– Так о чем ты говорила? – спросил он, доставая сигарету и прикуривая ее.
Маринка, как, впрочем, и я, уже достаточно знакомая с фирменной манерой общения майора Здоренко, пропустила мимо ушей его выкрики и запальчиво стала объяснять, обращаясь больше, конечно, ко мне, чем к нему. Я вообще думаю, что если бы Маринка не была бы уверена в том, что ее информацию должна услышать я, она молчала бы, как партизан. Был у нас когда-то один такой случай, когда нас с Маринкой допрашивали в разных кабинетах в загородном пансионате, так я рассказала все, что нужно было, а она героически промолчала на все вопросы. Но, впрочем, это к делу не относится.
– Оля ведь вам звонила, товарищ майор, по поводу маньяка, помните? – радостно улыбаясь, выпалила Маринка. – Он ее на машине преследовал, а оказалось, что это «Громобой» следит.
– Ну! – осторожно промычал майор. – Был такой треп, и что?
– Ну так вот, – Маринка улыбнулась еще радостней, – сегодня наш сотрудник, – она повернулась ко мне, – Сергей Иванович, по моей просьбе вычислил хозяина фирмы «Венус». Это и есть Федоскин Георгий Николаевич. Вот он то есть!
Мы с майором почти одновременно взглянули на труп.
– А на хера вам эта фирма? – спросил майор.
– Ее директор проходит в журналистском расследовании. Там много чего наворочено, – уклончиво пояснила я.
– Так это еще не все! – Маринка толкнула меня локтем. – Сергею Ивановичу подсказали в одном месте, что Федоскин раньше был бригадиром у Бегемота. А «Громобой», тот, который следил за тобой, Оля, он же из бегемотовских братков состоит…
– А ну, погоди! – Майор Здоренко неожиданно резво вскочил, подбежал к трупу и внимательно посмотрел ему в лицо.
– О, бля, склероз, точно склероз, мать его! – воскликнул он. – Саша, а ну иди сюда, ты смотри, кто это! А я все думал, где ж эту харю бачил!
Подошел один из подчиненных майора и тоже внимательно посмотрел на Федоскина.
– Точно, он, – подтвердил рубоповец, – разжирел только и одет чисто. Приподнялся, вон гайка какая на пальце, – он носком ботинка ударил по руке Федоскина, и я впервые обратила внимание на массивный золотой перстень на среднем пальце, – изменился корешок, потому и не признали. Это Свисток, да. Во где жизнь сводит-то!
– Ну и ну, – майор сдвинул фуражку набок и почесал затылок, – неужели старею? А ведь чувствовал, что хрюкальник этот мне знакомый, а не вспомнил. Не узнал.
Здоренко сокрушенно покачал головой.
– Значит, богатым будет, – успокоила его Маринка.
– Это он-то? Ну ты, девка, даешь! – заржал майор.
Из коридора выглянул рубоповец.
– Товарищ майор, – доложил он, – там, внизу, из Волжского убойного приехали. Говорят, по поводу звонка.
– Это Васька, то есть Василий Петрович, – ответил Здоренко, – давай их сюда, и будем собираться. Нечего нам тут делать.
Послышались шаги, и в комнату вошли три человека в гражданской одежде. Самого последнего я уже видела. Это был некий Борщов, опер, не дающей покоя Свете.
– Вы кто? – спросил у них майор Здоренко.
Первый вошедший достал из нагрудного кармана красную книжечку и показал ее майору:
– Капитан Игнатьев из убойного, а это со мной.
– Это я сам вижу, – брюзгливо ответил Здоренко, – я думал, что Бабеченко приедет, что с ним случилось-то?
– Ничего, – пожал плечами Игнатьев, – я доложил ему о звонке и поехал…
– О каком звонке? – переспросил майор, начиная хмуриться.
– О вызове, был вызов, назвали адрес этой квартиры. Пистолет, связанный с убийством мужчины… – проговорил Игнатьев, но ошарашенно замолчал. Повинуясь еле заметному жесту Здоренко, его люди вскинули автоматы, и все пришедшие оказались в кольце вооруженных рубоповцев.
– Ты кому лепишь, сынок? – свистящим шепотом проговорил майор. – Я сам говорил с Бабеченко, сам, понимаешь, и он сам мне обещал приехать. А ты гонишь тут: доложил о звонке… Обыскать! – рявкнул Здоренко, и всех троих пришедших моментально распластали по стене, и на мой стол легли документы и три пистолета.
– Это какая-то ошибка, мы свои, – попытался сказать Игнатьев, но тут же замолчал, получив чувствительный удар по спине стволом автомата.
Майор Здоренко брезгливо полистал удостоверения.
– Херота какая-то, – пробормотал он, – что-то не то.
– И я вам говорю… – попытался вновь вылезти неугомонный Игнатьев, но, снова получив то же самое, застонал и, похоже, понял бесперспективность своих попыток.
Здоренко вернулся на диван и, подобрав мой сотовый, набрал номер.
– Здоренко, РУБОП, – рыкнул он, – майора Бабеченко мне… Где?… Еще раз… Спасибо.
Отключившись, майор Здоренко скинул фуражку и почесал лоб.
– А Бабеченко-то выехал по этому адресу пять минут назад, – сказал он, – со своей бригадой. Кино какое-то, бля буду, да.
Майор сел на диван рядом со мною и спросил:
– Кого-нибудь из них знаешь?
– Вон тот, – я показала на Борщова, – оперуполномоченный из Волжского РОВД, я видела его один раз.
– В отделе?
– Нет, у… – я замялась, – у одной знакомой на квартире.
– Не считается, – отрезал майор, – курить будешь?
– Конечно, – воскликнула я.
– И мне тоже, – встряла Маринка.
Майор раздал нам сигареты и замолчал. Время тянулось. Наконец в коридоре послышались шаги, заглянул рубоповец и доложил:
– Из Волжского убойного бригада приехала. Еще одна.
– Проси, – сказал майор, откидываясь на спинку дивана, – посмотрим и на этих.
На этот раз вошли четверо. Увидев мизансцену, они застыли в проходе.
– Все тренируешься? – сказал вошедший первым высокий мужчина приблизительно сорока лет, в кожаном плаще и такой же кепке.
– Здорово, Петрович, – Здоренко встал и подошел к нему.
Бабеченко и Здоренко пожали друг другу руки.
– Ты зачем моих людей задержал? – спросил Бабеченко, показывая на прижатых к стене Игнатьева, Борщова и третьего оперативника.
– А они точно твои? – развеселился Здоренко. – А почему же они горбатого лепят? Звонок какой-то изобрели. Пусть объяснят тогда, что за дела. Зачем сюда приехали, если конкретно.
– Ты им разрешишь руки опустить?
Здоренко кивнул, и рубоповцы отошли от первой бригады.
– Докладывайте, Игнатьев, – приказал Бабеченко.
– В двенадцать тридцать четыре поступил звонок от диспетчера, – заговорил Игнатьев, косясь на Здоренко, – неизвестный сообщил по 02, что в этой квартире спрятан пистолет, из которого был вчера застрелен гражданин Козодоев, тысяча девятьсот…
