– Да, конечно, – кивнула я.
– Один раз он пришел к нам домой. Мне сразу не понравился взгляд, которым он меня окинул. Взгляд был каким-то… липким, кобелиным, что ли. Но тогда я не придала этому особого значения. А полгода назад Петра отправили в командировку, у них иногда это случается. И он поехал в Воронеж. А я осталась одна на целую неделю, да еще тут свекровь Андрюшку к себе забрала, – словом, я просто отдыхала. И как-то вечером зашел Калачов, не помню уж почему. Я ему сразу сказала, что мужа нет дома. И еще, дура последняя, рассказала, что он в командировке на неделю. Вот дернул черт за язык! Хотя я даже не подозревала, что у него на уме – многие же из наших знакомых знали, что Петр уехал, и ничего. А этот… Короче, напросился он чаю попить, сидел часа полтора, наверное. Потом стал меня в кафе приглашать. Я отказывалась, но он такой настойчивый оказался… В общем, договорились на следующий день. Господи, я даже не знала тогда, что он женат! Я вообще почти ничего о нем не знала. Да и согласилась-то только затем, чтобы отвязаться. Думала, посижу часок – и домой. Одним словом, пошли мы с ним на следующий вечер в кафе. Он такой галантный был, цветы принес, на машине за мной заехал. Поначалу все нормально было, мы болтали просто, кофе пили, вино, а потом…
Алексей Калачов был явно в ударе. Он весь вечер метко острил, делал весьма удачные комплименты сидевшей напротив него женщине, и Лариса Лисицына минут через сорок общения почувствовала себя легко и хорошо. Ей даже расхотелось возвращаться домой.
«В самом деле, – думала она. – Ну что там делать одной? И так я каждый вечер одна торчу, то с книжкой, то перед телевизором, полы уже сорок раз перемыла от нечего делать! Посижу с приятелем мужа, что здесь такого страшного? Тем более что он очень симпатичным человеком оказался, зря ведь я о нем поначалу так плохо подумала…»
От вина уже чуть кружилась голова, Лариса чувствовала себя расслабленной, спокойной, речь Алексея журчала ручьем, от комплиментов он переходил к анекдотам, потом к смешным житейским историям, и Лариса, разрумянившись, смеялась от души. Она чувствовала, что очень хорошо отдыхает. Потом они танцевали, потом снова пили вино, ели жареную утку, фрукты, потом опять пили вино… Время летело незаметно. Лариса давно уже перестала смотреть на часы, она просто наслаждалась вечером. Однако ближе к одиннадцати она все-таки подумала о том, что пора бы возвращаться домой, и ей стало немного грустно.
«Ничего, это ведь просто от скуки, – подумала она. – Скоро приедет Петя, вернется домой Андрюшка – дома снова станет куда веселее».
– Ну что, Ларочка, выпьем еще по бокалу? – говорил тем временем Алексей, разливая вино.
– Давай! – легко согласилась она, махнув рукой.
Выпито было немало. Когда они выходили из зала, Лариса чувствовала, что ее слегка покачивает, и Алексей даже придерживал ее за локоть. Когда он усаживал ее в машину, Лариса поскользнулась и ухватилась за дверцу, чтобы, не дай бог, не упасть.
– Ларочка, ты уж, пожалуйста, не падай! Такие красивые женщины на дороге не валяются, – услышала она шутливый голос Алексея, садившегося за руль.
– А как же ты после вина… ой… поведешь машину? – плюхаясь на сиденье, спросила Лариса.
– Ничего, я и не в таком состоянии машину водил, – подмигнул ей Калачов. – Не волнуйся, я всегда себя контролирую. В аварию точно не попадем!
– Ну и хорошо, – откидываясь на сиденье и потирая виски, согласилась Лариса. Ее привычная осторожность и даже боязливость сошли на нет.
– А у меня тут есть вот что. Глянь-ка, – Алексей достал откуда-то пузатую бутылку.
– Что это? – удивилась Лариса.
– Это бренди. Хочешь попробовать? – Алексей достал маленький стакан.
