Наконец я нашла имя Валерия – Лера ведь сокращение, к счастью, тезки у бывшей спортсменки не оказалось. Я выписала к себе в блокнот ее фамилию – Дорошенко, адрес и телефон. Отлично, надо бы навестить эту барышню, охотно с ней побеседую…
Сегодняшнее занятие Жанна начинала с проверки моих знаний теории. Она заставила меня пересказать каждую страницу текста, который я фотографировала на телефон. Естественно, дома я даже не открывала свой электронный конспект, однако бойко рассказала все по пунктам. Память у меня хорошая – еще бы, я ее натренировала изучением разных иностранных языков, поэтому информацию запоминаю с ходу. Тренер, видимо, решила, что я старательно зубрила теорию, поэтому сухо похвалила меня и заявила, что теперь можно переходить к практике.
Я думала, инструктор, как всегда, оставит меня скучать в быташке, а сама отправится готовить Таволгу, но на сей раз ошиблась. Жанна велела мне взять щетки и, поставив лошадь на развязки, заявила, что чистить Таволгу я буду самостоятельно. Интересно, как понимать такой поворот событий – то ли инструктору надоело все делать за меня, то ли Жанна посчитала меня уже самостоятельной барышней и намеревается перевести меня в группу. Вроде она говорила, что вначале нужно брать индивидуальные уроки, а когда у человека начинает что-то получаться, он может ходить тренироваться вместе с другими учениками, соответственно, за меньшую плату.
Правда, моя чистка Жанне не понравилась – увидев, как я старательно вожу пластмассовой скребницей по спине плюшевой Таволги, она отняла у меня щетку и наставительно произнесла:
– Скребницей надо нажимать с силой, а не гладить ею лошадь. Толку от твоей чистки никакого не будет – ты ни грязь не удалишь, ни пыль. Вот, смотри, как нужно.
Лебедева сделала несколько энергичных движений. Я кивнула – мол, поняла, – и постаралась повторить ее действия.
Пока я наводила Таволге красоту, инструктор озадачила меня порцией терминов, обозначающих разные части седла и уздечки. Я старалась успеть за ней и рассмотреть, что она показывает, при этом продолжая чистить лошадь. К счастью, Жанна не потребовала от меня пересказать то, что она только что мне поведала, и, дождавшись, пока я смахну остатки пыли, ловко подседлала кобылу.
– Теперь подожди, – бросила мне инструктор и вышла из конюшни. Я осталась стоять рядом с Таволгой и терпеливо ждать возвращения моей наставницы.
Хотя уже было начало одиннадцатого, народу на конюшне не было. Алексей уже закончил свои утренние дела и куда-то исчез, а прочих учениц Жанны я не видела. Может, тренер назначила им занятие на более позднее время? Хотя, если подумать, у Лебедевой осталось не так много учениц перед соревнованиями – кого-то она удалила сама, кто-то выбыл по странным «стечениям обстоятельств».
Мои размышления были прерваны бодрым голосом инструктора.
– Охотникова, отвязывай кобылу и выходи! – услышала я распоряжение. Посмотрев в проход на улицу, я лицезрела следующую живописную картину: Жанна, в полном обмундировании – каска, краги, бриджи, жилетка – держит в руках повод, а рядом с ней возвышается статная высокая темная лошадь, превосходящая мою Таволгу в размерах раза в полтора.
– Ой, – я поспешно отстегнула карабины с трензельных колец уздечки своей лошадки и быстро устремилась из конюшни. Таволга неспешно пошагала за мной – похоже, думала, а стоит ли ей шевелиться, может, я пошутила, и мы лучше останемся в деннике? Про себя я гадала, что на сей раз придумала Жанна, раз сменила неизменную корду в руках на этого огромного коня?..
– Не спим! – подбодрила меня Лебедева. – Делай себе стремена, давай сюда повод.
Что означает – делать стремена – я и понятия не имела. Решила, что для начала их следует выправить из седла, а потом уже разбираться дальше. Пока я неуклюже разматывала кожаные пряжки, Жанна что-то говорила про длину стремени, но я решила, что сойдет и так, и по ее команде взгромоздилась на спину Таволги.
Жанна с легкостью запрыгнула на своего коня (или кобылу?..), а потом коротко бросила мне:
– Поедем на круг. Езжай за мной, не обгоняй, держи дистанцию в полтора корпуса за впереди идущей лошадью. Хочешь – учебной рысью, хочешь – строевой.
Была бы я истово верующей, то перекрестилась бы. Куда с большей охотой я бы поучаствовала в перестрелке или погоне – но на своих двоих либо за рулем автомобиля. Ну почему мне надо сейчас трястись верхом и ради чего?.. Ладно, если бы это требовалось, чтобы охранять Марину, так нет – девчонки на ипподроме нет, а мне приходится рисковать своей жизнью просто так и надеяться, что я позорно не грохнусь с лошади…
Жанна бодро пришпорила своего коня, и мне не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру. Мы выехали на большой ипподромный круг.
– Держи поводья короче, – напутствовала меня Жанна. – Готова?
И, даже не дождавшись моего ответа, она пустила свою лошадь рысью. Таволга проявила инициативу – я не успела дать ей сигнал к бегу, как она уже трусила следом за Жанной. Мне пришлось подстраиваться под свою кобылу – вопреки основному правилу верховой езды, согласно которому главным является всадник. Ладно, все равно я не собираюсь всерьез заниматься конным спортом – мне главное быстренько найти преступника, получить законный гонорар и забыть весь этот несчастный ипподром, как страшный сон. Буду надеяться, что мои мучения долго не продлятся. Теперь я точно постараюсь найти злоумышленника как можно скорее…
Я не могла избавиться от мерзкого ощущения, что моя Таволга бежит слишком уж неровно, постоянно заваливается в ту или иную сторону и вот-вот собирается упасть. Умом-то я понимала, что на четырех ногах, в отсутствии скользкого грунта, лошадь гораздо устойчивее человека, но на большом кругу, в непривычных для меня условиях здравый смысл уступил место бестолковым и необоснованным переживаниям и страхам.
Жанна иногда оглядывалась назад – видимо, проверить, по-прежнему ли я трясусь верхом на лошади и не валяюсь ли где-то в необозримых далях, – но, видя мою несчастную физиономию в каске, удовлетворенно кивала и подгоняла свою лошадь. Как мне показалось, тренер выглядела не такой злобной, как вчера, – может, про себя посмеивалась надо мной, кто ее знает. А может, была довольна, что я умудряюсь держаться на лошади, то есть какой-то толк в ее обучении есть. Меня мало волновали мысли тренера – я искренне надеялась, что больше одного круга мы скакать не будем.
Видимо, Жанна понимала, что творится у меня на душе, и, дабы отвлечь от ненужных мыслей, стала спрашивать меня об устройстве седла. Я сначала не поняла, что она хочет услышать, и наугад ляпнула первый термин, который пришел в голову. К моему великому удивлению, я назвала правильный ответ, и тренер продолжила свои расспросы. Не знаю, каким образом, но я умудрилась назвать все крепления и части седла, хотя совершенно не задумывалась и говорила то, что первым всплывало в моем мозгу. Может, адреналин каким-то образом заставил меня отыскивать правильные ответы, а может, память моя оказалась гораздо лучше, чем я себе представляла, – не знаю. Зато экзамен Жанны оказался сейчас как нельзя кстати – я даже не заметила, что мы проскакали большую часть круга и в скором времени должны были оказаться на месте нашего старта.
