– Может, расскажете мне, что я пропустила? – не выдержала она. – Я имею право знать.
– Мы облажались по полной, – вздохнул Херонимо. – Охраны в вагоне, следующем за грузом, оказалось больше, чем мы ожидали, и все силы стянули в хвост, чтобы с ними разобраться. Это было ошибкой, важнее было отцепить вагон. Но они палили так, что, отстав, мы уже не могли прорваться. Вот ты и осталась там одна. Погано, да… Много наших полегло. Пепе сломал шею о камень, падая. Про Педро ты и так знаешь. Хуан, Гайо, Рамирес… Что говорить, нас потрепали как щенков. – Мужчина с отчаяньем рассек воздух ладонью, а другую прижал к глазам в обрамлении мелких морщин. – Ни денег, ни будущего. Только вдов понаделали.
– Прости, Луковка, – по-кантабрийски пробормотал Нильс. – В этот раз не смог тебе долг вернуть.
Слово «долг» снова заставило ее задуматься о брате.
– Что было после?
– А что после? – живо отозвался Фабиан. – Прискакали сюда, залегли на дно, пока Вендель не скажет, что делать дальше.
– И где он? И остальные?
– Через час точно вернутся. Может, тебе лечь поспать? А то вы с Санта Муэрте на одно лицо. – Ужимки маркиза могли значить только одно: Луизе заговаривали зубы.
– Нет, я дождусь его.
Мысль о том, как вызнать правду, пришла быстро.
– Вы лучше скажите: кому хватило храбрости пробраться в Фиеру? Ведь вы знали обо всем, что случилось на площади утром.
Девушка придала голосу восторженные нотки. Ну же, падкий на лесть, отзовись!
– Кто-то из вас там был, а после прискакал обратно. Так ловко и самоотверженно!
– Это был я, – раздалось со стороны лежанок.
Луиза вытянула шею и увидела Хорхе с повязкой вокруг головы. Он приподнялся на локте, всем собой демонстрируя мужественное страдание. Девушка мысленно выругалась, но делать было нечего.
Она поднялась со своего места, доковыляла до Хорхе и присела рядом. Взяла обомлевшего юношу за руку и заглянула в черные глаза. Время еще одной роли.
– Ты же ранен! Как ты в таком состоянии добрался до Фиеры?
– Не оплошай, Хорхе! – подбодрил его кто-то.
– Я… – Он сглотнул. – Я упал с лошади по пути сюда.
«Жалкое создание».
– Но как ты смог наблюдать за площадью? Там ведь было так много альгуасилов, – Луиза понизила голос. – Я чуть не умерла от страха.
– Я был на крыше пекарни, там, где сушат лепешки. Меня никто не увидел. И… я поскакал обратно, прежде чем народ начал расходиться.
«И бросил свою мать на растерзание солдатам».
Хорхе несмело сжал руку девушки в ответ и погладил ее большим пальцем. Ей стоило усилий не отстраниться. Остальные разбрелись по пещере: кто занялся лошадьми, кто улегся возле костра – неслыханная деликатность. Алонсо молча отсеивал муку от пуль. Видит небо, им пригодится и то и другое.
Луиза натянуто улыбнулась Хорхе.
– Ты храбрее, чем я думала. – И тут же задала новый вопрос: – А почему не Вендель отправился на разведку?
– Он мой побратим, муж моей кузины. – Парень вскинул подбородок. – Я взял это на себя. Мы не можем рисковать главарем.
– О да, понимаю.
«Зато с легкостью рискуете женами, матерями и сестрами».
– Должно быть, он убит горем, – протянула Луиза. – Я и сама не знаю, как справлюсь со смертью Доротеи.
Хорхе сел, и их лица оказались совсем близко.
– Не беспокойся. Его горе утихнет, когда он отомстит. Твое тоже.
– Думаешь? – Девушка слегка отвернулась. Меньше всего на свете ей хотелось еще одного поцелуя. – Это будет сложно: Мартинеса охраняет целая армия. А нас осталось всего ничего, еще и раненых почти с десяток.
– Глупенькая, – ухмыльнулся молодой бандит. – Зачем ему Мартинес, если приказ отдал Дон? Ему он и будет мстить.
«Идиот, – мысленно простонала Луиза. – Ты ничего не понял!»
– Будто у Милошевича солдат меньше. Что он собрался делать?
– Око за око! Вендель сказал так: «Он убил мою жену, а я убью его потаскуху».
Сердце Луизы обратилось ледышкой, а рот пересох. Пульс загрохотал в ушах несущимся поездом, и она выдавила:
– Что ты несешь? Какую еще потаскуху?
– Как-то он относил долю Мартинесу, и застал там Милошевича. Так вот, Дон был не один, а с девкой. – Хорхе положил руку Луизе на спину. По ее щекам разлился жар, но вовсе не от смущения. – Сначала Дон везде с ней таскался, а потом перестал. И поселил в Белой усадьбе неподалеку от побережья Сан-Мора. Содержит как королеву! Мы это давно знаем.
«Нет, нет!»
– Как… Как она выглядит, случайно, не знаешь?
– Я правая рука твоего брата, так что знаю, – надулся он. – Маленькая такая брюнетка, но не из наших, не иберийка. На лицо светленькая, как ты… – Хорхе позволил себе заправить отросшую прядь ей за ухо. – Но ты гораздо красивее. Твои волосы…
– Они поехали туда? – перебила его Луиза. Ее ноги напряглись, готовые к рывку. – В Белую усадьбу?
– Да.
– Как давно?
– Часа не прошло, и вернулась ты.
– Ясно. Прости, Хорхе.
– За что?
Луиза вскочила и зашагала к выходу, на ходу одергивая куртку и поднимая воротник.
– Эй, ты куда? – не поднимая глаз от патронов в мешке, окликнул ее Алонсо.
– По нужде.
– Лгунья, она отправляется за Дьяволом! – крикнул со своей лежанки Хорхе и попытался встать. Видимо, головой он ударился неслабо, а потому это ему не удалось. – Не отпускайте ее!
Луиза тут же выхватила из-за пояса именной револьвер Венделя и стала целиться по ногам. Бандиты, что были ближе всего, сделали шаг назад, ошеломленные ее выпадом.
– Ты рехнулась?! – закричал Фабиан. – Убери пистолет!
– Слышь, Луковка, успокойся! Тоже головой приложилась? – Нильс был удивлен не меньше других.
Только Алонсо остался на своем месте. Он мерно опускал пальцы в мешок, вытаскивал патроны по одному и выкладывал их в ряд перед собой.
– Пусть идет, – веско сказал он. – Это вопрос крови.
Не дожидаясь реакции прочих, Луиза развернулась и побежала вниз по горной тропе. Одной рукой она вела по камням, чтобы не оступиться, и обдирала о них пальцы, не чувствуя боли. Она унеслась так быстро, что не могла слышать, как Алонсо добавил:
– Вы двое, чуть выждите – и за ней.
***
Белая усадьба была в Фиере, Сан-Мора и еще нескольких окрестных поселеньях на слуху у всех. Пытаясь пустить пыль в глаза смазливым простушкам, мужчины хвастали, что со дня на день разбогатеют, купят это имение и поселят избранницу там. Сделав весеннюю уборку, матроны шутили: «Ну, теперь-то не хуже, чем в Белой усадьбе!» Усадьба была овеществленной мечтой всех жителей Берега Контрабандистов, воплощением счастья. И она принадлежала Дону.
