– И что там с ней? – спросил Ярнебринг.
– Ты не мог бы махнуть ей, чтобы я получил бокал красного вина к тефтелям, – попросил Юханссон.
– Меня интересует одно дело, шеф, – сказал Макс пару часов спустя, когда они высадили Ярнебринга и взяли курс на Сёдер.
– Я слушаю, – буркнул Юханссон.
– Относительно полиции, моего желания поступить туда. Это возможно? Возьмут ли они такого, как я?
– Нет, – ответил Юханссон. – Если это как-то утешит тебя, без полиции ты тоже вполне обойдешься.
– Я так же считаю, – сказал Макс и кивнул.
Когда они вернулись домой, Юханссон лег на диван и заснул, по большому счету мгновенно. И проснулся оттого, что Макс осторожно коснулся его руки.
– Да, – сказал Юханссон.
– Звонила ваша жена, шеф, – сообщил Макс. – Она интересовалась, как вы себя чувствуете, спрашивала, нормально ли, если она и ее подруга переночуют за городом.
– И что ты ответил?
– Что все замечательно, – сказал Макс и улыбнулся. – Что вы, шеф, чувствуете себя хорошо и так далее.
– Отлично, – буркнул Юханссон.
Потом он, скорее всего, заснул снова. И спал без сновидений на этот раз. Проснулся оттого, что за окном начало светать. С болью в голове, поскольку забыл принять свои лекарства. Он пошел в ванную. Вымылся холодной водой. Проглотил несколько дополнительных таблеток на всякий случай. Потом лег в кровать и снова заснул.
71
Воскресенье 8 августа 2010 года
Воскресенье оказалось для него плохим днем. И ситуация нисколько не улучшилась оттого, что Юханссон догадался связать это со вчерашним продолжительным обедом. К счастью, Пия собиралась приехать только ближе к вечеру, поэтому у него хватало времени привести себя в порядок. Он позвонил ей на мобильный. Не потому что соскучился, просто его мучила совесть, и он хотел как-то усмирить ее. Голос жены звучал радостно. С грибами им на удивление повезло, и стоило воспользоваться случаем в полной мере.
Давление в груди не позволяло дышать нормально, кроме того, никак не уходила головная боль. И сначала Юханссон попытался действовать по своему новому распорядку в надежде, что все пройдет. Проглотил обычные пилюли, принял душ и побрился. Сам пришел на кухню приготовить себе завтрак. Макс застал его за этим занятием и не смог скрыть беспокойства, взглянув на него украдкой.
– Как дела, шеф? – спросил он.
– Могли быть и лучше, – ответил Юханссон. – Но все образуется. А как дела у тебя?
– Нормально, – ответил Макс. – Идут своим чередом. Не о чем беспокоиться. Если шеф сядет, я разберусь с едой.
Макс взялся за дело, а Юханссон вернулся к себе. Правда, сначала зашел в ванную, проглотил еще одну маленькую белую пилюлю, принял таблетку от головной боли, а затем лег на диван у себя в кабинете и великодушно позволил Максу принести ему завтрак на подносе.
Юханссон выпил кофе, минеральную воду, свежевыжатый апельсиновый сок и большой стакан йогурта. Постепенно боль ушла, и ему стало легче дышать.
– Все в порядке, шеф? – спросил Макс. Он появился как черт из табакерки и кивнул на поднос с остатками еды.
– Кончай сюсюкаться со мной, Макс, – прорычал Юханссон. – Дай мне книгу, которая лежит там. – Он показал в нужном направлении. – Ту тонкую, в синей обложке.
– Немецкая, – заметил Макс. – Шеф знает немецкий?
– Да, – ответил Юханссон. – Хотя я был значительно старше тебя, когда научился говорить на нем.
– Сам я почти не говорю по-русски, – заметил Макс с еле заметной улыбкой.
– Эта книга есть у меня и на шведском тоже на случай, если ты заинтересуешься. Den Richter und sein Henker. По-шведски она называется «Судья и его палач». Ее написал Фридрих Дюрренматт. Он был швейцарским писателем и художником. Умер двадцать лет назад. Замечательный писатель, хороший художник. – Юханссон предпочитал больше знать о людях, попадавшихся ему на жизненном пути, и даже о таких, с кем никогда не встречался лицом к лицу.
– Я почти не читаю книги, – признался Макс. – Главным образом сижу за компьютером.
– У чтения есть свои плюсы, – сказал Юханссон. – Если книга плохая, ты обычно обнаруживаешь это достаточно быстро, и ее можно просто выбросить. Но если она хорошая, ты почти всегда получаешь пищу для размышления, а если отличная, можно даже стать немного лучше, прочитав ее. Эту я читал несколько раз.
– Судья и его палач… – сказал Макс. – По-моему, я понял, о чем там речь. Только намекни, если тебе понадобится что-то сделать.
– Ты о чем? – насторожился Юханссон.
– Относительно этого чертова педофила, – объяснил Макс. – Нильссона, убившего маленькую девочку.
– Нет, – сказал Юханссон. – Я собирался разобраться сам.
Макс промолчал, только пожал плечами. Потом он взял поднос двумя пальцами левой руки и исчез неслышно, несмотря на свое массивное тело. И закрыл дверь, оставив Юханссона наедине со своими мыслями.
«Нет, – подумал Юханссон, когда час спустя отложил в сторону книгу. – Пусть я даже лежал бы на смертном одре».
Голова больше не болела. Он чувствовал только усталость.
«Интересно, с чем парень столкнулся в детском доме?» – подумал Юханссон, прежде чем сон заключил его в свои объятия.
Когда он проснулся, Пия сидела рядом.
– Я уже начала волноваться, – сказала она. – Ты вообще представляешь, как долго спал?
– Да, – сказал Юханссон.
«Надо сходить в туалет», – подумал он. Давление в мочевом пузыре было великовато даже для настоящего мужика.
– Не хочешь пообедать с опозданием на три часа? – спросила Пия и сделала попытку подняться.
– Мне надо сходить в туалет, – сказал Юханссон. – Посиди, – добавил он. – Я хотел бы поговорить с тобой об одном деле.
Никаких вопросов. Она только кивнула и села.
– Я слушаю, – сказала она, как только он вернулся.
– Я нашел его, – сообщил Юханссон и кивнул в сторону коробок с бумагами, стоявших на полу в его кабинете.
– Он жив? – спросила Пия.
– Да, – подтвердил Юханссон. – Жив и, мне кажется, даже особо не переживает по поводу того, что сделал с Жасмин.
– Боже праведный, это же ужасно. Уму непостижимо. Что это за человек, который способен сотворить подобное и жить дальше как ни в чем не бывало?
– Да, – согласился Юханссон. – Не самая поучительная история.
– А кто-нибудь еще знает? – поинтересовалась Пия.
– Я рассказал Бу.
«А самый сильный в мире детдомовский мальчишка уже сам все просчитал. Пожалуй, и Матильда тоже, – подумал он. – Плюс все бывшие коллеги, которые сделают это. Рано или поздно, и как только им станет ясно, что он находится в их старых картонных коробках, затаился в своей норке, пока все ищейки рыскали над его головой».