– Давай! – опять согласилась Лариса.
Бренди был обжигающим и вообще по вкусу и крепости смахивал на самогон, но Лариса уже не замечала этого. Она выпила маленький стаканчик и посмотрела на Алексея.
– Ну нет, за рулем я все-таки не буду, а ты еще выпей, выпей, – он подлил Ларисе еще и завел мотор. Они наконец-то поехали.
– Ты везешь меня домой? – полюбопытствовала Лариса, чувствуя, что язык уже заплетается.
– Домой, конечно же. Ну а куда же еще? – засмеялся Алексей.
– Ха-ха-ха! – расхохоталась и Лариса вслед за ним, словно Калачов сказал что-то жутко смешное.
Лариса смеялась всю дорогу, смеялась, и когда они поднимались по лестнице в ее квартиру, смеялась, приглашая Алексея пройти в комнату. Ей просто хотелось посидеть еще, поболтать, и чтобы это веселое состояние подольше не кончалось. Она не замечала, что на часах уже половина первого ночи и что Алексей что-то совершенно не спешит уходить. Алексей сам достал из ее серванта бокал и снова налил ей бренди. Лариса даже не помнила, не считала, сколько этих бокалов она влила в себя, пока не ощутила, что перед глазами все плывет, а голова становится неимоверно тяжелой. И единственное желание, которое ее преследует, – это уронить эту голову на подушку и не отрывать по меньшей мере часов десять.
– Алеша… – едва ворочая языком, проговорила Лариса, пытаясь подняться с кресла. – Слушай, я, наверное, прилягу… А ты езжай… С-спасибо тебе.
– Ложись, ложись, только ты допей уж, – Алексей протягивал Ларисе ее бокал.
Та, глядя перед собой ничего не видящими пьяными глазами, послушно взяла бокал и выпила. Лариса уже даже не ощущала вкуса той жидкости, что пьет. Бренди казался ей как вода. После последней порции у Ларисы даже не хватило сил поставить бокал на столик, он упал на ковер, а сама Лариса чуть ли не ползком добралась до своей постели и моментально рухнула на нее. Буквально тут же на нее стал наваливаться тяжелый сон. А еще через некоторое время она ощутила рядом чужое дыхание, чувствовала, как с нее стягивают платье, как трогают за грудь.
– М-м-м… – промычала Лариса, едва мотая головой и выражая тем самым свой протест. Ни на что другое у нее просто уже не было сил.
Она ощущала, что Алексей наваливается на нее своим телом, что она уже совсем голая, понимала, что это Алексей, что это не ее муж, и совсем этого не хотела. Но тяжелая степень опьянения не давала ей возможности сопротивляться. Лариса лишь слабо двигала ногой, что, кажется, еще больше возбуждало Алексея. Она понимала, что совершается непоправимое, но, увы, не могла пошевелить даже рукой. Она не знала, не помнила, сколько все это продолжалось, не слышала и того, как Алексей ушел, только наутро проснулась совершенно разбитой. Все тело ломило, страшно болела голова, а во рту была сильная сухость и отвратительный привкус. Но главное было не это. Главное было то, что Лариса осознала – вчера она изменила своему мужу с Алексеем Калачовым. И поправить это было уже никак нельзя. С плачем женщина сползла с постели и медленно пошла в ванную. Под душем она простояла целый час, словно пытаясь смыть с себя ту жуткую грязь, в которую окунулась прошлой ночью. На душе было так мерзко, что хотелось пойти и сразу же повеситься. День прошел ужасно, до вечера Лариса просто промаялась и чуть-чуть успокоилась, лишь когда свекровь привезла ей сына. До приезда мужа Лариса проплакала все дни, а когда Петр вернулся, она не знала, как смотреть ему в глаза. Подобное поведение было ей не свойственно, и еще несколько дней назад Лариса не поверила бы, если бы ей сказали, что с ней может случиться такое. Постепенно она стала успокаиваться. Калачов больше не появлялся, муж ни о чем не подозревал, и Лариса усилием воли заставляла себя забыть о том, что произошло. А потом стало еще хуже…
