«Раньше тебе достаточно было взять ручку и расписать все необходимое». Сегодня же его правая рука оставляла после себя только нечитаемые каракули и годилась лишь на то, чтобы прижимать ноутбук к ногам, когда он пальцами левой руки нажимал на клавиши.
«Меры», напечатал Юханссон сверху компьютерной страницы. Переместил курсор строчкой ниже и написал на ней «Полное досье на Стаффана Леандера Нильссона, родившегося 5 октября 1960 года», а затем добавил опять с новой строки «Краткая биография Стаффана Леандера Нильссона», и здесь ему пришлось прерваться, поскольку в комнату вошла Матильда и решительно показала на свои часы.
– Лечебная физкультура, – напомнила она. – Поднимайся.
– Дай мне пять минут, – сказал Юханссон. «Людские ресурсы: один плюс четыре», – напечатал он.
«Я сам, лучший друг Бу Ярнебринг, зять Альф Хульт, Матильда и Макс. И никого другого, определенно никаких бывших коллег вроде комиссара Кьелля Херманссона или его зятя, вряд ли способных сдержать эмоции, если ситуация накалится. Не самая лучшая разыскная группа, которой мне приходилось командовать, но и не худшая тоже». Юханссон выключил компьютер, поставил его на стол и встал с дивана.
В машине на пути с лечебной физкультуры Макс порадовал Юханссона интересной новостью.
– Я тут подумал относительно охоты на лосей, если у шефа есть время.
– У меня есть время, – ответил Юханссон.
«И для чего оно мне иначе нужно, – подумал он. – Кроме как для того, чтобы возиться со старым убийством, по которому истек срок давности, запихивать в себя всевозможные лекарства и считать дни того, что еще месяц назад было полноценной и даже вполне достойной жизнью».
– Я разговаривал с одним оружейным мастером, – сообщил Макс. – Объяснил относительно вашей правой руки. Вы можете зарядить новый патрон в патронник?
– Да, – подтвердил Юханссон, уже на днях тайком попробовавший это сделать.
– Значит, проблема в том, чтобы нажать на спусковой крючок?
– Да, – подтвердил Юханссон. – Я почти не чувствую пальца.
– Если верить оружейнику, все можно решить, – сообщил Макс. – По его словам, он уже помог другому клиенту. У того такая же беда, как и у вас, шеф. Но тогда он устроил все так, что можно действовать левым указательным пальцем, установив новый спусковой крючок спереди, ближе к концу ложи ружья.
– Вот как, – задумчиво произнес Юханссон.
– Если шеф сможет прижать приклад к плечу правой рукой и прицелиться, то остальное решаемо.
– Чего мы тогда ждем, – оживился Юханссон.
Это уже напоминало ту жизнь, которой он всегда жил.
64
Вторая половина среды 4 августа 2010 года
Альф позвонил на телефон Юханссона до обеда, а в его дверь час спустя.
– Рассказывай, – потребовал Юханссон, как только его зять сел и вытащил новую стопку бумаг из своего потертого коричневого портфеля.
– Здесь у меня всего понемногу, – констатировал Альф, выпятив тонкие губы. – Ты помнишь картину, о которой я рассказывал тебе? «Странник и охотник» Леандера Энгстрёма, ее Вера Нильссон получила от своего сводного брата Юханссона, а тот в свою очередь, вероятно, унаследовал после смерти их общего отца Андерса Густава Нильссона.
– Конечно, – сказал Юханссон. – И что там с ней?
– Ее продали на аукционе Буковскис уже в мае восемьдесят шестого. Ушла за немногим более миллиона за вычетом комиссионных. И выставил ее на торги сын Веры Стаффан Нильссон. Еще до того, как была составлена полная опись имущества покойной.
– На подобное им ведь наплевать, – заметил Юханссон. – Чертовы барыги.
– Все так, все так, – согласился Альф. – О торговле произведениями искусства я мог бы многое порассказать, если у тебя есть желание слушать. У меня с собой ее снимок, кстати. Красивая картина, – сказал он и передал большую цветную фотографию Юханссону.
Странник и охотник расположились отдохнуть на берегу озера, когда кисть Леандера Энгстрёма запечатлела их. Пейзаж в голубых, красных, зеленых и серых тонах, составлявший фон полотна, подчеркивал, что дело происходит поздней осенью, почти на грани с зимой. Ружье охотник прислонил к камню. Добычу, пару уток и зайца, повесил на ветку. А сам сидел перед костром и читал книгу.
– Миллион за картину, – констатировал бывший великий специалист по части налогообложения Альф Хульт. – Кроме того, его мать владела парой квартир на Биргер-Ярлсгатан, которые сын продал примерно в то же время. Явно с помощью какой-то доверенности, оформленной всего за месяц до ее смерти. Очень странная история.
– Сколько он получил всего? – перебил его Юханссон.
– Приблизительно пару миллионов. Один за картину, семьсот тысяч за квартиры, еще несколько сотен тысяч в виде банковских активов, облигаций и всего прочего имущества, которое он также, похоже, одновременно продал.
– Он сбывает все вместе, – подвел итог Юханссон. – Еще до того, как тело матушки успело остыть.
– Да, – подтвердил его зять и поджал губы. – Лучше, пожалуй, не скажешь.
– Потом он наплевал на налоги, сбежал в Таиланд и купил отель, – сказал Юханссон и внезапно подумал о своем старшем брате.
– Да, – вздохнул Альф. – Так он и поступил. Хотя тебе следует набраться терпения. Я все еще жду данные о том гостиничном проекте, в котором он явно замешан.
– Что он делал еще? Прежде, чем свалил в Таиланд, я имею в виду? – спросил Юханссон.
– Все из той же серии, чем занимаются молодые люди определенного склада характера. Похоже, вел довольно фривольный образ жизни. Кроме того, я нашел по крайней мере пару документов, где он представляет неверные данные.
– Вот как…
– В связи с претензиями на одну работу в начале восьмидесятых (к ней я еще вернусь) он сообщает, что окончил гимназию в 1979 году. Норра-Реал здесь в Стокгольме. А потом якобы изучал экономику в университете. В Упсале. Сорок баллов в экономике предприятия, двадцать в национальной экономике, двадцать в статистике, также ознакомительный курс юриспруденции. Всего девяносто баллов, и примерно одной четвертой ему не хватило до степени бакалавра.
– Но ни о чем подобном речь не шла?
– Нет, – сказал Альф. – Он, конечно, ходил в Норра-Реал, но прервал свое гимназическое обучение уже через три семестра. А в университете Упсалы, похоже, даже не числился.
– Такой вот плутишка, – констатировал Юханссон. – А как обстояло дело с военной службой?
– Его освободили от нее. По медицинским показаниям. У него, очевидно, были большие проблемы со спиной.
– Что-нибудь еще? – спросил Юханссон.
«Эти проблемы явно не помешали ему изнасиловать Жасмин».
– Я нашел один фонд. Через пару лет после смерти своего мужа Юхана Нильссона его вдова, Маргарета Сагерлиед, основала фонд.
