– С чего бы им выпадать, если человек не курит и не жует табак, – парировал Юханссон.
– Тебе не кажется, что самое время просигналить парням из правопорядка? Когда он будет перепарковывать машину в следующий раз, мы наверняка сможем прихватить его за вождение в нетрезвом виде. Как бы угостить аперитивом, прежде чем он получит основное блюдо.
– Нет, – отрезал Юханссон. – Извини, я собирался завтракать.
81
Воскресенье 15 августа 2010 года
– Шеф, мы с вашим другом решили снова последить за педофилом, – сообщил Макс. – Посмотреть, вдруг нам повезет добыть его ДНК.
– Неплохая идея, – поддержал Юханссон. – Удачи вам.
– А вы не присоединитесь к нам?
– Нет. – Юханссон покачал головой. – Я собирался полежать на диване и поглазеть в ящик. В телевизор то есть, – объяснил он, поскольку не был уверен, успел ли молодой человек вроде Макса познакомиться со сленгом шестидесятых за свою короткую жизнь. – Решил посмотреть старую ленту восьмидесятых, она у меня на диске. Это очень интересный фильм. Касается одной истории, в которую мы с Ярнебрингом оказались немного замешанными, когда работали в сыске в семидесятые. Черт знает что! Министр юстиции бегал по проституткам. Но картина хорошая.
– Тогда хорошего вечера, шеф, – сказал Макс.
– Тебе тоже, – ответил Юханссон. – И передай привет Ярнебрингу.
– Непременно, – сказал Макс.
Фильм и в самом деле был неплохой, но Юханссон заснул уже на середине, и, возможно, по той простой причине, что сегодня сон приходил к нему совершенно непостижимым образом. Абсолютно независимо от происходящего вокруг. А проснулся он оттого, что Макс наклонился над ним и осторожно коснулся его здорового плеча.
– Все сделано, – сообщил он.
– Что? – спросил Юханссон и сел на диване. – Что сделано?
– Я добыл его ДНК, – объяснил Макс и продемонстрировал двухлитровый пластиковый пакет с чем-то, выглядевшим как испачканная кровью бумажная салфетка.
– Что вы там, черт возьми, придумали? – спросил Юханссон, забрав пакет.
– Бу здесь ни при чем, – пояснил Макс.
– Как так ни при чем? – поинтересовался Юханссон.
– У него возникли препятствия, – объяснил Макс. – Ему пришлось в чем-то помогать дочери.
– Ага, – буркнул Юханссон.
– И я сам позаботился обо всем, – добавил Макс.
– Вот как, – сказал Юханссон.
– Сначала все происходило точно так, как и в тот раз, когда шеф сам присутствовал, – продолжил Макс. – Он вышел на улицу и направился прямо в близлежащую пиццерию, расположился там и принялся за еду. Правда, на этот раз никому не звонил. Он заказал пиццу и бутылку красного вина – целую бутылку! – и выпил ее.
– Потом что?
– Потом ему понадобилось перепарковать машину. Одного не понимаю: почему он не поставил ее на нужную сторону сразу. Хотя это ведь его проблема, а не моя. Как только он подал назад, я оказался рядом, и ему пришлось наехать на меня.
– Ему пришлось наехать на тебя?
– Да, он задним ходом наехал на меня. Не велика проблема. Не из-за чего ныть. А заметив свою оплошность, открыл дверь и спросил, все ли со мной в порядке.
– И что ты сделал?
– Подошел и вытащил его наружу. Спросил, чем он, черт возьми, занимается. Сказал ему, что он пьян и ему нельзя было садиться за руль. Он начал выступать, и я треснул его по носу. Затем достал салфетку, лежавшую у меня в кармане, и вытер его лицо. Предложил впредь быть очень внимательным, раз уж он ездит в подпитии. Иначе может задавить кого-нибудь насмерть.
– Ты треснул его? Прямо по носу?
– Ладонью только, слегка, – сказал Макс и поднял свою правую руку, которая была больше, чем у лучшего друга Юханссона. – Ладонью по носу, но он ведь наехал на меня.
– По носу, значит?
«Парень проделывал подобные номера раньше, – подумал Юханссон. – Знает разницу между ладонью и сжатым кулаком».
– Лучшее место, если хочешь добиться кровотечения, но не планируешь убивать, – объяснил Макс и пожал плечами. – Если бы я въехал ему в челюсть или в бровь, он мог бы умереть. При этом я сумел бы раскроить ему череп так, что он и капли крови не потерял.
– Ты ничего больше не сделал? – спросил Юханссон.
– Нет, – заверил Макс. – Я просто ушел.
– Надеюсь, он все еще жив, – проворчал Юханссон.
– Само собой, – подтвердил Макс. – От капли крови из носа ведь не умирают?
– Нет, – согласился Юханссон. – Ты не нашел никакой другой возможности?
– Нет, – сказал Макс. – Вряд ли я мог войти в кабак и стукнуть его там. Прямо на глазах у присутствующих. Надеюсь, шеф не сердится на меня.
– Нет, – сказал Юханссон. – К сожалению, так обстоит дело. Если, конечно, тем все и закончилось.
«И я знаю по крайней мере двоих, кто мгновенно усыновил бы тебя за содеянное», – подумал он.
– Шеф, не сомневайтесь. Я говорю правду. Врут только плохие люди. А мне-то какая необходимость?
– Один вопрос, – сказал Юханссон. – Ты всегда разгуливаешь с бумажной салфеткой в кармане?
– Всегда, – ответил Макс. – На случай, если мне понадобится высморкаться. Шефа еще что-то интересует?
– Нет, – буркнул Юханссон. – Но, пожалуй, мне надо кое-что добавить.
– И что же?
– Спасибо, Макс, – сказал Юханссон и кивнул. – Ты заслужил благодарность. Но в следующий раз, когда будешь решать какую-нибудь проблему для меня, пожалуйста, сначала спроси разрешения.
– Естественно, – расплылся в улыбке Макс.
* * *
Юханссон внезапно испытал необъяснимое приятное возбуждение, словно снял повязку, стягивавшую его грудь, из-за которой ему порой было трудно дышать. Головной боли не было. Лишь переполняло ощущение свободы от всех проблем.
«Наконец-то», – подумал он.
82
Понедельник 16 августа 2010 года
Юханссон принял решение еще до того, как заснул предыдущим вечером.
СЭПО должна организовать всю практическую сторону. Можно в чем угодно упрекать полицию безопасности, но держать язык за зубами ее сотрудники умеют.
Если бы Юханссон отправил окровавленную салфетку Макса кому-нибудь из своих знакомых в обычной полиции, вполне возможно, он прочитал бы обо всем в газетах одновременно с тем, как получил ответ. О последствиях такого поворота событий он и думать не хотел, да ему и не требовалось этого делать, поскольку он знал все заранее.
Ему надо поговорить с Лизой, решил Юханссон. Лизой Маттей, его самым молодым и самым одаренным помощником за последние десять лет работы в полиции. Лиза последовала за ним из СЭПО в ГКП. А потом вернулась на прежнее место, как только сам он вышел на пенсию. Сегодня она в звании старшего интенданта трудилась в штабе генерального директора полиции безопасности, хотя ей было всего тридцать пять лет.
