– Надо же какой ты впечатлительный, – хмыкнул я. Хотя самому тоже было не по себе. Чуйка моя сталкерская прям звенела от напряжения. Однако до конца проспекта мы дошли без приключений.
Я хорошо представлял себе карту Припяти. Сейчас налево, потом примерно полкилометра по улице Курчатова, далее направо еще метров двести – и вот он, легендарный завод «Юпитер», пользующийся среди сталкеров дурной славой. Хотя про какой крупный объект Зоны не ходят мрачные байки? Может и тут ничего особенного, сильно отличающегося от остальной Зоны.
Справа что-то затрещало. Я повел стволом автомата на звук, но тревога оказалась ложной. В кустах между деревьями притаился голодный «электрод», который, почуяв живое тепло, попробовал дотянуться до нас тонкой изломанной молнией. Но не вышло. Ослабла аномалия от недоедания, поэтому разряд получился жидким. Метра три до нас не дотянулся – и исчез, оставив в воздухе лишь слабый запах озона. Надо же, засел в кустах, и уже не первый день ждет удачи. Так и подохнет с голоду ожидаючи. Лучше б уполз из города вместе с мутантами, у которых нюх на поживу.
Впереди показалось приземистое одноэтажное здание, похожее на небольшой магазин советской постройки. Похоже, его таким для маскировки построили, чтоб жители Припяти поменьше внимания обращали на постройку специфического назначения. До чернобыльской катастрофы здесь находилась городская фекальная перекачивающая станция, которую в народе называли просто «Фекалкой».
Внезапно я остановился и замер на месте. Потому, что из-за «Фекалки» неторопливо так выходил жук-медведь. Самый страшный монстр вселенной Кремля.
Страшный хищник подмосковных лесов, мутант с хитиновым панцирем, эдакий живой танк размером со слона. Шесть лап, морда не то собачья, не то медвежья, тело сплошь покрыто красно-бурой броней, смахивающей на сложенные крылья майского жука.
Сто процентов эта громадная тварь пролезла в мир чернобыльской Зоны через портал, который я однажды прорубил своей «Бритвой» – и который по неизвестным мне причинам почему-то не закрылся обратно. Больше ей тут просто неоткуда было взяться. Потому и свалили из Припяти и люди, и мутанты – на широкой хитиновой пластине, прикрывавшей грудь монстра, были отчетливо видны следы от пуль и чьих-то мощных когтей, глубоко пропоровших естественную броню, но так и не добравшихся до уязвимой плоти.
Сталкивался я пару раз с жуками-медведями в мире Кремля. И выжил лишь чудом. Повезло можно сказать. Крупно. Но тогда я был на колесах, что некоторым образом уравнивало меня в скорости с быстроногим мутантом. Причем не один, а в компании с хорошими бойцами. Нет, Рудик отличный товарищ, но на своих двоих против жука-медведя нам противопоставить нечего. Добыча мы для него, причем достаточно легкая. Даже если попытаешься дернуться, мутант просто плюнет кислотой – и растечешься по асфальту словно жидкое пюре, уже готовое к комфортному употреблению.
– Вот дерьмо… – выдохнул Рудик, тоже останавливаясь и замирая – ему, родившемуся и выросшему во вселенной Кремля, не надо было объяснять, с какой тварью мы сейчас столкнулись.
– Совершенно с тобой согласен, – негромко сказал я. – На что еще можно нарваться рядом с «Фекальной», как не на него?
В такой ситуации только и остается что разговаривать. И ждать. Чего? А хрен его знает чего. Можно расслабиться и дождаться, пока тобой пообедают, например. А можно попытаться просчитать варианты спасения – чем я сейчас лихорадочно и занимался.
Но как-то тухло шли те просчеты с учетом способностей твари из соседней вселенной, которая лениво так пережевывая свои смертоносные слюни, не спеша, вразвалочку направлялась к нам. Зеленые нити тягуче стекали вниз из пасти и шипели, коснувшись асфальта, который пузырился и дымился от соприкосновения с кислотой.
Но харкать жук-медведь не спешил. Растягивал удовольствие. Я помню, есть у этих тварей такая слабость – покрасоваться, силу свою продемонстрировать, насладиться оцепенением потенциальной жертвы при виде неминуемой смерти. Распространенное довольно паскудное явление, часто встречающееся и у людей тоже. Которое меня изрядно бесит. А когда я злой, мне вообще всё по фигу становится. Признаться, замешкался я немного, когда этого монстра вдруг увидел. Не ожидал. Но сейчас всё прошло. Мозги заработали четко. И даже кое-какой план у меня созрел… когда Рудик спутал мне все карты.
Видимо, генетический страх перед кошмарной тварью полностью отбил у спира возможность соображать. Лучше б он сбежать попытался, честное слово, вместо того, чтобы заорать дурным голосом и начать палить в жука-медведя из своего «Вихря».
Не, я ничего не имею против патрона СП-6. Для своих целей он превосходен, особенно на короткой дистанции. Но жука-медведя бронебойные пули не впечатлили – слишком толста была хитиновая броня у этого чудовища, в которой те пули завязли, словно комары в тесте.
Но разозлили изрядно.
Харкнула тварь смачно, со вкусом. Длинно, как очередью полоснула, чтоб сразу накрыть и меня, и Рудика. Но я ее намерения понял как только она ноздрями воздух втягивать начала. Поэтому в момент харчка я как стоял, так и грохнулся спиной на асфальт, выставив перед собой свой АШ-12.
Прием сработал. Вытянутое облако зеленых слюней пронеслось над моим лицом, но я его особо не рассматривал. Потому что уже стрелял с подствольного гранатомета, метя в морду чудовищу, после своего плевка разинувшему пасть и ринувшемуся вперед.
Первая граната ушла «в молоко», что неудивительно – я из подствольника АШ-12 стрелял первый раз в жизни. Но беда оказалась поправимой, так как гранатомет моего автомата был револьверного типа, и вмещал в себя три выстрела скромного калибра. То есть, перезарядки не требовалось. Соответственно, я жахнул в морду жука-медведя вторую гранату, взяв прицел немного пониже.
Эта граната вошла удачнее. Тюкнула мутанта в широкий лобешник, рванув точно между глаз. Думаю, такой удар в череп даже головорука посадил бы на задницу. Но этот шестиногий танк лишь остановился и затряс башкой, словно боксер, словивший нокдаун. Во лбу твари появилась дымящаяся дыра, в которую можно было бы кулак всунуть. Но череп монстра был настолько толстым, что граната его хоть и повредила, но не пробила.
А вот злости чудовищу добавила. Хотя казалось – куда уж больше!
Оно прыгнуло с места, оттолкнувшись всеми своими лапами, да так, что вырванные когтями куски асфальта полетели в разные стороны. И я понял, что это конец. Правда, я все-таки успел всадить в брюхо жука-медведя последнюю гранату, и вдобавок еще и очередь туда же отправить.
Я стрелял, стрелял, стрелял, высаживая весь магазин в опускающуюся на меня сверху громадную тушу мутанта, потому что не привык помирать тварью дрожащей, потому что вот так, вдавливая спусковой крючок до судороги в указательном пальце, вот так, раздирая рот в последнем крике ярости, умирать – правильно. Так лучше, чем от водки, старости, болезней, нежелания жить дальше оттого, что смысл жизни потерян. Так – замечательно! На пике, на адреналине. И быстро. Когда мгновенная боль пронзает тело – и всё. Дальше уже ничего не болит. Ни тело, ни душа, ни совесть…
