоходом. Он становится таким, как прежде, поэтому у меня есть все причины приглядывать за ним.
