– У нас телефон отключен со вчерашнего вечера, – пробормотал Клунин, до которого постепенно стал доходить смысл сказанного мною.
– Мы можем поговорить? – спросила я.
– Да, конечно, – кивнул он, – пойдем.
В гостиной царило пьяное веселье. У дивана, на котором сидела в обнимку парочка, стоял стол, уставленный грязной посудой и закусками. Одна девушка с поджатыми ногами сидела в кресле; на соседнем курил хмурый брюнет. Игорь наполнял бокалы шампанским. В девице, обжимавшейся на диване с тощим парнем, я узнала Вику. Она тоже узнала меня и состроила презрительную гримасу.
Саша представил мне присутствующих.
– Погремушкин Дмитрий, – серьезным тоном произнес он, – Света Коршунова, Олег Комаров, Вика Зелинкина.
– Очень приятно, – захохотал Погремушкин, щуплый паренек с красивыми, чуть раскосыми глазами, в желто-коричневых клешах.
Он фамильярно потрепал по плечу сидевшую рядом с ним Вику. Она сбросила его руку и с независимым видом закинула ногу на ногу.
– И мне тоже… очень приятно, – дурашливо загоготал, вскочив с кресла, Комаров, мускулистый тип со смазливой физиономией и наглыми глазами, в которых светилась откровенная издевка.
Видно, у мальчика звездная болезнь. Словно подтверждая мою догадку, он вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
– А можно без паясничания? – полупрезрительно улыбнулась я.
– А как же, – не унимался Комаров, принявшийся шутливо расшаркиваться.
У Клунина, который знал, зачем я пожаловала, видно, не выдержали нервы. Не скрывая досады и раздражения, он толкнул Комарова в кресло и заорал:
– Тихо, вы! Ежова грохнули и его Ольгу!
– Что ты несешь? – вытаращил глаза Комаров. – И еще руки распускаешь, – он поднялся с дивана и угрожающе двинулся на Клунина.
– Да успокойся ты, – вскочила с кресла и дернула его за рукав Света, знойная брюнетка с грубоватыми чертами лица.
Я не отрываясь смотрела на Вику: она, казалось, не понимала, о чем идет речь.
– Че ты на меня пялишься?! – взвизгнула она.
– Да заткнись ты! – прорычал Клунин. – Ежика убили.
– Ты начал повторяться, – злобно хихикнул Комаров.
– Это розыгрыш такой, да? Но сегодня вроде не первое апреля, – придурковато засмеялся Погремушкин.
– Нет, – процедила я сквозь зубы, – это правда. Если бы этого не случилось, мы бы здесь с вами не разговаривали.
Я окинула холодным взглядом присутствующих. Первой не выдержала Вика. Она резко поднялась с дивана и, словно одолеваемая паранойей, стала ходить туда-сюда, твердя: «Это не так, это не так…»
Публика медленно въезжала в смысл трагического сообщения. Комаров с Погремушкиным растерянно переглядывались, Коршунова искала поддержки во взгляде Клунина, Клунин же в полной прострации уставился в стену, на которой висел красочный плакат с потными, но счастливыми лицами «Вывихнутых». Они были в сценических костюмах – золотая парча и крохотные блестючие диадемы.
«Им еще пилоток а-ля Элтон Джон не хватает», – с горькой иронией подумала я, пережидая эту невольную паузу, которая грозила затянуться надолго.
Первой ее нарушила Вика: она издала дикий вопль. Вся бригада будто встрепенулась. Вика упала на ковер и забилась в судорогах. Она рыдала и орала как помешанная. Ребята кинулись ее утешать, но она со злобным остервенением отпихивала их руки.
– Не может быть! – кричала она. – Пока мы… мы… здесь… – она захлебнулась слезами.
В то время как Вика билась в корчах, а Погремушкин, Комаров и Коршунова пытались ее успокоить, Клунин по-прежнему сидел с опустошенно-отстраненным видом. Только теперь его взгляд блуждал по крупному узору ковра: казалось, он не слышит душераздирающих воплей и суматошных причитаний Вики.
– Может, поговорим? – тихо сказала я ему.
Он рассеянно кивнул. Мы прошли на кухню, так как Саша сослался на беспорядок в соседней комнате.
– Что тебя интересует? – уныло посмотрел на меня Клунин, присев на кухонный диванчик.
– С кем у Ежова вчера вечером была назначена встреча?
Клунин грустно усмехнулся и пожал плечами.
– Почему он отпустил телохранителей? – задала я следующий вопрос.
– Андрей систематически их отпускал, – с печальной иронией посмотрел на меня Клунин, – надоели, примелькались, как он говорил.
– А кто-нибудь из ребят может знать, с кем намерен был вчера встретиться Ежов?
– Если только Вика… – намекнул он на близкий характер отношений между девушкой и Ежовым.
– Ладно. С ней я еще поговорю. Теперь мне бы хотелось получить возможно более полную информацию об Ольге Арниковой.
– Она появилась где-то с год назад, – вяло сказал Клунин.
– Чем она занимается? – полюбопытствовала я.
– А хрен ее знает, – ухмыльнулся он, – насколько я знаю, она нигде не работала, если, конечно, не считать работой ее «службу» при Ежове.
Он язвительно улыбнулся, давая понять, что не уважает таких, готовых все стерпеть и вынести подружек.
– Какие у нее были отношения с Ежовым?
Клунин посмотрел на меня, как на дурочку.
– Это понятно, – недовольно ответила я, имея в виду, что не сомневаюсь в интимном характере отношений продюсера и его подруги, – я говорю о ссорах, разборках и прочей ерунде. Они ладили?
– Как кошка с собакой, – усмехнулся Клунин.
– То есть? – меня раздражали слишком лаконичные ответы Шурика и его многозначительные ухмылки.
– Скандалили, ругались… Это, наверное, и навело Андрея на мысль обзавестись новой подружкой.
– Викой? – уточнила я.
– И Викой тоже, – лукаво взглянул он на меня.
– Были, значит, и другие женщины?
– Ты прям как маленькая. Все мы, деятели шоу-бизнеса, страшные бабники, если, конечно, не голубые, – цинично усмехнулся Клунин.
– С кем еще поддерживал отношения Ежов?
– С официантками, стриптизершами, путанами, кокотками, спонсоршами… – стал нудно перечислять Клунин.
– А как насчет Бригитты?
– Она теперь под Поплавским. Или он – под ней. Разницы никакой, – пренебрежительно процедил Шурик.
– И что же Бригитта? Переживала?
– Да она сама Поплавским занялась. Поняла, что Андрея она не удержит. У этой тетки не все дома, – покрутил указательным пальцем Клунин у виска.
– Но официальной, скажем так, подругой Ежова в последнее время была все-таки Арникова?
– Ага, – пожевал что-то, встал и сплюнул в раковину Шурик.
– А она ему не изменяла? – сощурила я глаза и внимательно посмотрела на Клунина.
