Женщина нахмурилась, а затем, посмотрев на мужчину, решительно сказала:
-Ты ещё молода, чтобы умирать. Да и не дело это, вот так сидеть на обочине. Люди разные бывают, могут и зло тебе причинить…
-Не надо заблуждаться на мой счёт. Я сама страшнее любого человека, - перебив, устало ответила я. Меня всё больше охватывала апатия, и сил не было уже даже на то, чтобы говорить.
-Ну, это ты уже преувеличиваешь. Ты такая молодая и хрупкая и мы не может оставить тебя здесь. Давай-ка подымайся, мы отвезём тебя в Москву, - протянул руку, она взяла меня под локоть и подняла с земли.
Сопротивляться не хотелось, поэтому я безропотно встала и пошла к машине, а мужчина, наклонившись, начал собирать деньги. Усадив меня на заднее сиденье автомобиля, женщина ободряюще улыбнулась, с жалостью глядя на меня, но у меня уже не было сил даже на ответную улыбку. Откинувшись на спинку, я закрыла глаза, окончательно растерявшись и не понимая, что мне дальше делать.
-Держи свои деньги, - спустя минуту раздался мужской голос.
-Оставьте их себе, - пробормотала я, не открывая глаз.
Хмыкнув, мужчина захлопнул пассажирскую дверь, а потом я услышала, как он сел за руль и машина завелась.
Сидя на заднем сиденье, я чувствовала опустошение и вообще уже не понимала, что мне делать дальше. «Вот бы всю жизнь так куда-то ехать, и ни о чём не думать» - вяло подумала я.
-Где ты живёшь? – спросила женщина.
-Нигде. Нет у меня больше дома, - тоскливо ответила я, вспоминая, как хорошо мне жилось в доме Геры и Майи. «Это был единственный мой настоящий дом. Правы те, кто говорит, что всё познаётся в сравнении. Раньше я считала, что мой дом – это поместье Дрейфуса, а сейчас не могу думать о жизни там без отвращения».
-Ты, наверное, с родителями поругалась, - с сожалением произнесла женщина. – Но это совсем не значит, что дома у тебя больше нет. Думаю, они за тебя волнуются…
-Не кому за меня волноваться. Мои родители умерли, когда мне был один месяц. У меня ничего нет – ни дома, ни родителей, ни друзей, - выдохнула я, и почувствовала, как по щеке опять покатились слёзы.
-Ну-ну, не плачь, - ласково сказала женщина, похлопав меня по руке, а после долгой паузы добавила: – Поживёшь тогда пока у нас, а там что-нибудь придумаем.
Услышав это, я открыла глаза и удивлённо посмотрела на своих попутчиков. «Ненормальный какие-то. Они же меня совсем не знаю, а приглашают в свой дом».
-Зачем вам это? – вслух спросила я. – Ведь вы даже не знаете кто я?
-Ты одинокая, убитая горем девушка, у которой что-то случилось в жизни, и которая сейчас растеряна, - мягко произнесла женщина. – В жизни всякое бывает, и самое тяжёлое, когда в такие моменты негде даже голову прислонить, чтобы научиться жить с болью, которую пришлось пережить.
Сказав это, она с любовью посмотрела на мужчину и он, протянув руку, пожал её ладонь. Не знаю что точно, этот жест мужчины, или слова женщины, но меня до слёз растрогало вся эта ситуация, и я снова расплакалась. «От кого я меньше всего ждала помощи, так это от людей! А я их так безжалостно убивала, даже не задумываясь об их жизнях» - от этих мыслей до боли стало стыдно и, закрыв лицо руками, я разрыдалась в голос.
В Москве мы приехали в какой-то спальный район, и остановились возле пятиэтажного дома. К тому моменту я уже успокоилась и, поддерживая меня под локоть, женщина помогла мне выйти из машины и повела в подъезд. Мужчина, вытащивший пару сумок из багажника своего видавшего виды автомобиля, шёл за нами. На третьем этаже он открыл дверь квартиры и, пропустив нас с женщиной внутрь, с облегчением выдохнул:
-Наконец-то дома!
