Жена и теща выбивались из сил, простаивая на базаре с утра до вечера, чтобы продать не в меру богатый урожай. Поначалу Степаныч был доволен, радостно потирал руки и подсчитывал прибыль. Однако вскоре жена и теща стали жаловаться на усталость, на то, что всю клубнику по той цене, которую за нее заломил знатный огородник, продать не удается и что вообще им все это надоело. Озабоченный своими проблемами муж и зять не откликнулся на их призывы, и женщины поступили по-своему: не став больше мучиться, они продавали клубнику гораздо дешевле установленной таксы, чем вызвали глубокое негодование администратора.
Но это еще полбеды. Накануне, когда Дмитрий Степанович вечером заехал за ними на базар, он обнаружил, что большая часть ягод так и не продана. Жена и теща объяснили это тем, что клубники очень, очень много и продать такое количество в один день просто нереально. Степаныч не поверил таким объяснениям, раскричался и заявил, что сейчас сам встанет за лоток и все продаст. Жена и теща с радостью уступили ему место. Но было уже поздно, день клонился к вечеру, а вечер вот-вот грозился перейти в ночь. Клубники оставалось много.
Степаныч, скрепя сердце, собрал ее, загрузил в машину и повез домой, естественно, понимая, что до завтра ее стоимость резко снизится, а следовательно, снизится и его доход. Нужно было срочно искать выход. И известный финансист Городов его нашел. Он заставил жену и тещу переварить оставшуюся ягоду на варенье, рассчитывая, что потом ее можно будет продать в таком виде еще дороже.
Работа кипела чуть ли не всю ночь. В итоге кончился сахар, совсем обессилели жена и теща, которые наотрез отказывались даже смотреть на клубнику. Городов еще раз накричал на них, будучи уверен, что никому нет дела до семьи, кроме него. Затем с грустью осмотрел то, что осталось, и сел за стол доедать клубнику, чтобы ничего не пропало.
Но организм у Дмитрия Степановича был капризным, он мог негативно отреагировать даже на плохо вымытое яблоко или одну-единственную грушу. А тут такое количество клубники…
Одним словом, позабыв о том, что он страдает частыми расстройствами желудочно-кишечного тракта, а также нейродермитом и аллергией, Степаныч накинулся на клубнику. К утру она все-таки была съедена, но, к несчастью, все возможные беды разом свалились на незадачливого коммерсанта.
Кишечник отозвался жуткой диареей и рвотой, из-за чего Дмитрию Степановичу пришлось неотрывно провести три часа в домашнем санузле, а нейродермит и аллергия наперегонки осыпали его своими симптомами – тут и припухлость, и зуд, и жжение, и покраснение кожи, и слезоточивость, и насморк…
Наглотавшись антигистаминных препаратов в сочетании с левомицетином, Степаныч все-таки сумел добраться до работы. Там он еще несколько раз посетил туалет, истратил уже три носовых платка; в таком состоянии его и застала Лариса.
– У меня даже нет слов, чтобы высказать то, что я думаю, – развела она руками, выслушав своего администратора. – Ты же знаешь свой организм! Что за необходимость спасать всю эту клубнику?! Это же просто абсурд!
– Вам абсурд, а я с ней все лето мучился! – неодобрительно отрезал Степаныч.
– Ну в крайнем случае привез бы ее в ресторан, господи! Пустили бы ее на какой-нибудь джем…
Степаныч аж рот раскрыл от этого предложения. Некоторое время он сидела так, уставившись на Ларису, а потом жутким шепотом произнес:
– Как же это мне в голову не пришло?..
Расстройство от того, что такая элементарная мысль не посетила его голову, вызвало новый приступ слез и кашля у Степаныча, и он вылетел из кабинета своей начальницы.
Глава 7
Мобильник Ларисы запищал в тот момент, когда она наконец-то отрешилась от мыслей о расследовании и на время погрузилась в ресторанные заботы.
– Алло, – женский голос показался Ларисе смутно знакомым.
– Слушаю, – отреагировала Котова.
– Это Вероника Павловна Старшинова, – нервно заговорила трубка.
– Вот как? – усмехнулась Лариса, которая совершенно не ожидала звонка этой дамы – они расстались не так давно, но совсем не лучшими друзьями.
– Да, на нас тут свалилась проблема. Думаю, она как раз по вашей части.
– Какая проблема? – уточнила Лариса.
– Я просто не знаю, как объяснить. Одним словом, к нам заявилась эта… Нина. Ну, внучка Марии Афанасьевны. И устроила здесь шурум-бурум. Я же вам говорила, что заниматься в первую очередь нужно ею, – повысила голос Старшинова, но тут же взяла себя в руки. – Извините. Просто мы тут все на нервах.
– А в чем выражается шурум-бурум? – поинтересовалась Лариса.
– Она пришла с криками и какими-то дурацкими требованиями, набросилась на детей. Потом они уже позвали меня. Я была на работе и тут же прибежала.
– И что вы хотите от меня? Чтобы я тоже приехала?
– Разумеется, и чтобы вы забрали ее отсюда.
– Вообще-то для таких дел есть милиция.
– Но вы же понимаете, – в голосе Вероники Павловны зазвучали просительные нотки, – что вам это будет сделать проще, у вас наверняка есть в милиции связи… То есть я хотела сказать, что вы знакомы со всеми этими процедурами. Тем более что ее появление означает, что она во всем и виновата.
Лариса внутренне не согласилась с логикой Вероники Павловны, но вслух возражать не стала. Тем более что Нину она и сама искала долго и безуспешно. И вроде бы почти нашла, но та в последний момент ускользнула. А теперь вот приезжай и бери ее тепленькой.
– А, собственно, где она сейчас? – спросила Лариса. – Откуда я должна ее забрать?
– Как откуда? Из моего дома. Она накричалась, нашумела, а потом внезапно принялась тереть глаза, зевать и в конце концов уснула, примостившись в кресле.
– Очень интересная история, – сказала Котова. – Ладно, сейчас приеду, и вы мне расскажете подробнее, как это произошло.
* * *
Нина не проснулась к тому моменту, когда Лариса приехала к Старшиновым домой. Она спала, открыв рот и запрокинув голову, похожая на мертвую террористку после газовой атаки спецназа.
– Вот, пожалуйста, – дыша ядом, негодовала Вероника Павловна, широким жестом указывая на спящую наркоманку.
– Ну что ж, давайте ее будить, – вздохнула Лариса. – Только сначала расскажите мне, что произошло. Какие требования она выдвигала, что кричала.
Находившиеся в комнате Игорь с Жанной начали говорить наперебой.
– Я открыла дверь, она меня оттолкнула и стала кричать, чтобы мы немедленно отказались от прав на дом, – начала Жанна.
– А я вышел из своей комнаты, хотел ее успокоить, но она начала брыкаться и драться. Пришлось применять силу, – продолжил Игорь. – Она меня за руку укусила, вот смотрите.
И он продемонстрировал следы зубов на руке.
– И что же было дальше?
