– Помощь по дому со стороны социальной службы?
– Она не доверяла им. Не желала впускать к себе подобный люд. Особенно после того, как прочитала в газетах об индейце, задушившем старую даму в ее собственном доме. Его дело потом пересмотрели, если ты помнишь.
– Что же четвертое тогда? – спросил Юханссон. – О чем шла речь?
– О красном «гольфе», якобы стоявшем около ее дома.
– И что она сказала о нем?
– У нее самой не было ни автомобиля, ни водительского удостоверения. Никто из ее знакомых тоже не имел красного «гольфа». Она даже не знала, что это за машина.
«Плохо дело, – подумал Юханссон. – Хуже некуда».
А сквозь стены он больше не мог видеть.
– Эта коллега…
– Карина, Карина Телль.
– Именно она, да, – кивнул Юханссон. – Она еще работает у нас?
– Нет, – ответил Ярнебринг. – Ушла несколько лет назад. Сегодня она кто-то вроде консультанта по образу жизни. Дьявольски успешна, да будет тебе известно. Читает лекции, имеет два собственных тренажерных зала, персональный тренер дюжины миллиардеров плюс к тому учит массу обычных, жирных и богатых дяденек вроде тебя вести более здоровую жизнь. Написала даже пару книг на данную тему.
– Откуда тебе это известно?
– Позвонил и поболтал с ней. Я же говорил.
– Насколько тесно вы знакомы?
– Все как обычно. – Ярнебринг ухмыльнулся. – Это ведь было двадцать пять лет назад, до того как я встретился с моей женой.
– Ты не мог бы попросить ее позвонить мне?
– При одном условии. – Ярнебринг улыбнулся еще шире.
– И каком же?
– Ничего не говорить Пии.
– Хорошо, – согласился Юханссон. – Еще одно дело, – добавил он. – Мы же не закончили.
– Да?
– Второй опрос, который Телль провела пять недель спустя. Чем там все закончилось?
– Ничем, – ответил Ярнебринг.
– Ничем?
– Да. Тогда Маргарета Сагерлиед сама позвонила Карине. Ее интересовало, как продвигается расследование, пришли ли мы к какому-то результату. Как обычно, ты ведь знаешь. Подобно всем другим старым дамам, оказавшимся поблизости к какому-то событию, которые звонят и болтают об этом. Разговор состоялся по телефону. Не было никаких причин ехать к ней домой ради такой беседы. Прочитай сам, если мне не веришь. Тебя еще что-нибудь интересует?
– Я устал, – признался Юханссон. – Должен немного вздремнуть.
– Береги себя, Ларс, – сказал Ярнебринг. – Увидимся утром. В то же время, на том же месте, та же команда из центрального сыска. Помнишь? Десять лет на одном и том же переднем сиденье потрепанного старого «вольво»?
Потом он наклонился, обхватил друга своими большими руками и крепко обнял.
– Обещай мне беречь себя, – сказал он.
– Обещаю, – ответил Юханссон.
«Пять недель спустя старуха звонит с целью спросить, как дела, – подумал он, провожая взглядом своего лучшего друга, закрывшего за собой дверь. Осторожно, стараясь не разбудить его, ведь Ярнебринг считал, что он уже засыпает. – Что случилось за это время? – подумал он. – Из-за чего до нее внезапно стало доходить, как все происходило? Кто-то, кого она знала, но и заподозрить не могла в чем-то подобном. Ездившего на красном «гольфе». Или дело касалось красной заколки из пластмассы? Красной обезьянки Мончичи, которую она, возможно, нашла под кроватью в своей спальне?»
Потом он заснул.
40
Пятница 23 июля 2010 года
Еще один день его новой жизни. Завтрак, лечебная гимнастика. Матильда, которая неуклонно росла в его глазах, несмотря на все кольца и татуировки.
– Чем бы ты хотел сейчас заняться? – спросила девушка, когда они возвращались домой из Каролинской больницы.
– Мне надо встретиться с Ярнебрингом, – ответил Юханссон.
– До его прихода еще несколько часов, – заметила Матильда. – Поспи. Но что бы ты хотел действительно сделать, будь у тебя возможность выбирать?
– В таком случае сходить поплавать.
– Поплавать, – повторила Матильда и кивнула на его беспомощно висевшую правую руку. – Разумно ли это?
– Послушай, – проворчал Юханссон. – Я готов поспорить с тобой, что преодолею полбассейна с обеими руками, связанными за спиной, если приспичит.
– Тогда пусть так и будет. – Матильда улыбнулась и пожала плечами.
Эриксдальский бассейн или Форсгренский у Меборгарской площади находились ближе всего, и именно их предложила Матильда. Юханссон же пожелал поехать в Стуребадет в центре города. Туда они и поехали. Ему пришлось воспользоваться ступеньками, чтобы спуститься в воду, он ведь не мог нырять с болтающейся правой рукой. Никакого кроля или баттерфляя. Главным образом плавание на спине с активной работой ногами при помощи одной руки, и он не чувствовал себя так хорошо с того вечера, когда вылез из автомобиля перед лучшим колбасным киоском в мире с целью купить себе цыганскую сосиску с кислой капустой и горчицей из Дижона.
– Где ты научился так плавать? – спросила Матильда, когда они сидели в автомобиле на пути назад в Сёдер. – Ты же держишься на уровне мастера.
– Мой старший брат обычно бросал меня в реку возле дома, когда я был еще маленьким. Особого выбора не оставалось.
– Сколько лет тебе тогда было? – Она удивленно посмотрела на него.
– Год примерно, – сказал Юханссон и пожал плечами.
– И он не боялся, что ты утонешь?
– Нет, – ответил Юханссон. «Ты не знаешь моего брата».
Потом она приготовила для него обед. Не совсем на уровне Пии и по-прежнему с небольшим избытком овощей, но при мысли о том, как она выглядела, он показался настоящим чудом.
– Вкусно, – сказал Юханссон и кивком указал на свою пустую тарелку. – Где ты научилась так готовить?
– Братец обычно бросал меня в реку у дома, когда я была маленькой, – ответила Матильда. – Особого выбора не оставалось.
Потом позвонил Ярнебринг и сообщил, что не сможет прийти. Утечка на кухне у его дочери, как выяснилось, получила непредвиденные последствия.
– Вода попала в подвал. Я сожалею, но…
– Все нормально, – успокоил его Юханссон. – Мы увидимся в понедельник.
– Ты уверен? – спросил Ярнебринг.
– Абсолютно, – подтвердил Юханссон. – Звони, если понадобится найти настоящего водопроводчика.
– Денег нет, – вздохнул Ярнебринг. – Я только что заправил купленную у тебя машину. А чем ты будешь заниматься?
– Лягу на диван и почитаю материалы старых опросов, – сказал Юханссон.
Чисто из практических соображений он выбрал распечатку беседы с Маргаретой Сагерлиед, которую Ярнебринг уже приготовил для него. Самому рыться среди кип бумаг в полученных коробках у него и мысли не возникло.