-Да, дома, - отозвалась женщина и улыбнулась мне. – Чувствуй и ты… А как тебя зовут, кстати?
-Камилла, - ответила я.
-А меня зовут Алевтина Петровна, а моего мужа Семён Львович.
-Очень приятно познакомится, - я робко улыбнулась им обоим.
-И нам приятно, Камилла. Ну, пошли, покажу тебе твою комнату. Раньше в ней жил наш сын, но сейчас он уехал учиться по обмену в Германию, так что можешь в ней располагаться совершенно спокойно.
Проведя меня по небольшому коридору, женщина открыла дверь, и сделала приглашающий жест. Обстановка в крохотной комнатке была бедная, но я была рада и этому.
-Отдохни пока, а я быстро завтрак приготовлю. Потерпишь, ведь пока? А то мы почти две недели жили на даче, поэтому в холодильнике пусто, - извиняющееся произнесла Алевтина Петровна.
-Спасибо вам огромное, но я совсем не голодна, - пробормотала я. – Обо мне не беспокойтесь.
«И вообще, не дай вам бог узнать, чем я питаюсь» - подумала я про себя. Посмотрев на меня ещё раз с жалостью, женщина закрыла дверь, и я поплелась к старому дивану, стоящему возле окна. Свалившись на него без сил, я уткнулась в подушку и подумала о Рее. «Обычно в это время мы возвращались домой. Что он сейчас делает без меня?» - и тут же ответила сама себе – проклинает, вот что делает. Сердце защемило с новой силой, и слёзы снова полились из глаз.
Почти до самого вечера я попеременно то рыдала, то впадала в какой-то ступор. Дважды в комнату зашла Алевтина Петровна и попыталась уговорить меня поесть, но я отказывалась, желаю опять остаться одной.
На улице уже начало темнеть, и совсем обессиливши, я лежала на диване и смотрела в потолок, не представляя как мне дальше жить. В дверь раздался тихий стук, и на пороге комнаты появилась женщина.
-Камилла, пошли ужинать, - произнесла она, подойдя к дивану.
-Спасибо, Алевтина Петровна, но я не голодна.
-Деточка, ну так же нельзя, - покачав головой, она с укором посмотрела на меня. – Ты и так худенькая, а если не будешь есть, где силы возьмёшь, чтобы жить дальше?
-А зачем жить? После того, что я сделала, жизнь потеряла смысл, - с отчаянием сказала я. – Таким как я, не место на земле.
-Ты уже излишне драматизируешь ситуацию, - присев на край дивана, она взяла меня за руку. – В конце концов, я думаю всё не так страшно, как тебе сейчас кажется. Всё наладится, вот увидишь.
-Не наладится. Рей никогда меня не простит. Я лгала ему, боясь сказать правду, и теперь он меня ненавидит, - тоскливо пробормотала я.
-Значит, дело в молодом человеке. Так я и подумала, - вздохнув, она печально посмотрела на меня. - Ты его сильно любишь? Впрочем, и так понятно, что сильно. Тогда расскажи ему всю правду, и объясни, почему врала. Если он тебя тоже любит, то обязательно простит, а не простит, то и убиваться по нему не стоит.
-Он меня даже слушать не станет!
-А ты найди способ заставить его тебя выслушать. За любовь стоит бороться, уж мне-то ты поверь.
Посмотрев на Алевтину Петровну, я задумалась. «Может действительно попытаться всё рассказать Рею? Дать ему остыть, успокоиться самой и попробовать поговорить? Ведь если я сейчас просто сложу руки и буду слёзы лить, то ничего не изменится. Так хотя бы будет шанс, что он узнает всю правду, а не её часть. И пусть он меня не простит, но я буду знать, что использовала все шансы и не сдалась сразу. Вот только как с ним встретиться? Не могу же я ему позвонить и пригласить на встречу. Он и говорить со мной по телефону не станет. Или ещё хуже – на встречу приедет его отец или дед, и без всяких разговоров казнят меня. К ним домой я тоже поехать не могу. А встретить Рея случайно где-то в городе просто нереально». Снова оказавшись в тупике, я уныло посмотрела на женщину.
