– Меня начинает одолевать любопытство, – сказал Херманссон.
– И напрасно, – проворчал Юханссон. – Еще слишком рано. Ты можешь скинуть его мне по электронной почте?
– Не-а, – сказал Херманссон. – Его нет в электронном виде. У нас случился компьютерный сбой несколько лет назад, и данные не сохранились.
«Не может быть», – подумал Юханссон.
– Но у меня наверняка где-то есть бумажная версия. Я сделаю копию и пришлю, если тебя устроит.
– Устроит замечательно, – подтвердил Юханссон. – Когда я ее увижу?
– Считай, она уже у тебя, – сказал Херманссон. – Но у меня есть одно условие.
– И какое же?
– Я хочу стать первым, кто узнает имя этого урода, – произнес Херманссон неожиданно суровыми тоном. – Я ведь собирался прибить его.
– Естественно, – согласился Юханссон.
– Я пришлю к тебе моего зятя, – сказал Херманссон.
Полчаса спустя инспектор Патрик Окессон, Петво, вошел в палату Юханссона с коричневым конвертом в руке. Одетый в гражданское, в отличие от их предыдущей встречи.
– Мне жаль, шеф, – сказал он. – Но не будет никакой колбасы от Гюнтера. Я ведь разговаривал с Ярнисом. У него строгий приказ от Альфы Один.
– Альфы Один?
– Супруги шефа, – объяснил Петво и широко улыбнулся. – Мы используем такой шифр на работе. Жены проходят под позывным Альфа. Тем самым экономится время и не возникает ненужных дискуссий.
– Неплохая идея, – сказал Юханссон. – Я должен поблагодарить тебя за прошлый раз, кстати. Не знал, что ты женат на дочери Херманссона. По-моему, она работает в отделе семейного насилия в Сити?
– Угу, – подтвердил Окессон и улыбнулся еще шире. – Но в остальном вполне нормальная женщина. Маленький мир, скажем так.
– Очень маленький, – согласился Юханссон.
«Моя собственная семья, – подумал он. – Если исключить таких придурков, как Эверт Бекстрём».
Согласно итоговому документу, созданному летом 1985 года в связи с расследованием убийства Жасмин Эрмеган, Маргарету Сагерлиед допрашивали во вторник 2 июля 1985 года, когда полицейские обходили все дома в районе, где пропала девочка. С ней беседовала ассистент Карина Телль, и человеком, посчитавшим ее неинтересной для расследования, был возглавлявший его инспектор Бек-стрём.
Пожилая дама семидесяти одного года, вдова уже в течение пяти лет, никаких детей или других контактов мужского пола, стоящих внимания в данной связи, уже три дня находившаяся в отъезде к тому моменту, когда в полицию поступило заявление об исчезновении Жасмин. Вернулась к себе домой за день до того, как ее допросили. Маргарета Сагерлиед была несудимой, не имела собственного автомобиля, у нее даже отсутствовало водительское удостоверение, и все согласно данным, которые полиция собирала на всех жильцов района.
С ней пообщались исключительно по той простой причине, что она проживала по адресу Майбломместиген, 2, в самом начале улицы у перекрестка с Эппельвиксгатан. Примерно в том месте, где один из свидетелей, по его мнению, видел красный «гольф» в тот вечер, когда пропала Жасмин.
Девочка, проживавшая в противоположном конце той же улицы по адресу Майбломместиген, 10. Вместе со своим отцом и его новой женщиной, которую она порой называла мамой, когда собиралась спать или просто забывалась.
* * *
«Все равно это ужасно странно», – подумал бывший шеф Государственной криминальной полиции Ларс Мартин Юханссон, всегда ненавидевший случайные совпадения.
31
Вторник 20 июля 2010 года
«Разобраться в этом деле, собственно, только вопрос времени», – подумал Юханссон, поскольку научился оценивать ситуацию еще до того, как начал ненавидеть случайности. Если, конечно, у него не образуется новый тромб в голове, ведь сегодня он отличался от себя прежнего.
Сначала он собирался немного вздремнуть, отдохнуть на лаврах, после одержанной победы. Кроме того, его просили ни в коем случае не волноваться. Но это, естественно, не сработало.
«О каком спокойствии может идти речь», – подумал он и не без труда повернулся в кровати.
Взамен он заказал кофе и принялся перелистывать одну из папок, принесенных Ярнебрингом, а поскольку тот, раскладывая бумаги, учел все предпочтения своего лучшего друга, Юханссон почти сразу же нашел протокол изъятия с перечнем одежды, надетой на Жасмин, и прочих вещей, имевшихся при ней, когда она пропала.
«Никакой заколки», – подумал Юханссон, тщательно прочитав список, и на душе у него стало немного спокойнее, когда он обнаружил под ним подпись своего лучшего друга, тогдашнего инспектора Бу Ярнебринга.
«Да она и не должна находиться там, если Жасмин рассталась с ней таким образом», – подумал он и попытался выбросить из головы картинку девочки с разбросанными по белой подушке черными волосами.
Затем он взял портретную фотографию Жасмин, на которой она улыбалась фотографу, обнажив ровные белые зубы с идеальным прикусом. Хотя ей было всего девять лет и половина ее одноклассников наверняка ходили с ортопедическими дугами. Конечно, он не умел видеть сквозь стены и естественно не мог заглянуть ей за спину и увидеть ее прическу во всех подробностях.
«Особо не поможет, даже если я поверну фотографию», – подумал он и испытал тот же непонятный восторг, как и при звонке на коммутатор полиции.
Юханссон положил фотографию на покрывало. Взбодрился несколькими глотками кофе, три раза глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки.
– Ларс Мартин, еще немного, и ты сойдешь с ума, – сказал он вслух. – Не раскисай.
И это сработало. Столь же внезапно он снова стал спокойным и собранным. Взял портрет девочки и опять внимательно изучил его.
«Конечно, я не парикмахер, – сделал заключение Юханссон. – Но, судя по фотографии, ее волосы уложены или собраны вместе. При помощи заколки, ленты или, пожалуй, обычного плетеного шнура вроде того, каким его жена имела привычку подвязывать непослушные локоны, когда находилась в спортзале и тренировалась или просто хотела подвигаться.
Бу Ярнебринг был крайне дотошным человеком. Один из легендарных сыскарей, вполне заслуженно носивший это звание, он вдобавок к прочим достоинствам научился очень хорошо составлять описание интересовавших его людей. И в данном случае к протоколу изъятия прилагался список допросов, которые он провел, пытаясь выяснить, что Жасмин имела на себе и с собой в тот день, когда исчезла. Три с матерью, два с отцом девочки и десять с пятью свидетелями, скорее всего видевшими ее на пути между материнским и отцовским домами. Плюс еще десяток с людьми, свято верившими, что именно Жасмин попалась им на глаза в тот злополучный день, но, вероятно, заблуждавшимися, поскольку их описание и самой жертвы, и ее наряда сильно разнилось с данными первых семерых.
Ничего о маленькой красной заколке в форме головы Мончичи.
